Георгий Симонян.
Я не теряю надежды.
(ноябрь 2018)1
 |
-Известно, что вы по паспорту Виталий, но все вас называют Виктором. Как так получилось?
Действительно, по паспорту я - Виталий, но меня с детства все называли Витя, которое перешло в Виктор. Меня и раньше коробило, когда называли Виталиком. А сейчас – тем более. Я узаконил имя Виктор как мой творческий псевдоним.
-Вы родились в Перми?
Да, в Перми есть Орджоникидзевский район, а в нем поселок Кислотные дачи. Вот там я и родился. Название произошло от того, что химзавод, который находился в этом районе, выбрасывал пары от производства кислоты. Причем, сжигая все вокруг. Так место и назвали. Сейчас там экология значительно улучшилась, предприятие закрыли.
-В детстве занимались музыкой?
Я занимался спортом. В нашем поселке был стадион «Химик». Там я занимался футболом и хоккеем. Но родители, видя мои спортивные увлечения, для равновесия обязали меня учиться и в музыкальной школе. По классу фортепиано. Учился я плохо, без желания. В связи с этим у меня к музыке была какая-то антипатия.
У нас в семье четыре брата. Самый старший играл на баяне, второй – на скрипке, я – на фортепиано. А самый младший тоже освоил фортепиано, да еще впоследствии окончил Институт культуры. И сейчас он работает в моем коллективе клавишником. И в семье у нас было заведено так. Родители, придя с работы и поужинав, садились за стол, доставали свои песенники и пели песни. Мои братья тоже участвовали в этом процессе, а я как-то стеснялся. Сидел и молчал. И мама мне всегда говорила, что я никогда не буду петь (смеется).
Музыка меня перетянула только в старших классах школы. Я был вратарем в хоккейной команде и ко мне присматривались тренеры детской команды «Молот» (Пермь). Но однажды шайба мне попала в маску буквально с трех метров. А тогда маски были пластмассовые, и удар я почувствовал очень сильно. Мне свернуло челюсть, я потерял сознание. Потом меня вернули в сознание, челюсть выправили, но это стало шоком. После этого я стал отдаляться от хоккея.
Но при всем этом однажды у меня произошла ситуация, с которой для меня по существу и началась музыка. В нашем поселке на танцах играл ансамбль. И у них заболел клавишник. И эти взрослые ребята пригласили меня, пятиклассника, в свой ансамбль поиграть на ионике. Я выучил несколько композиций и некоторое время играл в ансамбле на танцах. Мне это очень понравилось. Но потом поправился их клавишник, и меня убрали. И стало так обидно, что я несколько дней просто рыдал. Тогда я для себя решил, что докажу себе и всем, что смогу играть в ансамбле. И в девятом классе мы с ребятами из школы создали свой ансамбль и назвали его «Сюрприз».
-Так вот откуда ноги растут?
Да. Это название мне вспомнилось в середине 80-х, когда мы с Жорой Мамиконовым создавали коллектив.
А тогда в школе мы все делали сами. Вырезали корпуса для гитар, находили звукосниматели… Аппаратура была у нас хиленькая КИНАПовская. Базировались мы в местном клубе. Там же репетировали и играли на танцах. Тогда в Перми были сильные самодеятельные коллективы – «Рифы», «Лесные братья»…
По предместьям Перми мы с ними работали параллельно. Допустим, в среду мы играем в каком-то клубе, а в субботу там – «Лесные братья». Но в саму Пермь, в центр города, нас не пускали. Видимо, считали, что мы еще молодые и слабенькие.
Наш коллектив участвовал в различных конкурсах, занимал первые места. И это тоже давало какое-то внутреннее торжество.
-Какой репертуар был у вашего «Сюрприза»?
В основном Битлз. Причем, на русском. Сочиняли какие-то свои «левые» стихи, если до этого те или иные песни не были переведены. Исполняли хит Шокинг блю – Венера. Кто-то тоже написал текст на русском. Для танцев было самое оно. По-английски мы почти не пели – как-то коряво у нас получалось. Много пели «дворовых» песен.
 |
-В армии служили?
Конечно. Меня призвали почти сразу после окончания школы. Но прослужил в артиллерийских войсках я всего три месяца. Меня комиссовали со странным диагнозом. Когда я показываю своим лечащим врачам этот диагноз – они смеются. Там написана полная белиберда.
-Вы к тому времени освоили и гитару?
