Георгий Симонян
мне верится, что это явление возродится...
(апрель 2015 г.)4
 |
-Изменилось ли ваше музыкальное мировозрение после работы в ВИА? Ведь вы начинали с бита, а здесь скорее эстрада.
Вы знаете, мне нравилось работать в вокально-инструментальном жанре. Но, как теперь я понимаю, я все-таки не совсем вокально-инструментальный человек. Мне узковато в этом жанре. Многие остались в этом жанре, а я нет. Я его знаю, люблю. Ведь это здорово, когда четыре человека создают потрясающую музыку. А если еще добавляется классный вокал, то получается высокое искусство. Но, тем не менее, я из него ушел. А музыка в стиле бит так и осталась моей первой любовью.
-Вы сталкивались с идеологическими запретами во времена работы в ВИА?
Конечно. В Союз Композиторов входили талантливые люди, написавшие великие произведения. Но это был «закрытый клуб», устанавливающий свои законы. Кто-то с кем-то сводил счеты, кто-то опасался за то, что перестанут исполнять его произведения… Или, например, обязали все коллективы исполнять песню «Если бы парни всей земли».
-Вы считаете это идеологическим запретом?
Я считаю это маразмом.
-На худсоветах указывали как и что играть?
Нет, в музыку они не лезли. Но тексты отвергали безбожно. Могли просто завернуть текст целой песни.
-Где-то в конце 80-х у вас был период работы с Павлом Смеяном?
Тогда я познакомился и подружился с прекрасным поэтом Наумом Олевым, по кличке «Нолик». Очень интересный, ироничный человек. На его стихи я написал несколько песен и мы стали думать кому их отдать. Сначала мы пошли к Павлу Слободкину. Но Павел Яковлевич наши песни не взял. Тогда Наум предложил отдать их Смеяну, которого он хорошо знал. Он тогда же нас с Пашей и познакомил. Паша записал «Сальто-Мортале», «Не верьте январю»… Что касается последней песни, то в ней поучаствовал мой хороший знакомый Володя Степин. Володя по образованию зубной врач, но окончил музыкальную школу по классу скрипки. И он наложил скрипку на фонограмму. Но у меня к этой песне особое отношение. Песня мне нравится и содержанием, и музыкой. Но все не доходят руки переделать аранжировку так, чтобы она меня полностью удовлетворила. Хотя Паша ее сделал очень неплохо и в том варианте. Смеян вообще такой певец, который мог любую песню сделать хитом.
-В Ленкоме вместе со Смеяном работали очень интересные певцы?
Конечно. Геннадий Трофимов, например. Наш оркестр работал в программе «Поющий Ленком», Гена там тоже участвовал. Очень достойно. Кстати, его сын Илья тоже работает в Ленкоме и тоже очень здорово поет.
-Как вам удалось вступить в Союз Композиторов?
О, это было очень сложно. Чтобы вступить в Союз необходимо композиторское образование. А у меня дирижерско-хоровое. Таких принимают в виде исключения за особые заслуги. А я к тому времени очень много писал. У меня уже была написана музыка к десятку кинофильмов, документальному и научно-популярному кино. Я написал довольно популярные песни – «Лилии» (про нее мы уже говорили) и «Межсезонье» (ее исполняла Анне Вески).
Ведь я не просто вступил в Союз Композиторов, я еще там работал по рекомендации Александры Николаевны Пахмутовой. Я принимал участие в организации многочисленных конкурсов, стал музыкальным руководителем первого конкурса «Ступень к Парнасу». Написал позывные, всю музыку, как у нас говорят – «рубашку».
В 1988 году я совершенно случайно попал в советско-американскую программу «Музыка – громче слов». 23 самых известных американских SongWriters (не путать с Composer, в Америке эти понятия отличаются) в области популярной музыки приехали в Москву и приняли участие в отборе композиторов для дальнейшей совместной работы. Среди американцев были Майкл Болтон, Синди Лаупер, Дэзмонд Чайлд и другие. С нашей стороны были Крутой, Николаев, Тухманов, Муромов, Матецкий, Манукян (Сергею Манукяну повезло больше всех. Его песню потом исполнила одна из самых моих любимых групп – «Земля, Ветер и Огонь»)… Нас разбили на пятерки и в течение пяти дней мы должны были совместно сочинять песни, которые впоследствии исполнили бы американские поп-звезды. Мы американцев знали, а им было все равно – Тухманов ли, Матецкий – они никого не знали.
На сцене Гнесинки проходило представление наших композиторов. Мы выходили, по-английски надо было представиться и кое-что исполнить. Когда я вышел, то ли от нервов, то ли еще от чего, я взял и исполнил Hey, Jude. И всех это завело так, что все хором стали петь ее. Потом нашу совместную песню с Майком Столлером «Москва – это ты» записала американская певица Памелла Миллер и участвовала с ней в конкурсе «Ступень к Парнасу». А познакомившись с Майклом Болтоном, мы выяснили, что являемся родственниками.
-Вы были одним из организаторов «Утренней звезды»?
Идея родилась в моем кабинете, когда я работал главным музыкальным продюсером в Агентстве Печати Новости (сейчас - РИА «Новости»). Позвонил Юра Николаев и предложил кое-что посмотреть. Пришел ко мне в кабинет и поставил видеокассету с американским конкурсом Morning Star. Идея мне понравилась. Мне же удалось найти спонсора этого конкурса и пошла работа. Я написал заставки и прочее. По-моему, конкурс удался.
