Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Георгий Симонян
«Азербайджанский Ален Делон».
(февраль 2019 г.)4
 |
-Вы говорили, что Тухманову нравилось ваше исполнение его песни. Как складывались отношения с Тухмановым в дальнейшем?
После того, как Тухманов прекратил сотрудничество с Леонтьевым, он предполагал сделать ставку на меня. Мне об этом рассказывали старшие товарищи. Я тогда дружил с Онегиным Гаджикасимовым, который работал на радио. С ним мы написали несколько песен, романсов. Онегин несколько раз напоминал обо мне Тухманову, и тот пригласил меня к себе на дачу в Барвиху. На даче у Тухманова была целая студия. Я записал одну его песню в качестве пробы. Как я потом узнал, что эту же песню он дал Тынису Мяги и кому-то еще. А у Тухманова был, если можно так сказать, внутренний худсовет. Супруга, несколько друзей-композиторов. И они вместе решали кого выбрать. По разным критериям – голос, фактура, внешность и т.д. Выбрали меня.
Потом Тухманов дал мне другую песню – «Как жаль». Мы ее записали и должны были делать съемку на ТВ для «Огонька». Но, как оказалось, эта песня не прошла худсовет. И Главный редактор музыкальных программ ЦТ Шалашов через Онегина передал мне эту информацию. Чтобы мы не снимали эту песню, так как нет смысла – все равно худсовет запретил.
Подошло время съемки. Я спрашиваю у Онегина что мне делать. Гаджикасимов предлагает мне взять испанскую песню «Малагенья» и снятся с ней. Ее худсовет не запрещал. Шалашов обещал, что все получится. «Как жаль» я должен был петь в белом костюме, а «Малагенью» - в черном. И я прихожу на телевидение в черном костюме. Сашко, которая должна была контролировать процесс, смотрит на меня и недоумевает. Она же решила уже, что я буду в белом. Начали прогонять песню «Как жаль». И Сашко пытается мне объяснить, что я должен петь и двигаться в манере Леонтьева. Я ей говорю, зачем мне совершенно чуждая для меня манера? Редактора меня отводят в сторону и просят с ней не спорить, терпеть. Говорят, что недавно уже был скандал – Лева Лещенко ее на три буквы послал. Короче говоря, я ей сказал, что не буду сниматься с песней «Как жаль», так как она не прошла худсовет. Выдал всех. Сашко ведь этого не знала. На что Сашко мне сказала, что никогда мне этого не простит. Я благополучно отснялся с «Малагеньей» и стал ждать показа передачи. Это был «Голубой огонек», посвященный 8 Марта. Праздник совпал с воскресеньем, а понедельник – рабочий день. И Лапин дает команду – сократить на час время передачи. То есть отрезать все записи в конце продолжительностью в 60 минут.
Начинаю смотреть и вижу: в начале программы появляется Яак Йоала и поет «Как жаль». Несмотря на то, что ее худсовет не пропустил. Ее как-то вмонтировали вперед, да еще и съемка какая-то странная, не в студии. Просто вмонтировали отдельный кусок. А меня с «Малагеньей» отрезали.
Я потом задавал вопрос Онегину, но он кивал на Шалашова, мол, он так сказал сделать.
-Как же все-таки песня, которую не утвердил худсовет, попала в «Огонек»?
У Шалашова был заместитель – Тернявский. Он был в очень хороших отношениях с Сашко и Тухмановым. Он и сумел пробить.
-Что вспоминаете о пике вашей карьеры – участию в фестивале «Песня-87»?
С Михаилом Таничем меня познакомил Онегин Гаджикасимов. Я бывал в гостях у Танича на Садовом, между Курской и Комсомольской. Он мне дал несколько текстов, я написал несколько песен. Исполнял в концертах, потом приносил запись Таничу. Он одобрял или критиковал. В итоге у меня вышел диск, где были в основном песни на стихи Танича, плюс пара песен на стихи одного азербайджанского поэта и по песне на стихи Гаджикасимова и гитариста «Фантазии» Андрея Егорова. Среди песен на стихи Танича была «Играю черными». Ее заметили и выдвинули на «Песню года».
 |
-На съемках «Песни года» вы с музыкантами. Откуда они?
