Александр Петренко.
Первый ВИА в СССР.
(История создания ВИА «Добры молодцы»).
(апрель 2010 г.)3
Весной 1971 года после ухода из ДМ, я в Ленинграде как-то прогуливался по Невскому проспекту, и тут меня останавливает стильно одетый человек, в котором я узнаю Сергея Лавровского. Для незнающих – это барабанщик из первого состава «Поющих гитар». Разговорились, поделились информацией, поговорили о музыкальных делах, и он сообщил, что собрал новый ВИА и уже показывал в Ленконцерт две программы, на предмет поступления туда на работу. Обе программы провалились, ансамбль не приняли, и он находится на грани развала. Узнав, что я свободен, попросил помочь по-приятельски, на что я согласился.
В Д/К им. Газа стали репетировать на концертной сцене небольшой блок из пяти песен, решённый в фольклорном направлении. Я приготовил музыку, срежиссировал и минимально оформил декорациями и светом - пригласили малый худсовет на просмотр. После просмотра сразу поехали в Ленконцерт на обсуждение. Разместились в небольшом кабинете художественного руководителя Ленконцерта Тимофеева, большой кабинет самого Коркина тогда находился на ремонте. С Сергеем мы сели рядышком на два стульчика у двери, и начался «разбор полётов». Георгий Михайлович предложил высказываться членам худсовета попорядку, и тут началось! Сначала осторожно, а затем всё энергичнее стали нас разносить и «топить» как могли, всё время поглядывая на Коркина, а тот помалкивал и ухмылялся. Очередь дошла до Тимофеева, и тут он сказал то, что прозвучало как гром среди ясного неба. Начал хвалить достигнутый и показанный результат, и говорил о большой перспективе ансамбля. Всё подытожил сам Георгий Михайлович Коркин, сказав следующее:
- Хочу всех поздравить с рождением в Ленконцерте нового коллектива, но вот как мы его назовём?
Названия на тот момент не существовало, и Георгий Михайлович без раздумий предложил временно назвать его «Калинка». И это временное название стало, как вы понимаете, постоянным. А худсовет сидел с кислыми лицами и безмолвствовал – всё решает руководство, поступившее в данном случае мудро.
Меня сразу оформляют в Ленконцерт с 1-го апреля 1971 года в качестве педагога вокального отдела, и поручают подготовить программу целиком. Мне в помощь приглашают интересного режиссера с телевидения Бориса Гершта. В июне без проблем мы сдаём программу худсовету, и тут мне поручают работать с коллективом далее. Серёжа начинает беспокоиться, что я как бы занимаю его законное место. Тогда я просто оставляю коллектив и уезжаю на дачу в Вырицу. А приехав как-то в городскую квартиру, вижу свой почтовый ящик битком набитый телеграммами – их мне посылали из Ленконцерта. Еду в контору и меня приводят в кабинет к Коркину, который мне выговаривает много чего: что я не уважаю Ленконцерт, и его самого в частности, не откликаюсь на телеграммы и т.п. Оправдываться бесполезно, и именно тут он вспоминает свою фразу, сказанную два с половиной года назад (память удивительная), что ни один из музыкантов ВИА «Авангард» никогда не будет работать у него в Ленконцерте. Просит забыть это недоразумение, и предлагает мне стать официальным руководителем «Калинки», а Лавровского хочет уволить начисто их ансамбля (говорю это впервые – Серёжа этого и не знал). Я совсем в панике, подвести товарища и выжать его из его же музыкального начинания – мы так не воспитаны, и поступить так я не мог. Как-то заминаю разговор и успокаиваю своего главного начальника, и буквально через пару дней сбегаю из Ленинграда - уезжаю в гастрольную поездку с эстрадно-симфоническим оркестром п/у Анатолия Бадхена. Это спасает всю ситуацию!
Но вернёмся к нашему повествованию.
Итак, с 1 сентября 1968 года мы приняты на работу в Читинскую облфилармонию, я в качестве инструменталиста тромбониста-гитариста и вокалиста, и лидера нашей группы. А в целом это выглядело следующим образом. Мы как ВИА «Авангард» (снова вернули своё исходное название) получили сольное отделение и красную строку, как говорили в то время, что и было отражено на афишах. Вся программа состояла из двух отделений, первое из которых было сборное. Из Донецка мы пригласили двух ведущих (парный конферанс), молодых и очень ярких артистов, которые раскачивали и доводили публику до слёз от смеха. Из Ленинграда с нами поехали Валерий Милевский – великолепный джазовый музыкант – певец, пианист и виброфонист, украшавший ранее своими песнями выступления оркестра Иосифа Владимировича Вайнштейна, и Володя Кириллов - прекрасный тенор из питерской бит-группы «Грифы», с очень ярким высоким голосом, который закрыл все наши проблемы с верхними партиями в многоголосых песнях (порой в аккорде звучало пять голосов). Впервые мы встретили его раньше на очередной игре в Военмехе, когда в трёх залах играли танцы одновременно три ансамбля – «Авангард», «Грифы» и группа Саши Голембы со Славой Мостиевым. До сих пор удивляюсь, как не развалился тогда старый Военмех – стены качались так, что невозможно было к ним прислониться!
