Рифкат Сайфутдинов

Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru

Георгий Симонян


Мне Слободкин предложил оформляться...

(декабрь 2021)

1

Обычно в гримерках концертных залов, до и после непосредственно концерта, не так много постороннего народа. Но в тот январский день в гримерке «Поющих сердец» в ЦДХ творилось что-то невообразимое. Не представляю, каково было ребятам-музыкантам переодеваться. Нас с Рифкатом познакомил Руслан Беликов. После этого мы довольно часто стали встречаться за кулисами различных мероприятий. И по мере нашего общения, я понимал, что этот человек довольно неординарная личность. В его жизни было очень много интересных встреч и событий.
Знакомьтесь – Рифкат Сайфутдинов.



-Ты родился в Москве?

В Московском роддоме на Тишинке. А жили мы в поселке Баковка по Белорусскому направлению. Все мое детство прошло там. Лет до 14-ти мы там жили.
Мои родители родом из Татарстана. Отец сначала служил в сталинском десанте с 1933 года. Потом - в частях связи как раз в районе Баковки, где и получил квартиру. Он здорово играл на гармошке, а мама очень хорошо пела. В доме всегда было множество пластинок.
Родители меня, как и моего старшего брата отдали в музыкальную школу по классу скрипки. Тогда эта музыкальная школа находилась в Сетуни. Она и сейчас существует, но теперь находится в Кунцево. Я всячески сопротивлялся и выдержал только два года. В детстве я больше увлекался техникой. Самолеты, моторы это было для меня всем. Занимался только этим. Сотнями собирал модели самолетов и запускал их в Баковке.
Но родители делали все, чтобы мы продолжали заниматься музыкой. Отец купил аккордеон, а потом и небольшой рояль, который занял половину комнаты. Если скрипка мне пришлась не по душе, то аккордеоном я очень увлекся. Сам подбирал какие-то мелодии. И когда мы переехали в Химки в 1962 году, то я стал очень серьезно заниматься на аккордеоне.
В то время стали появляться очень красивые песни. Например, мне очень нравилась «Песенка шофера» в исполнении Олега Анофриева. Много хороших песен было в исполнении Эдиты Пьехи, Владимира Трошина, Жана Татляна и других исполнителей. В исполнении Трошина мне очень нравилась песня «На седьмом этаже». Большинство из этих песен я неплохо научился играть на аккордеоне.
В школе у нас бывали танцевальные вечера, на которых я предпочитал не танцевать, а играть на аккордеоне для танцующих. Вот так потихоньку музыка и заполнила все мое сознание в те годы.
Летом 1963 года после окончания 8-го класса я поступил в Авиационный техникум, который располагался в Коптево. Станцию метро «Войковская» открыли уже во время моей учебы. В этом учебном заведении была очень развита художественная самодеятельность. Там был прекрасный актовый зал, в котором репетировал и давал концерты джазовый коллектив, состоящий из старшекурсников. Лидером этого коллектива был саксофонист Виталий Шеманков. Весь первый курс я ходил на их концерты и восторгался игрой Виталия.
Мы, первокурсники, тоже собрали свой коллектив, в котором я играл на аккордеоне. Я к тому времени освоил композицию «Карусель» (Флик-фляк). Сложная композиции, но я ее сыграл на одном из концертов, посвященному 7 ноября. Хотя, мне не очень нравился аккордеон в актовом зале под названием «Красный партизан». Очень тяжелый был (смеется). Успех был очень неожиданным, меня несколько раз вызывали на бис. А после концерта ребята-старшекурсники подвели меня к Виталию Шеманкову и познакомили с ним.
Виталий взял надо мной шефство: показывал гармонии, ноты, подарил Школу игры для кларнета. Я взял в актовом зале кларнет и стал на нем учиться самостоятельно. Я достал всех соседей, но выучил несколько джазовых пьес.
Тогда же Виталий меня отправил в ДК Горбунова. В оркестре ДК, руководителем которого был Грант Месян, не было контрабасиста. И мне предложили освоить контрабас. Я вспомнил свои занятия по скрипке, а контрабас это та же скрипка, только большая. И довольно быстро я справился с этой задачей.