Это мой коллектив. Все музыканты из Баку. Я тогда выступал от Бакинской филармонии. Но не как ВИА, мы оформили коллектив как камерно-инструментальный. Так было выгодней, ребята получали гораздо больше. Да и я сам получал 112 рублей за выступление. А на место директора коллектива я пригласил Виктора Акопова. Причем мы оформили его переводом из Московской областной филармонии, чтобы не прерывался стаж. У Виктора был и номер в концерте – он играл на конгах. Его мама тетя Ася была мне очень благодарна, говорила, что хоть сына теперь иногда видит. Все-таки, мы часто были в Баку.
-В каком году вы стали работать от Бакинской филармонии?
С июня 1985 года.
-А после ухода из «Красных маков» и до этого времени от кого работали?
Чаще от Росконцерта. Иногда по договору от Азконцерта.
-Какова дальнейшая судьба Виктора Акопова?
Когда Союз распался, мы с ним распустили коллектив. Когда случились события в Баку, мы помогли его маме уехать оттуда. Она перебралась в Питер к старшему сыну Юре. Потом они в Америку уехали.
Виктор вернулся в Москву. Его женой была русская бакинка, дочь Юлия от нее. Но отношения у них не складывались, и Виктор ушел. Встретил женщину по имени Света, она жила в Зеленограде. Такая крепкая, сбитая баба, работала медсестрой. Но я бы сказал – медбратом. Такая она была. Эта встреча стала роковой для Виктора.
Хотя поначалу все было хорошо. Виктор занялся бизнесом - организовывал челночные туры в Турцию. Рассказывал мне, что скопил очень хорошую сумму, тысяч сто долларов. Но при этом со Светой стали портиться отношения. Он хотел с ней развестись и купить себе квартиру. И тут Света делает такой ход – предлагает купить Виктору ее трехкомнатную квартиру в Зеленограде. Ту, в которой они жили. А сама уедет жить к своей матери. Виктор на это соглашается, отдает ей деньги, оформить квартиру не успевает и…его убивают. Я тогда был в Баку и сразу приехал. Многих его друзей, в том числе и меня, вызывали в прокуратуру. Мы давали показания, рассказывали, что знали. В общем, его ударили по голове, а потом задушили. Никаких следов драки, сопротивления. У них была собака – вообще не среагировала. Все деньги пропали. История темная, следователи так ничего и не раскрыли, да и тогда особо никому этим заниматься не хотелось. Тем более, что Виктор очень много общался с людьми с соседнего рынка. А там армяне, азербайджанцы, узбеки… Многие часто бывали у него в гостях. Решили, что это какие-то национальные разборки. Но мы – друзья Виктора - уверены, что не обошлось без его жены и ее брата. Тем более, что у этой Светы первого мужа убили при загадочных обстоятельствах, а у ее брата была убита жена. Таких совпадений не бывает. Та еще семейка.
-Расскажите еще об одном вашем друге - Онегине Гаджикасимове?
Нас познакомил один бакинец, он более старшего поколения, дружил с Гаджикасимовым. Онегин тогда работал в ДЗЗ, в редакции передачи «По вашим письмам». Он послушал мои работы и сказал, что надо прекращать гастроли и все время стараться быть в Москве, если я хочу раскрутиться. Поэтому я и ушел из «Красных маков». Онегин мне написал несколько баллад, чтобы я мог петь их под гитару, без ансамблевого сопровождения. «Уходит друг», «Загнанных лошадей пристреливают», «Евгения», еще несколько композиций. Я с этими песнями имел большой успех, когда меня, не без помощи Гаджикасимова, стали включать в сборные программы.
Однажды даже в журнале «Советская эстрада и цирк» в разделе «Обзор концертной Москвы» обо мне написали шесть строчек. Что мол, появился такой исполнитель, исполняющий свои песни под гитару. Это тоже сыграло определенную роль.