Руководителем всей программы стал мой брат Игорь, который со своей женой – певицей Изабеллой Кереши, певцом Юрием Закатовым, и ещё парой вставных номеров пришли из Донецкой филармонии, и обеспечивали первое сборное отделение. Именно здесь мы начали подбирать для ансамбля новое более приемлемое имя. И наши парные конферансье Поляков и Остапенко предложили название «Добры молодцы», которое поначалу нас не вдохновило. Но со временем, по зрелому размышлению мы решили его принять, ведь в нашем репертуаре уже был объёмный и разнообразный блок русских народных песен.
Итак – название нашего ансамбля ВИА «Добры молодцы» с осени 1968 года на все времена своими корнями уходит в Читинскую землю, что за далёким озером Байкал, а сердце его родом из нашего родного Ленинграда. На профессиональной сцене мы работали уже добрых два с половиной года!
Первая Читинская гастроль была, пожалуй, самая продолжительная из всех – она длилась 9 месяцев. Началась работа в сентябре 1968 и закончилась в мае 1969 года. Мы проехали Сибирь, Якутию, Дальний Восток, весь Сахалин – от Южно-Сахалинска до Охи на севере острова и обратно на юг до порта Корсаков. Побывали на золотых приисках Алдана, алмазных трубках Якутии в посёлке Мирный, где мёрзли в 60-градусные морозы (в гостинице ночью замерзала вода в стакане). В Южно-Сахалинске трое суток сидели в гостинице без еды, воды и света, когда тайфун, бушевавший трое суток, завалил город снегом до второго этажа. Летали на вертолёте в рыболовецкие колхозы, где нас одарили таким количеством красной икры и рыбы, что еле увезли.
Бывали удивительные встречи, события, концерты. В далёком якутском посёлке, в деревянном бараке, оборудованном под клуб, публика, укутавшись в оленьи тулупы, смотрела всё первое и половину второго отделения молча – никак не реагируя, ни одного хлопка. Мы поняли, что они не понимают русский язык. И вдруг, в самом начале нашего финального западного блока, который начинался песней Битлз «Can't Buy Me Love», зал взорвался шквалом оваций. Весь концерт закончился под бурю аплодисментов. Что почувствовали якутские аборигены в этой музыке, что всколыхнуло их эмоции, ведь они даже не слышали само название группы «The Beatles», плохо понимали русский язык, не говоря уж об английском. Для меня сия тайна не раскрыта до сих пор. А может это великая сила музыки Великого Квартета, изменившая музыкальный мир планеты, в том числе и нас, и с нами дошедшая сюда – в дальний Якутский посёлок оленеводов.
Кто знает?
Эта поездка – целый роман, в котором, пролетая над Верхоянским хребтом из Сангар в Батагай, у нашего старенького двухмоторного «Дугласа» отключается правый двигатель… … садиться некуда – под нами остроконечные вершины, и мы чудом дотягиваем до маленького аэродрома. А возвращаясь в Ленинград после поездки ночью на реактивном «Ту» (я летел без ребят – они возвращались в Читу за зарплатой), у самолёта загорается правая турбина (а их всего две), и мы почти падаем в Челябинске не дотянув до главной полосы, выпрыгиваем из самолёта без трапа в снег, проваливаясь в него по грудь, и изо всех сил пытаемся отползти подальше, опасаясь взрыва. Но это отдельная история – наша гастрольная жизнь и приключения.
После недолгого отпуска мы выезжаем на гастроли через Украину на юг к Чёрному морю. В 1970 году осенью коллектив оставляет мой брат и руководитель всей программы – Игорь Петренко. Уже давно используя в своих выступлениях духовые инструменты, мы решаем создать в ансамбле постоянную брасс группу, и приглашаем наших знакомых и друзей из Ленинграда. Славу Янса – крепкого трубача и импровизатора, знакомого ещё с наших детских времён посещения программ оркестра Иосифа Вайнштейна. Со Славой я побывал на джазовом фестивале в Тарту в составе джаз-квартета, где играл на вэлв-тромбоне, и знал его хорошо. Сашу Морозова – блестящего тромбониста импровизатора с умопомрачительной техникой и фантастическим звуком, с которым я сдружился ещё в оркестре Вайнштейна. Севу Левенштейна – надёжного тенориста из того же оркестра. С такой духовой группой мы смогли делать аранжировки в самых передовых направлениях. А на гастрольных сейшенах с ансамблями, имеющими дудки, равных нам не было. На Сахалине уходит Слава Янса (он явно не выдерживает нашего плотного графика и темпа работы), и мы приглашаем трубача Жору Чикова, на органе у нас начинает играть питерский приятель Володя Шафранов.