Да. Я самостоятельно осваивал гитару. Потом освоил флейту, аккордеон, баян…
С баяном связана очень занятная история. Это было до армии. Ко мне пришла целая делегация уговаривать сыграть на свадьбе. Тогда я играл только на фортепиано и на гитаре. Ни того, ни другого инструмента у них не было. Но был баян. И они так меня уговаривали, что я согласился поиграть на этой свадьбе. На баяне тогда я мог играть квадратиком, что-то типа частушек. Пришел на свадьбу, меня представили как супермузыканта. Вручили баян. Я весь вечер играл одно и то же – эти частушечные квадраты. Но все были такие радостные и счастливые, что по окончании мероприятия меня благодарили и говорили, что я играл потрясающе (смеется).
-Скажите, вам самому кто нравился тогда из исполнителей?
Валерий Ободзинский, Александр Градский. Я даже старался вытягивать верхние ноты как Градский. Иногда получалось. Из ансамблей нравились «Самоцветы», «Поющие сердца». Нравились «Песняры», но они были далеко, а вот в московские коллективы я мечтал попасть.
-Чем вы занимались после армии?
Я сразу поступил в Перми в музыкальное училище на дирижерско-хоровое отделение. А во время обучения меня пригласили в Москву для участия в передаче «Шире круг». Это было мое первое появление на телевидении. Я исполнял песню Олега Иванова «Верни мне зори вешние».
-Как вы попали в передачу «Шире круг»?
Тут надо начать вот с чего. В моей жизни огромную роль для становления меня как творческой личности сыграли три человека. Первый – мой педагог по вокалу в музыкальном училище Тарас Петрович Губа. Он был директором училища и преподавал. Он считал, что мне не надо идти в эстраду, а надо ориентироваться на оперный театр, становится там солистом. Он мне даже давал рекомендацию в Пермский театр оперы и балета. Именно Тарас Петрович отшлифовал мой голос до такой степени, что я мог петь всё. Второй человек – это Ольга Борисовна Молчанова. Третий – Юрий Михайлович Антонов.
Так вот на передачу «Шире круг» я попал таким образом. У нас в Перми был певец Виктор Руденко. Он пел в ансамбле «Контраст». И они вместе с «Контрастом» несколько раз выступали в передаче «Шире круг». Я был с Виктором хорошо знаком и знал, что он участвовал в программах телевидения. И мы как-то разговорились на эту тему. Он мне дал номер телефона Ольги Молчановой и порекомендовал ей позвонить. Я позвонил. Она спросила что я пою, какой тембр. Сказала, что пришлет три песни, из которых я выберу ту, с которой буду выступать. Помню, что помимо «Верни мне зори», было танго и еще какая-то песня. Мне оформили билеты в Москву, и я поехал на съемки.
По приезду Ольга Борисовна сама решила, что я буду исполнять песню Олега Иванова. Съемки проходили на «Электрозаводской» во Дворце Культуры.
-И вас показали в программе?
Да. Жаль, что все пленки были стёрты и найти эти записи невозможно. Я интересовался этим вопросом, но…
В 1979 году Молчанова пригласила меня снова сняться в программе «Шире круг». Тогда я пел «Белые крылья» Шаинского. А в 1985 году я снимался в новогоднем «Шире круг» с песней Гараняна «Мальчик строил лодку». В общем, роль Ольги Борисовны в моей творческой жизни очень большая.
Где-то в это же время меня пригласили поработать в коллективе Пермской филармонии «Уральские самоцветы». Режиссером нашей концертной программы был приехавший из Москвы Ренский. В этом коллективе работал и ставший известным фокусник Владимир Данилин. Знаю, что он до сих пор выступает.
 |
-Возвращаясь к Виктору Руденко и ансамблю «Контраст». Что это был за коллектив?
Они из районного центра Гремячинск. Руководил ансамблем Василий Христов. В основном исполняли комсомольские песни. У Виктора Руденко подходящий был для этого голос. Гастролировали по Уралу, Западной Сибири. Довольно популярный был коллектив в регионе. А у Виктора жизнь сложилась трагически. Он умер во время полета на самолете местных авиалиний из Перми в Гремячинск. С сердцем стало плохо. Многие поклонники и друзья не знали, где он похоронен. И однажды мы с друзьями юности пошли на могилу нашей одноклассницы на Южное кладбище Перми. И идя обратно, я прямо наткнулся на могилу Виктора. Вот такая история.
 |