Георгий Симонян.
Как всё начиналось…
(май 2014).1
От автора.
31 марта 2014 года я поздравлял по телефону Роберта Ароновича Болотного с днем рожденья. Разумеется, что после поздравлений разговор зашел о главном детище братьев Болотных – вокально-инструментальном ансамбле «Синяя птица». И, в частности, о фактах создания ансамбля. На разных сайтах в Интернете о создании ВИА «Синяя птица» чего только не пишут. Чаще пишут, что предтечей ВИА «Синяя птица» был ансамбль «Голоса Полесья», в котором работали трое из первого состава «Синей птицы». С таким же успехом предтечей можно было назвать оркестр Эдди Рознера, в котором работали Роберт Болотный и первая солистка Евгения Завьялова. Или ВИА «Коробейники», из которого вышел сам Роберт Болотный. В связи с этим мы решили еще раз поговорить о создании ансамбля, который по мнению многих, был как минимум в пятерке сильнейших и популярнейших ВИА. Поговорить, чтобы наконец все расставить на свои места.
 |
-Роберт Аронович, Вы мне рассказывали, что идея создания своего ансамбля родилась, когда Вы работали в ВИА «Коробейники»?
«Коробейники» был тогда довольно сильным и профессиональным коллективом. Там работали известные музыканты. Например, гитарист Володя Семенов, бас-гитарист Володя Сахаров. Но возраст участников был высоким, почти все, за исключением Сахарова, были старше меня на 10-12 лет. И для многих, опять же за исключением Сахарова и Семенова, это было просто зарабатывание денег, не было движения вперед. А мне хотелось творчества.
Хотя надо заметить, что и солисты были в ансамбле прекрасные. Был тенор Володя Чуйкин, был бас-профундо Юра Меньшов, замечательный певец Женя Гудков. Приходили на базу и на концерты композиторы, например Сережа Дьячков, с которым тогда и познакомился. Я все это наблюдал, впитывал. И понял чего хочу. Я хотел собрать коллектив, ориентированный на песни, с яркими солистами.
 |
Но тут я должен заметить, что еще раньше, работая в ансамбле «Советская песня», мы пробовали работать малым коллективом. Я там познакомился с Теодором Ефимовым, с которым мы дружим по сей день. Так вот, у нас с ним тоже была такая идея. И музыканты были подходящие. И может быть у нас что-то сложилось, но тут в армию забирают Теодора Ефимова. И наши планы разрушились.
Так вот, будучи дома в Гомеле (моя супруга с сыном жили тогда у моих родителей), в промежутке между гастролями в «Коробейниках», я встретился с приятелем звукорежиссером Алексеем Куликом. Я его знал по оркестру Эдди Рознера. И Леша мне подсказал, что есть один ансамбль при Гомельском ДОКе. Вроде бы неплохо поют.
А тогда, надо сказать, что при каждом ДК, заводе и пр. были коллективы, которые подражали исключительно «Песнярам». И кто был больше похож, тот был и более значим. Но я понимал, что мне нужно другое.
И вот мы с Лешей Куликом пошли послушать этот ансамбль. Они репетировали в фойе ДК. Мы прослушали почти весь на тот момент репертуар «Песняров» (смеется). И после этого я попросил ребят исполнить что-нибудь другое. Они с трудом вспомнили пару песен, исполнили. И я услышал то, что хотел. Когда пели вместе солисты Сережа Дроздов и Юра Метелкин, то их голоса сливались в какой-то неповторимый тембр. Я видел, что эти парни переросли самодеятельность.
Конечно же, Сергей Дроздов был вокально сильней, чем Юра. Он потом это доказал всей своей работой в «Синей птице». Я вообще считаю Сергея одним из самых высокопрофессиональных солистов в жанре ВИА. Уникальный тембр, уникальный голос.
И тогда я предложил Сергею Дроздову, Юрию Метелкину и барабанщику Борису Белоцерковскому пойти во вновь создаваемый ансамбль. Ребята засомневались поначалу, потом предложили взять весь ансамбль. Но я уже принял решение. И они согласились.
-Вы даже не знали название их коллектива?
Нет, не знал. На тот момент меня это не интересовало. Узнал уже спустя годы.
Этих ребят я передал Мише, чтобы они начали репетировать. К ним мы пригласили знакомых музыкантов из Калининграда…
-Вы же оказались в Калининграде в 16 лет?