Еще надо сказать, что Гаджикасимов очень хорошо зарабатывал на авторских. Тысяч 10-12 точно выходило. Если говорить о его биографии, то он окончил 6-ю школу города Баку с золотой медалью. Литературный институт имени Горького в Москве – с красным дипломом. Высокообразованный, очень эрудированный человек. Мне с ним было очень интересно, он для меня был настоящим гуру.
 |
-Гаджикасимов не рассказывал о своих отношениях с Ободзинским?
Рассказывал. Показывал мне шашлычную на Пушкинской, где они встретились. Он, Ободзинский и Тухманов. Сейчас этого здания уже нет, там сквер.
-Он на Ободзинского не был обижен?
Нет, совершенно не был обижен.
У Онегина очень хорошо получались переводы западных песен. Его текст гораздо удобнее было исполнять, чем оригинальный. Тот же Ободзинский сколько песен в его переводе спел.
-Из записанных где-то всего на стихи Гаджикасимова песен двадцать. А с русским переводным текстом, как минимум, половина?
Да, конечно.
-С чего начались его проблемы?
Проблемы постоянно у него возникали еще и до нашего знакомства. Очень большим ударом для него было появление разгромной статьи в «Советской культуре». Заказная статья, подписанная известным поэтом. Стали убирать его песни с ТВ, с радио. В общем, мафия включилась.
Онегин мне рассказывал, что в управлении авторских прав, где он получал деньги, на дверях туалета было написано, видимо отчаявшимся и совсем бедным русским автором:
- Господи! Покарай этих жидов и… Онегина Гаджикасимова !(смеется)
-Как получилось, что он ушел в религию?
Здесь его закрывали. Мы с ним поехали в Баку. Композитор Тофик Кулиев попросил его написать тексты к песням для одного фильма, в котором должен был сниматься я. Режиссером фильма был Тофик Исмайлов. Он известен тем, что снял популярный фильм «Поет Муслим Магомаев». Поскольку, я тогда уже стал известным в Азербайджане, он меня пригласил на главную роль. Сценарий был отвратительным. Онегин его переделал, но этот вариант не приняли. Сначала сценарий назывался «Труба зовет». Потом передумали и дали название – «Учитель музыки». Я играл главную роль, исполнял песни. Но фильм, как я предполагал, оказался очень слабым. Даже песни Кулиева на стихи Гаджикасимова его не спасли.
Потом Онегин ушел с радио. У меня к тому времени был коллектив и я работал сольные концерты. Пригласил Онегина выступать в моих концертах. Я исполнял блок песен на его стихи, потом выходил конферансье и представлял автора этих произведений. Онегин читал стихи, рассказывал какие-то истории. Публика встречала на "ура". Так мы выступали какое-то время. И уже тогда у него в руках постоянно была Библия. Кроме того, не складывались отношения с третьей женой. Она ему была совсем не ровня. Женился по страсти, а потом это все закончилось, и ему стало неинтересно. Я помню день, когда Онегин сказал, что уходит и чтобы его не искали.
Я приезжал к нему в Оптину пустынь. Оказалось, что он уже ушел оттуда. Там у него тоже были конфликты. Он же пришел туда с чистой душой, а там была такая же несправедливость и лицемерие.
Я инициировал работу над фильмом про Онегина. Режиссером была моя знакомая Арзу. Мы с ней поехали в Домодедовский район Подмосковья, где он тогда обитал. Нашли дом бабушки, у которой он жил. Онегина мы не застали. Я оставил свой номер домашнего телефона, мобильных тогда не было. И через некоторое время дочь той бабушки позвонила и сообщила, что Онегин скончался…
-Тяжелая судьба! Как вы прожили 90-е?
Еще до начала 90-х, в 1989 году, я должен был с коллективом ехать в Белоруссию выступать в программе с Ефимом Шифриным по отделению. Это были концерты, посвященные празднованию 8 Марта. Но тогда начинались сложные межнациональные отношения. Если бы на афишах было просто написано – Сархан Сархан, то проблем бы не было. А здесь я представлял Азербайджанскую государственную филармонию, это было крупными буквами написано. И это вызвало возмущение местной армянской общины. Росконцерт отменил мои выступления. Но в то же самое время, известный советский иллюзионист Арутюн Акопян пригласил меня поучаствовать в своем творческом вечере в Театре Эстрады. Вот так и должно быть! Артисты, люди искусства должны быть выше всего этого. Они должны объединять людей.
