Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Валерий Колпаков.
Комсомольск-на-Амуре:
ноябрь 1984- декабрь 1986.
42. "Парус".
Строящийся завод "Парус" был новой территорией завода им.Ленинского Комсомола. По сути к январю 1985 года строительство завода только еще начиналось. Я не помню, чтобы в момент моего прихода уже было начато хоть одно капитальное здание (хотя за давностью лет могу ошибаться), только времянки.
 |
Директором строящегося завода от Министерства судостроительной промышленности СССР был невысокий коренастый человек по фамилии ЗамшА. Он довольно часто приезжал к нам на площадку. Курировал её от ОКСа (отдел капитального строительства Заказчика) инженер Владимир Семенов. Он принимал все работы на строящихся обьектах и подписывал в конце месяца процентовки на выполненные обьемы работ, по которым Заказчик перечислял нам деньги. Он был наш ровесник, в меру придирчив, и мы с ним ладили.
Вместе со мной в январе 1985 года на "Парус" пришли еще 6-7 новых офицеров- строителей, взамен уволившихся в конце 1984. Пофамильно помню троих: Сашка Жарков (из Владивостока), Володя Аромян (из Еревана) и Сергей Моисеенко. Вообще до 1986 года офицерский состав у нас сильно менялся 2 раза в год. Уходила на дембель очередная партия офицеров-двухгодичников, а им на смену приходили другие. В 1986 году Хабаровское высшее военно-строительное училище дало первый выпуск и его офицеры-строители попали к нам в СУ-257, после чего призыв двухгодичников был прекращен.
Всех вновь прибывших офицеров распределили по будущим обьектам. Помню, что Жаркову дали стоить временный причал на берегу Амура, к которому должны швартоваться баржи с песком и другими строительными материалами.
Мне Манохин поручил непосредственно формирование новой территории. Суть её была в следующем. Огромная прибрежная территория между Амуром с одной стороны и домами частного сектора с другой отходила к строящемуся заводу. Значительная часть этой территории затапливалась Амуром при разливе. И вот с этой территории необходимо было снять слой растительного грунта ( толщина его была от 0,5 до 1 м) собрать его в кучи и вывезти оттуда. А на его место намыть слой чистого песка. Потом уже на этом основании возводились обьекты завода.
На Амуре стояла землечерпалка, которая со дна Амура черпала песок и по трубам вместе с водой гнала его на берег, засыпая им прилегающую к Амуру территорию. Помимо этого песок по Амуру подвозили на баржах.
Общая насыпь поверх материкового грунта была метров 6-7. Этим достигалось сразу две цели: формировалось хорошее основания для будущих сооружений и вся территория поднималась выше отметки затопления.
Какая-то часть этой территории уже была намыта и мне предстояло продолжить это дело.
Надо сказать, что именно прокачка песка по трубам осуществлялась только в теплое время года, а зимой надо было готовить новые площади для этого, а так же перемещать уже намытый песок от места его складирования (трубы сбрасывали его только в одно место) по всей остальной территории.
 |
Мне дали в подчинение японский бульдозер Komatsu D355A, который сначала снимал растительный грунт, а потом перемещал эти огромные массы песка на расстояние иногда в несколько сот метров.
Была зима (январь 1985 года), растительный грунт и горы песка промерзли, поэтому их приходилась сначала рвать клыком.
Я определял последовательность подготовки новых участков, давал задание бульдозеристу на снятие растительного грунта и на перемещение песка по нужным территориям, а так же следил за его работой. При этом чертовски мерз в чистом поле, продуваемый всеми ветрами с Амура. Я был в шинели и хромовых сапогах. Надо сказать, что в бульдозере был кондиционер и там было при любом морозе тепло. Но у него была одноместная кабина и я, кое-как, втискивался стоя за сидением машиниста. Зато было тепло. Так мы и работали.
Распорядок работы на Парусе был таким. Утром мы (около десятка офицеров) выходили из нашего городка и шли пешком через пески по открытому и голому пространству вдоль Амура около трех километров. Зимой это было не слабое испытание при морозе под 40 и сильном ветре. К 8-00 мы собирались в штабном вагончике на планерку, которую проводил Манохин. Тут уточнялись планы на день и ставились новые задачи. После этого все расходились по своим объектам, куда уже так же пешком из нашего городка приводили солдат военных строителей.
 |
На "Парусе" работала рота из в/ч 28763. Командиром её был старший лейтенант Сергей Орлов. С 13 до 14 был обед. И мы и солдаты уходили назад в городок, а потом возвращались и работали до ужина. Ужин у солдат был в 20-00. В 19-00 все опять собирались на планерку в штабном вагончике. Там подводились итоги дня и все возвращались в городок.
Мой бульдозер работал в две смены. До 19-00 я был с ним, а потом давал ему задание на вторую смену, а сам уходил.
И вот однажды, в обеденный перерыв, за мной приходит посыльный солдат и говорит, что меня вызывает Манохин. Я поднялся к нему в кабинет, и он мне говорит, что сегодня во вторую смену надо перегнать бульдозер в такой-то район площадки "Парус" и там начать срезку растительного грунта. Надо сказать, что срезку грунта я всегда планировал только в дневное время, потому что моё присутствие при этом было необходимо. А тут мало того, что делать это надо было во вторую смену, так и новый участок подходил вплотную к жилым постройкам частного сектора, а это всегда грозило разными неприятностями. Я пытался отказаться от этой работы в ночную смену. И у меня был железный аргумент для этого. Дело в том, что для начала земляных работ на новой территории согласно Строительным Нормам и Правилам (СНиП) всегда оформляется "Разрешение на производство земляных работ". Это разрешение дает владелец территории, и он указывает все проходящие по ней подземные коммуникации, чтобы в процессе работ их не повредили.
