Георгий Симонян
Олег Погожев: Только от музыки у меня могут появиться слезы.
(май 2011 г.)1
1. Как все начиналось.
 |
Я был способным ребенком и в четыре года научился читать, чем поражал не только маму, но и воспитателей в детском саду. Воспитателями у нас были очень интеллигентные женщины, практически аристократки. В основном, немки из перемещенных лиц. До сих пор помню имя воспитательницы-немки – Анна Германовна. Она находила такие песни, такие стихи! Это всё мы потом разучивали. Позже, приводя уже своих детей в детский сад, я ничего подобного не встречал.
Я пел песни, читал стихи, в общем, тянулся к культуре. Я даже помню свое первое выступление в ДК Cтроителей в три с половиной года. Я что-то спел и пошел не за ту кулису и, испугавшись, в слезах, побежал обратно на сцену….
-Дальше школа?
Я учился в обычной общеобразовательной школе и чуть позже пошел учиться в музыкальную по классу баяна. Мне попался идеальный преподаватель. Знаете, бывают такие люди, которые сами не очень сильны в профессии, но очень хорошо умеют преподавать.
-Педагоги по призванию?
Или от бога. Все ученики, которые у него учились, играли лучше него самого.
Я много подбирал на слух. Это у меня от мамы. У моей мамы был отличный слух и великолепный голос - классическое контральто. Ее даже приглашали учиться в консерваторию до репрессий, но по семейным обстоятельствам она не пошла учиться. Этот талант ей очень помог на зоне.
Сам я пою не очень, бог голоса не дал, но на слух не жалуюсь (смеется).
Я окончил два класса музыкальной школы, когда мы переехали в Искитим Новосибирской области. Но эти два класса мне дали столько, что я мог очень прилично играть на баяне. И, в дальнейшем, вся школьная художественная самодеятельность школ, где я учился, держалась на мне.
Потом мы вернулись в Темиртау. И там я был школьным баянистом. Участвовали в различных городских конкурсах. Жизнь была очень интересной. Я смотрю на нынешних школьников и не вижу такого интереса.
-Так они все за компьютерами сидят!
Может быть. И атмосфера тогда была очень хорошей. Можно было дискутировать с преподавателями. Например, я мог заявить учительнице по литературе, что не считаю Маяковского выдающимся советским поэтом, так как он писал про фабрики, паспорта и т.д., а это мне не нравится. На что она говорила, что у него есть прекрасная лирика. А я говорил, что Вы нам об этом вообще не рассказывали… В общем, атмосфера была творческой.
Музыка, на мой взгляд, это вид искусства, который наиболее сильно влияет на чувства человека. Какая бы не была красивой картина, она не может вызвать таких чувств как музыка. Только от музыки у меня могут появиться слезы.
Моя дочь – художник, подтверждает мои слова
В десятом классе я перевелся в школу рабочей молодежи и пошел работать на Магнитку.
В это время моего отчима, которого я считаю своим отцом, реабилитуруют и восстанавливают в правах. Отчим был ярчайшим человеком, знал четыре языка – английский, немецкий, ….и (что удивительно) китайский и японский! Он был из Москвы и тоже был репрессирован.
И после снятия судимости он отправляется в Москву восстанавливать справедливость. Ходил по парткомам, райкомам, КГБ и т.д. В конце концов нам разрешают вернуться в Москву и дают квартиру в хрущевке на Рогожском Валу. Так я оказался в Москве.
Я устроился на АЗЛК на сборочный конвейер. Однажды, проходя мимо красного уголка, я услышал, что поют девушки, а кто-то им аккомпанирует на баяне. И я почувствовал, что играет не в той манере. Подошел и попросил разрешение сыграть эту песню, как я чувствую. С тех пор я стал играть в художественной самодеятельности завода и работать радистом на радиоузле завода. Летом работал баянистом в пионерлагере завода. Многие ко мне подходили и спрашивали какое училище я закончил по классу баяна. Училище? Два класса музыкальной школы.
-Какие музыкальные увлечения у Вас тогда были?
Много слушал радио. Были такие передачи, как «Разучим песню вместе», «С добрым утром»…
В передаче « С добрым утром» обязательно была премьера песни. Кобзон, Магомаев, Кристалинская, Мулерман… Все это разучивалось и потом исполнялось. Как сейчас говорят, жестокий популяр!