Потом меня посадили за фоно, так как забрали в армию пианиста. И на нем я стал играть довольно быстро. Тогда же я познакомился с Сашей Градским. Он проводил много времени в этом ДК. Мы даже несколько раз с ним репетировали.

-Битломанией ты не увлекался?

Нет. Мне нравились Битлз, но я все-таки был джазовым человеком.
Кстати, после кларнета я еще освоил и саксофон.

-Техникум окончил?

Да. После окончания техникума меня распределили на авиазавод «Факел» в Химках. Еще во время практики меня пригласил Валерий Сухорадо в музыкальный коллектив этого завода.

-Валерий Сухорадо. Что-то знакомое?

Генеральный директор фирмы «Мелодия». До этого глава комсомола в Химках, первый секретарь обкома комсомола Московской области, заведующий отделом культуры ЦК ВЛКСМ. Известный человек. А тогда он был руководителем коллектива «Эврика» при заводе «Факел». Мы с ним подружились и вместе развивали этот коллектив до концертно-сатирического. Я набирал музыкантов, он – сатириков, а также занимался режиссурой. В этом коллективе, например, был Анатолий Трушкин, известный впоследствии писатель-сатирик.

-Музыканты были аккомпанирующим коллективом?

Не только. Мы играли инструментальные композиции. Да и сам Сухорадо пел с нами как солист. Кстати, мы с ним исполняли битловскую Girl на три голоса. Неплохо получалось.
После ухода в 1969 году Валеры в Химкинский горком ВЛКСМ, коллектив возглавлял я. Кстати, до этого, в 67 году, я поступил в ВЗМИ (заочный машиностроительный институт) в Химках. Шесть лет я там проучился, но все-таки окончил его. Нагрузка была нехилая.
Самые яркие годы коллектива «Эврика» это 67-68. Мы даже попали на ТВ. В 67-ом выступали с джазовой пьесой на открытии Останкинской башни, а в 68-ом мы выступали в передаче КВН. Мы много выступали в ДК «Родина» в Химках. Были довольно популярны.
Летом 1968 года мы вместе с нашей певицей Любой Лаленко выступили на джазовом фестивале. Сам Утесов наградил нас дипломом. Фрагменты тоже показывали по ТВ. Люба была великолепной солисткой. На этом фестивале она исполняла песню Д.Марьяновича "Баллада об отцах" на слова О.Милявского. Она мне нравилась как певица, да и как женщина. От нас Люба ушла в начале весны 1969 года в связи с переездом из Химок.

В конце весны 1969 года к нам в коллектив пришла Ира Шачнева.

-Как она попала к вам в коллектив?

Ее привел Валера Сухорадо. Ее и еще одну певицу Тамару Климову. Они вдвоем пели пару песен из репертуара Криденс. Русский текст написал Валера Сухорадо. Честно говоря, мне это не очень нравилось. Они пели в терцию и, считаю, что у них плохо получалось. Представляете, сестры Лисициан поют "Криденс"? Это было приблизительно так. Гораздо интересней в исполнении Ирины звучала песня «Кони-звери». Она сама себе аккомпанировала на рояле и весь зал был в восторге.
У Ирины есть особенность в голосе. Когда она поет негромко, то очень приятно слушать. Но она может и «гвоздить». И тогда голос становится не очень приятным. Но это на мой вкус.

-Как держала себя в коллективе будущая солистка «Самоцветов»?

Ирина неконфликтный человек, но некоторое высокомерие по отношению к музыкантам было. Все-таки, она тогда была студенткой Гнесинки. Все остальные ребята дружили между собой, а она все-таки не вписывалась в этот дружный коллектив. Ребята были попроще, а Ирина все-таки была более интеллигентной.
Этот снимок прямо на сцене ДК Родина в Химках. Перед концертом 1 мая 1969 года.
Слева на право(верхний ряд)-Шачнева, Сухорадо, Гена Лебедев, Володя Алексеенко.
Внизу-Коля Петров (басист), Таня Фёдорова, Славик Гончаров.
Лебедев и Алексеенко - актеры из программы.