И вот я говорю Манохину:
-Перед началом этих работ согласно СНиП необходимо оформить "Разрешение на производство земляных работ". Вдруг там проходят какие-то коммуникации, и мы их заденем по незнанию.
Он мне отвечает:
-Здесь я для тебя СНиП. На работу, кругом, шагом марш.
Делать нечего, надо выполнять. После ужина я опять поперся на "Парус", где мы начали срезку растительного грунта на новой территории. Было темно, но на бульдозере были фары, святящие вперед и назад. Грунт был мерзлый, и его приходилось сначала рыхлить клыком, а потом сдвигать. Я шел сзади бульдозера и смотрел не выдернет ли он из земли какие-то кабели или трубы. А так же, чтобы он не своротил чей-нибудь забор или постройку. Всё шло нормально и я после нескольких часов работы пошел спать в общежитие, поскольку завтра надо было к 8-00 быть на работе. Только я лег, стук в дверь- пришел машинист бульдозера и говорит:
-Чего-то я там задел?
 |
Одеваюсь, идем к бульдозеру. За ним стоит большая черная лужа, которая булькает и разрастается. Сразу стало понятно, что мы клыком рванули какую-то трубу в земле. Я вернулся в городок, позвонил домой Манохину и сообщил оперативному дежурному в УС-103. Через час-другой вокруг собралось всё возможное начальство. Через какое-то время выяснилось, что в этом месте вдоль поселка проходит шламопровод от завода "Амурсталь". По нему с завода перекачиваются отходы металлургического производства- шлам. Мы повредили эту трубу, и теперь шлам вытекал на поверхность. Возникла реальная угроза затопления жилого поселка. Остановка перекачки шлама вызывала и остановку всего завода "Амурсталь". Я понял, что влип капитально. По "гражданке" я хорошо знал, что в таких случаях ВСЕГДА виноват производитель работ. И хотя здесь была не совсем "гражданка", но СНиПы подобные ситуации всегда толкуют однозначно. А все строительство в СССР, не зависимо от ведомственной принадлежности, регламентировали СНиПы.
Что меня удивило сразу в этой ситуации? Когда съехалось всё начальство ( человек 20, от полковника до майора) я доложил о ситуации, но мне никто не высказал никаких претензий. Никто не стал воспитывать, учить и грозить. Все были заняты одной проблемой, как не затопить поселок и ликвидировать порыв. Всё остальное было оставлено на потом. Начальники быстро договорились с городским властями и завод "Амурсталь" остановили. Перекачку шлама тоже. Манохин поднял всё наше СУ-257 на ноги. Механики привезли мощный насос со склада УС-103, тут же перегнали с "Паруса" экскаватор, он выкопал большой приямок рядом с порывом. Насосом откачали шлам с водой от места порыва в приямок. Потом экскаватор обкопал трубу и мы увидели место порыва. Труба метрового диаметра был порвана снизу. Клык бульдозера вспорол её, как консервную банку. Дальше надо было вырезать поврежденный участок труды и накладывать заплатку. Вырезать участок -проблем не было. А вот заварить отверстие был не так просто. Трудность была в том, что варить надо был под трубой. Сварщик залезал под трубу, ложился на спину и варил над собой, так называемый, "потолочный шов". Это было высоким сварочным искусством само по себе, так весь расплавленный метал падал на самого сварщика. Манохин дал мне самого лучшего сварщика. Это был уже пожилой человек, лет 50, у него был 6 разряд. Его подняли с постели и привезли к месту порыва. Он залез под трубу, поковырялся там, пристраиваяь по-удобней и прикидывая, как варить шов. Вокруг этого места столпились человек 20, в основном, военных начальников и ждали его решения. Он вылез и говорит:
-Сделаю. Утром.
Напомню, что всё это происходило ночью. Начальники обрадовались и тут же уехали. Остались на месте я, сварщик и недавно назначенный главный инженер СУ-257 подполковник (фамилию забыл). Его оставил Манохин мне в помощь. Мы втроем пошли в штабной вагончик и там легли спать. Я и подполковник расположились на скамейках, а сварщик лег на стол и моментально уснул. Он лежал на спине носом вверх и храпел с присвистом. Мне подполковник говорит:
-Это он тренируется варить потолочный шов.
Заснуть мы так и не смогли.
Когда рассвело мы вернулись на место аварии. Большого скопления начальства уже не было. Сначала вырезали место порыва (резали бензорезом), потом подготовили заплатку и сварной залез под трубу. Варил он долго, часа два. Периодически вылезал оттуда, дыхнуть воздуха и размять руки-ноги. Наконец, вылез и сказал:
-Готово.
Кто-то из начальников тут же поехал в наш городок и оттуда позвонил на "Амурсталь", чтобы включили шламопровод. Надо был проверить герметичность швов. Мы все стояли у трубы и ждали еще несколько часов. Течи не было. Все облегченно вздохнули и разъехались. Остались: я, экскаваторщик, бульдозерист и несколько солдат. Очень аккуратно под моим присмотром место порыва засыпали и заровняли. Кусок трубы, вырезанный из места порыва, я забрал с собой и пошел спать. В этот день я на работу больше не выходил и меня никто не тревожил.
 |
С Манохиным мы этот случай никогда потом не обсуждали и не касались, хотя в дальнейшем мне с ним пришлось очень много общаться и по службе и вне её. Меня никак не наказали. И я считал, что руководство УС-103, как-то этот случай спустило на тормозах. Но уже перед самой демобилизацией в конце 1986 года я случайно узнал в отделе кадров, что Манохин за это случай был наказан рублем.