В ДК АЗЛК был зав.музыкальной частью Семен Харитонович Самойлов, у которого была обширнейшая джазовая библиотека. К нему часто приходили музыканты, что-то брали. И вот пришел парень, гитарист. Стал что-то наигрывать. Мы с ним разговорились и он пригласил меня на репетицию коллектива. У них не было ударника, в армию забрали.
А я, еще живя в Темиртау, однажды пришел на танцы. Музыканты играли твист, а я слышу, что барабанщик играет непонятно что. Я подошел и предложил музыкантам показать партию ударных в твисте. Просто по наитию. Показал, ребятам понравилось. Потом, когда этот ударник запивал, то музыканты всегда меня приглашали играть на барабанах. Короче, опыт был.
 |
Однажды к нам на репетицию пришли два парня, гитаристы, и стали наигрывать что-то битовое, рок-н-рольное. Я, конечно же, с ними пообщался, и они пригласили меня в ДК «Созидатель» на репетицию их бит-группы. Надо сказать, что я к тому времени, играл только на семиструнке. Да собственно и не играл, а так, подбирал аккорды, что-то бренчал.
Побывав у них на репетиции, стал я барабанить в бит-группе в ДК «Созидатель». Но в армию забирают клавишника и я начинаю немного играть на электрооргане. Через несколько месяцев забирают в армию гитариста. И я заменяю его на гитаре.
-Сразу на электрогитаре?
Да. Мне кое-что показали и… вперед. У меня была «Музима-Итерна». Как покупали – это отдельный рассказ. В 6 утра надо занимать было очередь у магазина «Лейпциг», записываться, потом отмечаться. А потом обязательно попасть в первую пятерку, иначе гитар не хватало. Так мало их выкидывали на продажу.
Тогда же я женился в первый раз. Муж соседки моей жены попросил меня позаниматься с их ансамблем, который репетировал в Клубе Почтамта. Порепетировали и я остался с ними. Стали мы называться – «Почтовый дилижанс». Парня – гитариста сделали солистом, у него был приятный голос. Еще были две девочки-солистки, барабанщик, клавишник и тот самый сосед играл на бас-гитаре. Я стал играть на гитаре.
Потом у нас появился художественный руководитель, который стал нас таскать по разным конкурсам, районным, городским. И вот однажды мы попадаем на районный конкурс, где вместе с нами участвовали «Счастливое семейство» Алика Сикорского и «Машина времени».
В «Счастливом семействе» на гитаре играл парень по фамилии Гюлюта. Играл классно, можно сказать «фирмово». Как-то он разминал пальцы на гитаре в коридоре. Я подошел к нему, сказал, что он здорово играет. А он мне говорит:
- Как твоя фамилия?
- Погожев.
- Я – Гюлюта, а ты – Погожев! Успокойся! Ты же - Погожев! У тебя все будет хорошо.
В общем, подбодрил меня таким образом…
В результате наш ансамбль занял второе место на конкурсе. «Машина» - первое, а мы – второе, чему я искренне удивился. Помню, что в жюри были Светлана Моргунова, Александр Маслюков… Тогда меня сильно восхитили «Машинисты» тем, что сами писали такие прекрасные тексты.
-А Вы тогда что-то сочиняли?
Нет, это не мое. Даже когда я чувствовал зуд сочинительства и что-то выдавал, то я понимал, что это уже где-то было.
Но у нас бас-гитарист что-то писал, еще кто-то…
После этого конкурса у нас появился новый художественный руководитель - тромбонист Саша Заборский. Он работал в оркестре ресторана гостиницы «Советская». Братом его жены был знаменитый впоследствии Сергей Коржуков, солист «Лесоповала».
Однажды он мне предложил прослушаться в профессиональный коллектив. В ДК «Созидатель», в котором я до этого играл, есть биг-бэнд. Их руководитель, который приехал из Питера, хочет преобразовать коллектив в вокально-инструментальный ансамбль. Я решил пойти.Это был, где-то, 75 год.
-А где Вы все это время работали?
На ВДНХ, лаборантом печати цветной фотографии. Оформление павильонов выставки цветными фотографиями – это была наша работа. Меня даже дипломами награждали.