Георгий Симонян.
Три судьбы Игоря Офицерова (2011).
61_2."Поющие сердца".
 |
Вы проработали до 80-года на мюзикле и решили вернуться в «Поющие сердца»?
Да, Векштейн мне постоянно звонил, обрисовывал перспективы. А у Гранова тоже случился тупик – невозможно постоянно, день за днем, играть одно и то же. И плюс случилась довольно длительная пауза в выступлениях из-за здоровья Гранова.
А вообще, Игорь Яковлевич был помешан на собственном здоровье. Какие-то рецепты, процедуры. Он мог бесконечно говорить о травах, гомеопатии и т.д.
Итак, в 80-ом году Вы вернулись в «Поющие сердца»?
Да и это стало моей самой большой ошибкой!
Я вернулся на тонущий корабль. Кто мог - давно с него убежали. А кто не мог - так и ковырялись в этой куче дерьма. Там был полный матриархат. А кроме того, за нашей спиной, готовился второй состав, которой позже стал «Арией».
Перед уходом я высказал Векштейну все в лицо, и он сильно на меня обиделся. Года два вообще не общались, но потом на одном из праздников «Московского комсомольца», куда меня пригласил Александр Серов, мы встретились с Векштейном. Это было одним из первых больших выступлений Серова в Москве. Меня встретил Игорь Крутой, чтобы провести за кулисы, и тут подходит Векштейн. Пожали друг другу руки. Потом еще Намин подошел и пошла дискуссия о пользе рока для народа. Особенно ратовал за это течение Стас Намин. Векштейн его поддерживал.
Надо сказать, что «Ария» ему удалась…
Удалась! Еще как удалась! Я Векштейну сказал потом, что это дело стоило того. То, что «Ария» до сих пор живет, я считаю заслугой Виктора Векштейна. Даже после замены солиста. Когда было объявлено о разделении «Арии», то я долго не слышал нового солиста (Артура Беркута). Как-то раз играли в футбол с Кареном Кавалерьяном. Я его спросил про нового солиста. Карен сказал, что он слышал «Арию» с Беркутом и ему очень понравилось. А я мнению Карена очень доверяю. Тем более, что он друг моего сына Максима.
Когда Вы вернулись в «Поющие» кто был в составе?
Дудок уже не было. Избойников ушел в «Мелодию» к Гараняну, Шеманков – к Пульверу.
Появился певец из Душанбе Феликс Красиловский. Это паноптикум. Человек оперной вокальной школы, работал в МОМА. Но везде хотел быть первым. При этом был настолько смешон. Каждому советовал как петь, как играть. Ну, Полесов из «Двенадцати стульев». Чувство юмора отсутствует у человека напрочь. Глотка луженая, но звучит все одинаково. Что оперные партии, что романсы, что эстрада. Постоянно думает не о том, о чем поет, а как он поет.
Еще был, как Вы уже говорили, солист Александр Неволин?
Красивый парень, чем-то похожий на Карела Гота. Непритязательный, все прекрасно понимал. Выходил петь несколько песен, в том числе «Feelings». Со знанием английского языка, приятный человек. Девочки просто млели от него.
Он ушел к Пульверу?
Да, Пульвер искал именно такого солиста в пару к своей супруге Соне. Думал, что Соня запоет (смеется).
На барабанах играл Анатолий Тартаковский?
Да, Толя. Это лучшее, что у нас было! Великолепный барабанщик! Такое понимание того, что он делает.
Из старых оставались Ольцман, Индроков, Харакидзян и Виталий Барышников.
Виталий Барышников – великолепный музыкант! Его пригласил в ансамбль Харакидзян после ухода Володи Шнейдермана. Он из Кисловодска, но учился в Ставрополе. Пересекались с ним еще в музыкальном училище. Пальцы маленькие, толстые, но что он ими вытворял! Он с малых лет джазом увлекался, блестящее знание теории музыки. Аранжировки делал моментально. Вы бы видели, как у них горели глаза, когда Барышников, Ольцман и Тартаковский начинали вместе играть. Прям озарение было какое-то!
У Барышникова был друг Витя Барилов. Витя работал у нас недолго в 70-е годы. Он баянист по образованию, но великолепно играл на гитаре. Когда играли в четыре руки на рояле с Барышниковым, то было трудно сказать, кто из них пианист. И тоже пальцы были толстые, короткие. Но брал такие аккорды на гитаре, что Ольцман, который имел пальцы в два раза длинней, просто изумлялся. Вкус у Вити был отменный! В течение двух месяцев гастролей Витя с нуля на наших глазах освоил саксофон. Брал у Шеманкова и занимался. Талантище! Мужик от сохи, но столько талантов. Кстати, внешне чем-то похож на Мулявина. Сам выучил английский язык и говорил с великолепным произношением. А аранжировки делал не хуже Барышникова. Вот такие люди с нами работали. Счастье было с ними работать.
Вторым клавишником в то время был Григорий Славин. Он готовился к отъезду за рубеж и пел исключительно «фирменные» вещи, оттачивал произношение. С хрипотцой, навроде Бенсона. Музыкант блестящий, чувство юмора превосходное…
 |
Еще знаю, что в то время в «Поющих сердцах» работал Андрей Степанов?
Это один из наших самых ярких солистов. Высокий, красивый, веселый, раскованный. Мог станцевать все что угодно. Он был моложе всех в составе. Лет на десять меня моложе, но при этом балагур и жуткий прикольщик. Они очень гармонично смотрелись с Тоней Жмаковой, он ей по росту подходил. Исполняли в концерте несколько дуэтов на тарабарском языке. Это надо было видеть, что он выделывал. Андрюша – потрясающий типаж! Уйдя от нас, он исчез на некоторое время, но потом вдруг объявился солистом группы «Катарсис», кажется. Потом опять исчез и вдруг появляется «Андрей Рублев». Еще у него была фишка выдавать себя за брата Александра Лосева…
Сейчас я не знаю, что с ним и где он.
(Андрей Степанов скончался летом 2010 года – прим. автора).
Какой был репертуар в то время?
Старый репертуар. Никто ничего не обновлял.
В итоге я проработал там около года и ушел.