Валерий Колпаков.
Переписка с Борисом Ушеренко.
(август 2014 г. )
1
Некоторое время назад в Дискографии ВИА "Веселые ребята" возник вопрос по поводу композитора песни "Посидим, поокаем"- А. Муромцева. Об этом можно прочитать ЗДЕСЬ. Тогда я сделала предположение, что его настоящая фамилия Шепета.
И вот недавно я получил письмо от Бориса Ушеренко, который расставил все точки в этой истории.
Валерий, доброго времени суток.
Прочитал у Вас на сайте про неразбериху с инициалами автора "Посидим- поокаем".
Вношу, по мере возможности - ясность. С Александром Гавриловичем довелось работать почти тридцать лет тому назад, в
1985 году, когда он писал песни к программе ансамбля "Поморы" Архангельской филармонии, где я тогда работал. Действительно, он был автором вышеупомянутого хита. Избегая "жареных" подробностей, все же вспомню, что для получения высокого места на конкурсе все трое: композитор, поэт и исполнительница- скинулись на энную сумму. Зато потом это окупилось почти сторицей. Цифр не называю. Муромцев работал в питерском мюзик- холле, рассказывал нам о поездке с м- холлом в ГДР, где они выступали во Фридрих- штадт паласе. Настоящая фамилия Муромцева, действительно Шепета.
-А как вы попали в "Поморы"?
Я в "Поморах" оказался случайно. Вообще- то эстрадой ни до ни после не занимался.В основном- академическим вокалом.
В Архфилармонию меня сосватал А.С. Бадхен после окончания музучилища (отдел музкомедии) при Ленконсерватории. В Питер приехал за народом тогдашний худрук филармонии Л. Ковалев. Он слушал Наташу Платицыну на вып. экзамене. И пригласил нас с Володей Рубаном, который окончил одно со мной училище, отделение эстрады.
Собственно говоря, я проработал там не так уж и долго, с июля 1985 до сентября 1986.
Из старого состава был только певец Валентин Шаповалов (инфа по нему есть на чешских русскоязычных сайтах, он сейчас в Праге), который и набирал участников.
"Поморы" же, как коллектив Архфилармонии существовали очень давно, наверное с семидесятых, только люди менялись. В нете лежит запись, сделанная одним из составов- песня из репертуара группы "Blood, sweet and tears", Увы, из нашего состава многих нет в живых. Хотя возраст средний сейчас бы составил лет шестьдесят с хвостиком. Итак: клавишники: Александр Овчаренко и Сергей Мохов, саксофонист Николай Трубачев (все умерли). Гитарист- соло- Николай Гладышев, басист- Игорь Шантор, ударник Валерий Журавлев. Вокалисты: Валентин Шаповалов, ваш покорный слуга. Ведущие- конферансье: Людмила Позднякова и Владимир Рубан.
Уже когда я был в коллективе, ближе к осени 1986, к нам пришла Наташа Платицына, только выпустившаяся из студии Лен- мюзикхолла. Увы, она тоже уже давно ушла из жизни. О ней, разумеется Вы можете найти массу инфы. Добавить могу разве, что человек был неординарный. Припоминаю, как в гостинице "Двина" в пасмурный осенний день она подарила мне на день рождения (а дни рождения, кстати, у нас были рядом) оч. красивые, сделанные в виде грозди винограда конфеты и читала Бальмонта. У Наташи никогда и ни с кем не было плохих отношений. Поженились они с нашим тогдашним звукооператором Владимиром Сушко и, где-то год спустя, забрав часть музыкантов, основали в Питере группу "О7" кажется. Ну а потом Наташа написала с Володей "Мир в котором я живу" и другие хорошие песни. Какое то время с "Поморами" работал Леня Белый, до того, если я не путаю, он пел в "Надежде". Увы, вынужден повториться, он скончался. Хотя в след. году ему исполнилось бы только 60.
-А почему весь состав, как вы пишете, пришлось набирать заново? Куда делся прежний состав?
Состав набирался заново, насколько я понимаю, так как прежние "Поморы" в силу различных, неизвестных мне обстоятельств, были распущены руководством филармонии за несколько лет до моего там появления.
"Поморы" на момент моего прибытия в июле 1985 не представляли собой никакого единого целого, поскольку Валентин (Шаповалов) набрал их пару месяцев назад. Муромцева вместе с Аскинадзе (автором текстов) пригласила филармония, где-то в августе того же года написать новую программу. Что они и сделали. По итогу, то что вышло, назвали- "Шхуна "Память" поднимает паруса". Могли назвать и по другому, взяв заголовок любой газеты.
Ну а проще,я когда то уже писал об этом, вот отрывок:
"...гастроли по стране с коллективом «Поморы». Конферансье, профессионально страдающий западанием половины букв алфавита, жизнерадостно объявлял: Вас приветствует ансамбль «Помои»!!! После чего некоторые зрители впадали в кратковременное заблуждение, что сейчас им выдадут панк-рок.
Турне по Пырловкам и Хацепетовкам. Заглохший январской ночью в сотне километров от города мотор и поездка в кузове грузовика. Это было что-то вроде ледяного джакузи, в струях зимнего ветра.
Поморские музыканты возненавидели меня сразу. Их не устраивал мой эндокрин, выдававший на-гора академические тембры. Что обеспечивало, в свою очередь благосклонность филармонического комсостава. Для нас специально сочинили идеологически выдержанную программу, в которой я подразумевался центровым. Называлось это все «Шхуна «Память» подымает паруса». А на афише, для тупых- разъяснялось; «рассказ о славных жителях поморского края, об их героическом прошлом и трудовых подвигах дня сегодняшнего». Понятное дело, с такой заявой можно было выступать только на фестивале дружбы с братским корейским народом. Родина доверила мне текст про вечный огонь, где были алмазной чистоты строки: «Родные наши с фронта не вернулись \Застыли в бронзе бабушка и дед». Вот этот стихотворный лом, разумеется приводил поморов в неистовый восторг и они тащились как умели, подкладывая под чугунную бабушку аккомпанемент- то темку «погиб наш храбрый барабанщик, но дело его не умрет», то фрагмент шаинского хита о голубом вагоне , то просто шопеновский жмуриный шлягер. По поводу второй песни, давшей название программе, позаботился наш ударник Валерик, варьировавший секвенции от «Наша шхуна «Х.. на память» до «Парусает поднима». Что я все - таки однажды и спел. В конце концов, эти сволочи отомстили мне изощренно и коварно, дав послушать тайно сделанную запись моего выступления. После чего меня впервые в жизни посетили суицидальные мысли. И я сократил свое присутствие в программе до минимума. Освободившееся место немедленно занял поморский самодел. Припоминаю, в частности «Хамелеон, хамелеон- сейчас он желтый, как лимон/ А завтра будет он зеленым. Как славно быть хамелеоном» Эту песню они почему -то считали подрывающей основы, чуть ли не диссидентской".
-А каков был уровень музыкантов вашего периода? Делали ли вы какие-то записи этим составом? Почему в итоге покинули этот коллектив?
Об уровне говорить сложно. Потому что они играли не то, что хотели, а то, что им навязали. Записей не делали. Ушел, потому что поступил в консерваторию.