После ухода Игоря Петренко становится вакантным место руководителя программы. Из нас никто не хочет брать дополнительную административную нагрузку на себя, и мы предлагаем её Севе, на что он соглашается. Всеволод всегда любил поговорить, был аккуратным и исполнительным, и вписался в административную должность руководителя очень хорошо. В Читинской филармонии у нас побывало несколько солистов певцов: Баадури Кипиани, Борис Суетников, Юрий Закатов, Лина Стачинская, Юлия Кулиговская, Светлана Плотникова и Юрий Антонов. С его песни «Песня о добрых молодцах» мы всегда начинали свою программу.
Во все времена нашей самодеятельной и гастрольной жизни, я стремился двигать коллектив вперёд по карьерной лестнице, и в читинские времена это проявилось в следующих моментах. На гастролях в Москве я договариваюсь с руководством Московского Мюзик Холла на просмотр нашей группы. Мы приезжаем к ним днём на репетицию, и прямо с ходу показываем на сцене несколько песен. Нас приветствуют и поздравляют артисты и руководство, и мы понимаем, что получили приглашение на работу. А когда возвращаемся в гостиницу «Россия» (которой уж нет), нас у входа встречает наш администратор – ему уже доложили какие-то доброхоты, и разражается грандиозный скандал!
Здесь уместно будет сказать несколько слов о нашем администраторе - Григории Яковлевиче Г. С первых дней ухода из оркестра И.В. Вайншейна в Читинскую филармонию, мы имели собственного администратора, с которым заключили рабочий договор. Именно он управлял всеми финансовыми делами коллектива, и планировал наши гастроли, заранее их согласовывая с нами. Наше прослушивание в Мюзик Холле автоматически разрушало все его планы, и исключало его из нашей дальнейшей жизни. На это Яковлевич пойти не мог. После скандала он нас срочно увозит из Москвы на юг, и на этом всё заканчивается, а я становлюсь для него опасным звеном в коллективе.
Но жизнь идёт, и в начале 1970 года мы узнаём о готовящемся в Москве Четвёртом Всесоюзном конкурсе артистов эстрады. Мы давно созрели для участия в подобном мероприятии. Событий такого уровня не было в стране 12 лет с 1958 года. Показаться здесь означало для нас безусловный взлёт и известность на всю страну! Я это прекрасно понимал и предложил ребятам участвовать. Но Григорий Яковлевич был на стороже – и не пустил нас в Москву. А именно там появились и засверкали впервые «Песняры», Лев Лещенко, Евгений Петросян и многие другие, а мы пролетели «как фанера над Парижем».
Я понял, что эта зависимость будет длиться до неизвестного предела, и решаю оставить ансамбль, у которого крадут его будущее. 1 января 1971 года я ухожу из ВИА «Добры молодцы». Ребята остаются, и всё же переходят в Росконцерт и работают от Москвы. Но и здесь у них настаёт свой предел, причиной которому становится всё та же административная зависимость и неурядицы в этих взаимоотношениях. Последний концерт, в котором принимают участие отцы-основатели ансамбля, состоялся 13 января 1975 года в московском Театре эстрады.
Мне кажется, что автор здесь что-то путает. Согласно газете "Вечерняя Москва" от 9 января 1975 года, Театр Эстрады был занят с 9 по 24 января , сначала ВИА "Ариэль", а потом В.Ободзинским.
В. Колпаков.
 |
После этой даты все ленинградцы покидают Москву, которая административным давлением оставляет у себя афишное (уже широко известное и хорошо раскрученное) название ВИА «Добры молодцы». Володя Антипин со товарищи не стали сопротивляться и бороться за своё исконное название, и с миром уезжают домой в Ленинград. А то, что осталось в Москве подхватывает Анатолий Иванович Кисилёв, и становится у штурвала уже московского ВИА «Добры Молодцы».
Вот именно так выглядит НАСТОЯЩАЯ история создания Вокально-инструментального ансамбля «Добры молодцы» - от истоков своих «Авангард»!
ВИА "Добры молодцы" выступали в Москве в январе 1975 года только в концертном зале "Россия" с 28 по 30 января. Видимо, это и были последние концерты старого состава ансамбля.
В. Колпаков.
 |