-Да, много звезд оттуда вышло…
Еще одной моей страницей является работа в «Ералаше» Бори Грачевского. К 400 сюжетам я точно написал музыку. Там ранее работали Алексей Рыбников, Теодор Ефимов, Владимир Давыденко, а с начала 90-х я остался единственным композитором.
-Вы упомянули Владимира Давыденко. Он пишет очень красивую музыку к сериалам. Порой музыка намного интереснее сюжета самого сериала. Расскажите об этом композиторе?
Володя – мой друг. Он очень образованный человек, закончил консерваторию, теоретико-композиторское отделение. В свое время Володя работал на ТВ, возглавлял отдел в музыкальной редакции Центрального телевидения. Отдел, занимавшийся «Утренней почтой», «Огоньками» и т.д. От него зависела судьба многих музыкантов. Я помню какая «война» у него была с Муромовым, Володя не пускал его в эфир. Кроме этого, Володя много работал с режиссером Евгением Гинзбургом, потом был музыкальным редактором в программе «До и после полуночи» Владимира Молчанова. При этом всегда писал музыку.
-Вы написали гимн общества «Динамо»?
Да, было такое. По инициативе Ильи Резника. Он занимал какую-то должность в общественном совете при структурах МВД и предложил мне написать.
-У вас много различной музыки, связанной со спортом. Например, альбом 1996 года «Еще раз про футбол» с «Добрыми молодцами»?
Это было в тот момент, когда мы с Кирисовым возобновляли деятельность «Добрых молодцев». Тогда очень популярен был мини-футбол, и, частности, клуб «Дина». При участии президента «Дины» и поэта Михаила Шаброва был сделан этот материал, который записали «Добры молодцы» на моей студии.
Кстати, еще раньше на стихи Ларисы Рубальской мы сделали альбом «Рок-история бокса». Это было еще в конце 80-х. В записи участвовали популярные тогда «Интеграл», «Пламя», Игорь Тальков, Игорь Портной…
-Как вы относитесь к спорту?
Я страстный футбольный болельщик. Когда-то болел за московский «Спартак». Во времена работы в ресторане «Измайлово» вместе с Борей Лобановым, мы много общались с футболистами «Спартака». Боря дружил с Александром Кокаревым, а через него со всей футбольной командой. Тогда спартаковцы домашние матчи проводили на стадионе «Локомотив», а это рядом с комплексом «Измайлово». И после матчей они часто отдыхали в нашем заведении – Хидиятуллин, Самохин…
Позже, работая в «Надежде» мы дружили с командой «Торпедо». Ездили с концертами к ним на базу в Мячково.
-Ваша супруга имеет отношение к музыке?
Никакого. Она – историк. Дочь закончила ИнЯз, Институт интеллектуальной собственности, сейчас учится в аспирантуре. У нее родилась дочь – наша внучка.
-Как Вы стали руководителем и дирижером оркестра Силантьева?
При Торгово-промышленной палате РФ в 2005 году по моей инициативе был создан Комитет предпринимательства по культуре, который я и возглавил. Я стал приглашать туда различных деятелей культуры и чиновников. Ирина Анатольевна Герасимова, которая возглавляет Российский Государственный музыкальный ТелеРадиоцентр, тоже была приглашена. Я ей сообщил, что если понадобится дирижер в какой-либо оркестр, то я готов. Через год она мне позвонила и предложила возглавить Академический Большой концертный оркестр имени Юрия Силантьева. Я не смог отказаться. Ушел мой предшественник Мурад Кажлаев и место было вакантным. Я пришел и нашел оркестр в тяжелой ситуации. Средний возраст составлял лет 70. Не было концертов, нормальной аппаратуры, концертных костюмов. Не сразу, конечно, постепенно, но все это стало появляться. Сейчас в коллективе 60 человек – полный симфонический оркестр. Мы играем концерты, записываемся, выступаем по ТВ.
 |
-Кто является солистами оркестра?
Одна солистка – Этери Бериашвили. Она была участницей второго «Голоса». А вообще она моя ученица. В 1996-1997 гг. я был художественным руководителем конкурса молодых исполнителей «Лестница в небо». Тогда же я создал оркестр со скромным названием «All stars» (смеется) для участия в этом конкурсе в качестве аккомпанирующей команды. Музыканты были действительно классные. Конкурс шел в эфире ТВ, был живой звук. Но, видимо, мы тогда опередили время, все же в то время работали под фонограмму. Через полгода проект закрыли. Многие молодые артисты участвовали в этом конкурсе, в том числе и Этери.
-Кто еще участвовал в том конкурсе?
Нина Шацкая, Кристина Аглинц, Владимир Дыбский ( сейчас – звезда мюзиклов), Максим Ведерников (группа «Гроссмейстер»)…
-Шацкая, Аглинц часто выступают по каналу «Культура», но никак не дотянут до Первого канала?
У Нины отец был руководителем джазового ансамбля «Радуга», прекрасно пел. У Кристины отец тоже музыкант, замечательный тромбонист. И их дочери очень талантливы. А то, что их не видно на Первом канале, то это проблемы Первого канала.
В заключении хочется сказать, что я очень рад, что в моей жизни было такое музыкальное явление как эра вокально-инструментальных ансамблей. Это определило мою дальнейшую судьбу. Эта эпоха дала мне много друзей, я получил огромный опыт, массу впечатлений. Я сожалею о том, что эта эпоха закончилась, но мне верится, что это явление возродится на каком-то новом витке, в каком-то новом качестве.