-Кто еще из музыкантов потом работал в филармонических ВИА?

Алексей Ахрешин - барабанщик. Позже он работал в ВИА «Акварели».
Осенью 1969 года мы проводили Сухорадо на комсомольскую работу. Он перешел в областной комитет ВЛКСМ замом по культуре. Довольно высокая должность по тем временам. После ухода Валеры концертов стало поменьше, но, тем не менее, мы продолжали выступать.

-Это была исключительно художественная самодеятельность?

Конечно. Мы же все работали на предприятиях. Но у нас, у музыкантов, была возможность подзаработать. То на свадьбу пригласят, то на юбилей какого-нибудь цеха или завода. Рублей по пятьдесят платили.

-Какие песни тебе тогда нравились?

Мне всегда очень нравился Жан Татлян. Его песню «Звездная ночь» я пронес через всю жизнь. Считаю ее лучшей у Жана. И когда мы с ним общались (уже спустя много лет), то я ему об этом сказал. Жан Арутюнович мне рассказал много интересного, в частности, и об этой песне. Кстати, я совсем недавно узнал, что стихи в этой песне Анатолия Горохова. А я на его стихи написал одну из первых своих песен – «Птицы всем поют».

-Вернемся к «Эврике». Что было дальше?

В начале 1970 года Шачнева от нас ушла. А у нас в коллективе началась пора свадеб. Почти все участники «Эврики» женились в тот период. И я тоже. Живем с женой уже больше 50-ти лет. Весной мы показали новую программу, но она оказалась не очень удачной. Может от того, что мы стали исключительно вокально-инструментальным ансамблем. Сатириков и разножанровости в программе уже не было.

-Вы кому-то сдавали программы?

Никому. Что хотели, то и делали.

-Кто был у вас вокалистом в 1970 году?

Из армии вернулся наш гитарист. Очень хороший парень и музыкант. Он стал петь. И еще был солист Женя Савченко. Замечательный певец.
Этот год ознаменовался тем, что осенью, при помощи Валеры Сухорадо, мы договорились об участии в телевизионной передаче «Алло, мы ищем таланты». Я под это дело написал песню «Василиса Прекрасная». Мы стали репетировать, отработали синхронное движение на сцене.
Для конкурса мы отрепетировали ансамблем песни «Эх, дороги» и мою «Василису Прекрасную». И Женя пел сольно «За фабричной заставой» и «Я люблю тебя, Россия». С этим репертуаром мы и приехали в Останкино.
Помню, что на прослушивании были Фрадкин, Френкель, Тухманов, Масляков… Нас пропустили на московский конкурс. Конкурс показывали по ТВ, и в зале были зрители. Сначала Женя спел свои две песни – уже всем понравилось. А уж когда мы исполнили «Василису Прекрасную», то просто были овации. Масляков на всю страну объявил меня как автора песни. Мне даже Светлана Жильцова преподнесла букет цветов, как автору. В общем, мы стали победителями.
Когда мы возвращались на автобусе в Химки, то нас встречала толпа человек 50. В автобус влетели с шампанским, стали поздравлять. Был настоящий праздник.
После этого мы в течение года ездили на ТВ сниматься. Сначала в промежуточном конкурсе, а потом и во всесоюзном. Во всесоюзном конкурсе «Алло, мы ищем таланты» победителем стал ансамбль из Ташкента «Ялла». Мы остались дипломантами.
ВИА «Эврика» на записи «Алло, мы ищем таланты».

Летом 1971 года Валера Сухорадо помог нам поучаствовать в конкурсе комсомольской песни. В 1972 году наш коллектив настолько стал профессиональным, что нас стали приглашать в Москонцерт, но все ребята работали на заводах и не хотели ничего менять. Я тогда уже работал инженером в цехе, другие ребята тоже занимали хорошие должности. А тут – неизвестность. В Химках было много самодеятельных коллективов, но мы были тогда точно номером один.


Две песни из репертуара ВИА "Эврика" (1970), которые сохранил Виктор Кривоклякин:

1. "Скоморохи" запись с конкурса «Алло, мы ищем таланты».
2. "Будет жить любовь на свете".