Позже было много кооперативных концертов. И хотя была серьезная депрессия, но в 90-х я продолжал выступать, много работал в Азербайджане. А потом начались круизы. Это было очень удобно. Ты можешь с семьей поехать. Про того же Жору Мовсесяна рассказывали, что он даже в Москве сдавал свою квартиру, а сам уезжал в круизы надолго. Жора был классным парнем. Веселый, знал много анекдотов, был душой компании.
-Мовсесян написал несколько знаковых песен?
Конечно. Но надо сказать, что тогда не было этих всяких премий, вроде Шансон года. Хотя, его песни это настоящий, высокого класса, шансон.
-Вы выступали на вечере памяти Игоря Браславского. Когда вы с ним познакомились?
Я знал Жору Мамиконова еще по «Верным друзьям». В конце 80-х мы поехали на гастроли в Узбекистан с коллективом «Сюрприз», который потом стал называться «Доктор Ватсон». Тогда мы и сдружились. Потом у них в коллективе появился Игорь, с ним мы тоже подружились. Выступали друг у друга на разных юбилеях.
-Что за песня, которую вы так замечательно исполнили на этом вечере?
Это старая испанская песня «История любви». Она известна еще с 50-60-х годов. Многие сейчас ее поют на испанском, но я решил петь на русском. Супруга Игоря попросила спеть именно ее.
 |
-Вы общаетесь еще с кем-то из бывших коллег, участников ВИА?
Вот совсем недавно разговаривали по телефону со Славой Малежиком. Мы и раньше друг другу приветы передавали, и сейчас было очень приятно пообщаться. У него же инсульт был. Но Слава – молодец! Борется, продолжает выступать.
А с Аркадием Хораловым общения не получилось. Я ему позвонил, но особого желания общаться с его стороны не почувствовал.
-С телевидением у вас как-то не складывается?
Раньше резали постоянно, не пускали. Теперь сумасшедшие деньги надо платить. Не хочется мараться, прогибаться. Потом в зеркало смотреть на себя будет противно.
Про одного человека могу сказать хорошее – про Ольгу Борисовну Молчанову. Раза три-четыре снимался в «Шире круг» - ни копейки не платил. Замечательная женщина! Выискивала таланты по всей стране.
-Вас называли «азербайджанским Аленом Делоном». Это помогало в карьере?
Я старался на это не обращать внимания. Хотя варианты предлагались очень серьезные. Например, жениться на дочери высокопоставленного лица. Но я считал, что в золотой клетке мне будет тесно.
-Хочу спросить вас про проект «Голос». Вы не хотите поучаствовать?
Меня приглашали, но я отказался. Наташа Нурмухамедова пошла участвовать, но к ней не повернулись. Это выглядело очень странно.
-Вы говорили, что Александр Монин был женат на вашей первой жене?
С Сашей мы познакомились в Сочи в 1978 году. Я тогда уже был женат на Татьяне. Потом были общие компании, многолетняя дружба. Татьяна очень хороший человек, но так вышло, что мы развелись. До сих пор себя виноватым чувствую. Позже они с Мониным поженились. Я уже пошел своей дорогой. Очень рано Монин ушел из жизни, в 55 лет. Но это все от образа жизни. И жену он подсадил на такой образ жизни. Но, дай бог, ей здоровья, и справиться со всем этим.
-У вас очаровательная дочь – Камилла. Она не пошла по музыкальной стезе?
Нет. Она журналистка плюс занимается туристическим бизнесом. При этом у нее очень хороший музыкальный вкус и увлечения. Она посещает и концерты классической музыки, и джазовой.
-Петь не пробовала?
Нет.
-Сегодня вы продолжаете выступать?
Да, продолжаю. Пока здоровье позволяет…
P.S.
В подготовке этого материала большую помощь мне оказал Сергей Котлячков.
К сожаленью, 11 февраля после продолжительной болезни Сергей ушел из жизни.
Спасибо тебе, Сергей, за всё! Светлая память…