Георгий Симонян.
Как ветер северный дунул на запад...
(сентябрь 2021 г.)1
 |
-Вячеслав Малежик мне рассказывал, что вы с ним учились в одной школе?
Да, на Юго-Западе Москвы, в районе метро «Проспект Вернадского». Школа номер 169. Я раньше приехал в этот район, нам там дали квартиру в 1962 году.
-А где в Москве вы жили до этого?
В районе Садового кольца, в 1-ом Неопалимовском переулке, что между Плющихой и Садовым.
-Когда пришли первые музыкальные увлечения?
В семье не было музыкантов. Но при этом мой дядя был страстным радиолюбителем. У нас был магнитофон, который он собрал сам. Лет в двенадцать у меня началось увлечение, когда я увидел в электричке, как поют под гитару. Мне очень захотелось научиться играть на гитаре. Начинал с дворовой, студенческой песни и песен Окуджавы.
-Гитару сами осваивали?
Моя мама работала на Мосфильме. Там у них был один художник, который прекрасно играл на классической гитаре. Он и взял меня под свое крыло. Первые уроки я получил у этого художника.
-Как освоили бас-гитару?
Это сам. Просто брал бас и играл аккомпанемент. То есть играл на басу как на обычной гитаре как аккомпанемент.
-В школе был ансамбль?
Нет, тогда еще ничего не было. Никаких ансамблей в школах не было. Все появилось позже, году в 1962. Кстати, именно тогда я услышал по радио Beatles. Появился огромный интерес. А первые наши ансамбли я услышал году в 1965.
-Вы услышали группу «Сокол»?
И их тоже. Они утверждают, что зародились в 1964 году. До этого я не слышал никаких ансамблей в Москве.
-И все-таки появилась такая идея – создать ансамбль?
Прежде всего, я хотел научиться играть на гитаре. Звук электрогитары меня тогда очаровал и очаровывает до сих пор. Уже больше пятидесяти лет. А группу мы с единомышленниками в 169-ой школе создали. Думаю, что это была одна из первых групп, во всяком случае, на юго-западе Москвы.
Понимаете, тогда это не называлось рок-н-роллом, это был биг-бит. И Rolling stones, и Animals, да и сами Beatles – это все биг-бит. Тем более, что в названии Beatles присутствует корень – бит.
А потом юго-запад Москвы стал центром бит-культуры, во многом из-за Университета. Там всегда можно было найти единомышленников и место для репетиций. При МГУ уже были группы, часто состоящие из иностранных студентов. Самая известная – польская группа «Тараканы». Неплохая команда, но аппаратура у них была просто потрясающей по тем временам.
-Как возникла группа «Челленджерс», в которой вы принимали участие?
Я принимал небольшое участие в этой группе, так иногда поигрывал с ними. Основу этой группы составляли Ярослав Кеслер, Николай Воробьев, Андрей Родионов. Они все вышли из детского хора, очень музыкальные ребята. Пели они великолепно. На голоса раскладывали здорово. Но с «гитаризмом» у них было туго. Все остальное было на очень высоком уровне. Со Славой Кеслером мы познакомились в ДК МВД. Я ходил туда в гитарный кружок, а они там репетировали. Я занимался тогда у Бориса Хлопковского, который позже работал в Москонцерте.
-Где базировались тогда такого рода команды?
Сначала в школе, в актовом зале. Постарше – уже в институтах, в ДК. По принципу дашь- на дашь. То есть, мы даем вам помещение, а вы бесплатно играете на наших вечерах, на танцах.
-А инструменты?
В начале 60-х появились первые немецкие гитары Musima, чешские гитары… Кстати, известный Валера Шаповалов - «Лимонадный Джо» (Да будет земля ему пухом…) собрал уникальную коллекцию гитар того времени. У него, в какое-то время, было около ста гитар.
А я заработал на первую гитару в 1965 году, когда в летние каникулы после 8-го класса поехал на целину. Я к тому времени знал ребят-музыкантов из МГУ, вот с ними и поехал.
Так вот после нашего знакомства с Кеслером, какое-то время существовала группа «Челленджерс», но довольно быстро мы организовали новую группу – «Ребята». Из «Челленджерс» туда вошли Кеслер и Воробьев. И я вместе с ними.