-Что составляло основу репертуара?

Пели песни ВИА. Например, «Школьный бал» «Самоцветов» хорошо у нас получался. Много из «Веселых» пели, из «Скальдов». Все что было популярно, то и пели. Много инструментальной музыки играли в джаз-роке.

Рифкат Сайфутдинов.

-Что было дальше?

В 1973 году летом я окончил институт. И что-то мне так надоело рано вставать и идти на работу. Тем более, что мы были постоянно на связи с Виталиком Шеманковым. Он постоянно приглашал меня на концерты, на репетиции «Поющих сердец». Под этим впечатлением я и решил, что надо попробовать войти в эту реку.
И однажды я услышал в трансляции по радиоточке, что ансамбль «Веселые ребята» приглашает музыкантов в духовую группу. Четко запомнил, что прослушивание будет происходить в ДК «Красная Звезда» недалеко от Белорусской. Взял саксофон и поехал.
Попал на репетицию. Подошел к Слободкину, представился. Слободкин попросил поиграть, а сам сел за рояль. В итоге он мне предложил такой вариант: я нахожу тромбониста, и мы снова приходим на прослушивание, уже вместе. Я нашел тромбониста, пришли снова в ДК «Красная Звезда». Помню, что на репетиции был Слава Добрынин. Тромбонист на прослушивании не понравился. А я сыграл композицию из Чикаго и мне Слободкин предложил оформляться. Слава Добрынин мне первый пожал руку и поздравил с зачислением в ансамбль. Но они должны были уезжать на гастроли. Поэтому Павел Яковлевич договорился с охраной, чтобы меня пускали репетировать.
Однажды прихожу репетировать и вижу парня с гитарой. Познакомились, оказался Саша Барыкин. Он очень активно стал мне показывать, как надо делать дыхательные упражнения для пения. После приезда ансамбля познакомился со всеми ребятами. Саша Буйнов, Слава Малежик, с Толей Алешиным мы уже были знакомы. Тогда же трубач Саша Чиненков пришел работать в коллектив.
Но тут у меня возник вопрос с армией. Мне надо было отслужить год. И, скорее всего, меня должны были забрать именно осенью 1973 года. Слободкин не взялся решать вопрос с отсрочкой. Договорились, что через год, после службы, он меня возьмет в коллектив.
При этом Павел Яковлевич несколько раз вызывал меня на запись в ДЗЗ. Помню, что записывали песню «Нам не по душе покой». Мы с Чиненковым накладывали духовые. Вокал писали Лерман, Алешин, Малежик, Барыкин. Гитару писал Пузырев, бас-гитару Казанцев. Клавишные – Буйнов. Ударные – Полонский. Саша Буйнов меня попросил привезти с собой педаль для органа. У них почему-то не было. Ну я дал ему на запись. Такая квакающая штука, очень модная.
Чтобы в трудовой книжке не было просрочки, мне надо было куда-то устроиться. И как-то идя от ДК «Красная Звезда» к метро «Белорусская» я встретил своего старого товарища Гену Лебедева, барабанщика. Он работал в МОМА и предложил мне пойти туда и дать объявление. Я пошел в офис МОМА на Тишинке, и повесил свою заявку на доску объявлений. Поющий гитарист, саксофонист, клавишник с аппаратурой ищет работу. Как-то так выглядело мое объявление.
Тут же ко мне обратился Юра Лемберт, бас-гитарист. Пригласил в коллектив, который работал несколько лет в Баку и только вернулся в Москву. Руководителем был Володя Лемарь. Я, конечно, сразу согласился. Коллектив у нас был интернациональным. Юра Лемберт – еврей, я – татарин, Лемарь – украинец, барабанщик Багдасарян – армянин, саксофонист Зейналов – азербайджанец. Иногда с нами работал певец Резо (фамилии не помню) – грузин и его жена Алла Капитанаки – гречанка. Сели мы в ресторан в «Пекин». Но не в главном зале, а во втором, который поменьше.
Зейналов, Сайфутдинов, Багдасарян, Лемберт и Лемарь.


Продолжение