-Вы сразу решили, что будете играть Beatles?
Не только. Мы решили, что играть будем то, что нам нравится и то, что мы можем.
-И все-таки, какой процент был песен Beatles?
Наверное, треть. Мы тогда уже начали писать песни сами. У Славы Кеслера было несколько симпатичных песен, я написал кое-что. Нам очень хотелось петь биг-бит по-русски.
-Вы помните свою первую песню, которая прозвучала со сцены?
Первая моя песня – «Осень». Хотя, нет. Первой песней стала «Ковбои».
-Они обе исполнялись группой «Ребята»?
Да.
-Где вы репетировали?
Был такой ДК гуманитарных факультетов МГУ на улице Герцена (сейчас – Никитская). Сейчас в этом здании храм. Там репетировали. В МГУ репетировали.
 |
-В организациях не состояли?
В организациях типа Москонцерта не состояли. Это была исключительно художественная самодеятельность. Но вокруг нас были такие шустрые ребята, которые организовывали наши выступления, например, в каком-то кафе. Снималось заведение, допустим, для дня рождения. И на этот день рождения продавались билеты. Можно было прийти, послушать нас, да и покушать-выпить чего-нибудь. Среди этих шустрых ребят был и покойный ныне Юрий Айзеншпис. Они очень неплохо на нас зарабатывали, да и нам перепадало. Помню, что билеты они продавали по четвергам на Маяковке. Люди съезжались и покупали билеты.
-Юрий Михайлович, среди поклонников группы «Ребята» был Александр Клевицкий, ныне руководитель и дирижер оркестра Гостелерадио. Вы не помните его?
По фамилии не помню. Если бы увидел, то может и вспомнил.
- Дело в том, что он мне рассказывал, что группа «Ребята» была одной из сильнейших в Москве. Гораздо интересней, чем группы, в которых потом играли участники «Ребят». Вы как-то ощущали этот высокий уровень, интерес к вам?
Было приятно, конечно. Но я был погружен в дебри «гитаризма», совершенствования своей игры, что не очень обращал внимание на весь ажиотаж.
-На кого вы ориентировались в гитарной музыке?
Кумиров не было, но мне всегда нравились Shadows и Ventures. Такая «серфовая» гитарная музыка. Кстати, соло-гитарист Shadows Хэнк Марвин всегда увлекался цыганским джазом, который был создан Джанго Рейнхардтом. Это великий музыкант, о котором я услышал уже будучи на Западе. Бельгийский цыган уникально игравший на гитаре. Он умер еще в 50-е. Его музыка очень здорово ложится на русскую основу. В Интернете можно найти даже видеозаписи 30-х и 40-х годов прошлого века.
-Вячеслав Малежик рассказывал, что летом 1967 года вы вместе с «Ребятами» поехали на юг, там заболели и вернулись в Москву. После этого в «Ребятах» вы больше не работали?
Да, мы поехали в Джемете под Анапу. Видимо, там я перебрал Рислинга и меня прихватил гепатит. И я вынужден был уехать. После этого я не вернулся в группу.
-Почему вы ушли из «Ребят»?
Мне было там некомфортно. Коля Воробьев, при всей своей яркости, отличался жуткой нетерпимостью и огромной непримиримостью к коллегам. Во многом из-за этого я решил и покинуть группу. Ну и плюс мое знакомство с Сергеем Дюжиковым сыграло свою роль. Мы поиграли несколько раз вместе, и я понял, что это будет прорыв в моем «гитаризме».
 |
-О Воробьеве многие говорят как о сложном человеке. Что вы можете отметить в этом плане?
Все талантливые люди очень сложные. Они по-своему эгоисты. Ни с кем из них не бывает легко. Коля Воробьев талантлив не только музыкально, он сам сделал себе бас-гитару (скрипку), которая звучала очень здорово. Он вообще мог все что угодно сделать своими руками. Пел Коля очень хорошо, обладал приятным тембром. Ценил себя Коля очень высоко, и именно поэтому он не пошел в филармонический коллектив, а решил сам организовать ансамбль. Я имею в виду ВИА «Музыка». Правда, я никогда не слышал этот коллектив. Что еще можно отметить? Николай был фанатом Битлз…