Да, тогда мы назывались воспитанниками. Поначалу туда брали сирот, ребят из неполных семей, но обладающих какими-то музыкальными данными. А потом стали брать и других. Меня отправили на перевоспитание. А когда я выпустился из воспитанников, то попал на срочную службу в очень хороший коллектив. Концертмейстером группы кларнетов был Анатолий Крутиков, музыкант божьего дара. Мы играли не только марши, но и классику. Я прошел очень хорошую школу. Калининград был всегда джазовым городом. И после демобилизации я еще какое-то время работал в одном джаз-оркестре под руководством Володи Зорина, а потом вернулся в Гомель.
Работал в оркестре Эдди Рознера. А после того, как Эдди уехал в Германию, я отправился в Москву, где работал в ансамбле «Советская песня» Алексея Мажукова.
-В «Советской песне» работали известные солисты?
Да, Нина Бродская, Олег Ухналев. Вы знаете, что Олег страдал известной слабостью и иногда нас подводил.
-Да, он многих подводил….
Но при этом был очень талантливый. У Олега был красивый тембр…
Ну, а потом я перешел в «Коробейники» …
Так вот, я должен был еще доработать в «Коробейниках» и по этой причине вернулся в Москву. А Миша на пару месяцев пристроил всех ребят в местный ресторан, где можно было и репетировать и работать. А потом по своим связям пристроил новый коллектив в Горьковскую филармонию. С ним поехали Сергей Дроздов, Юра Метелкин, Борис Белоцерковский, гитарист Юра Янин (его знал Миша и именно он Юру пригласил из Калининграда, здоровый, светловолосый, русский парень, хороший гитарист и неплохой певец, но с одной человеческой слабостью… ), вокалистка Женя Завьялова (она – москвичка, работала со мной у Рознера), гитарист Гена Матвиенко (парень из приличной семьи, сын генерала, прошел с нами весь трудный репетиционный период, и когда надо было зарабатывать деньги, вдруг сказал, что устал и уехал домой, в Калининград. К сожаленью, его давно уже нет в живых…), трубач Валерий Мельников (гомельский музыкант, прошел с нами весь репетиционный период, записал первую пластинку, но ушел после первой поездки).
Я закончил с «Коробейниками», уволился и приехал в Горький.
Надо сказать, что работа в Горьковской филармонии была довольно рутинной. Им был нужен коллектив, который работал бы по области, по деревням. Меня это совсем не устраивало. И я снова поехал в Москву искать филармонию, где можно было нормально работать. Там встречаю конферансье Семена Каминского. Он ехал в Куйбышев, в филармонию, по своим делам и пообещал поговорить на наш счет.
 |
Через некоторое время приходит нам телеграмма с вызовом в Куйбышев.
Мы прослушались и были приняты, но возникли проблемы с аппаратурой. Мы никак не могли ее получить. Вроде бы была заказана, но всё не приходила. Месяцев шесть мы ждали аппаратуру.
В это время я снова поехал в Москву, и зашел на «Мелодию». Я был немного знаком с Владимиром Дмитриевичем Рыжиковым. Ему я отдал кассету с нашими песнями. Рыжикову понравилось наше исполнение и он пробил нам запись, что тогда было большим везением.
Мы приехали, записались и уехали. И тут меня стали разыскивать звонками. Я понял, что что-то происходит.
Конечно, я верил в успех нашей первой пластинки, но не настолько, К тому же я был уверен в успехе совсем другой песни. Я считал, что хит – это «Слова» Сережи Дьячкова. Но оказалось, что «Клен».
-Скажите, в песне «Слова» инструментал записывали музыканты «Синей птицы»?
Нет, это записал Сергей Дьячков. Партия фортепиано это его, гитару записал Володя Семенов. Бас-гитару и ударные – не могу сказать. Скорее всего, кто-то из «Коробейников».
На первой записи голос был Леонида Бергера, а на нашей Сергей Дроздов исполнил приблизительно в такой же манере.
Сама по себе песня не очень сложная, но очень приятная для музыкантов. Мы любим такие баллады.
 |
В конце концов, аппаратура в Куйбышев пришла, и мы могли начать работать. Опять сдавали программу худсовету. Вообще, худсоветами нас замучили. Работать – не работаем, а худсоветам программы сдаем. Смешно даже.
-На первой пластинке были две песни члена Союза Композиторов Бориса Терентьева – «Родина» и «Только море»?
Он пришел на запись, когда мы писали вокал. Я смотрю на него и вижу, что он не узнает своих песен. Прислушивается, прислушивается… А потом послушал готовый вариант и сказал:
- А здорово получилось!
Был такой журнал в то время «За Родину!». На последних страницах там были тексты и ноты песен. Вот мы их оттуда и взяли. И надо сказать, что переделали мы в этих песнях почти всё.
-А кто делал аранжировки?
«Клен», «Только море» и «Родина» сделал мой брат Михаил. А про «Слова» я уже сказал.
-На второй пластинке «Синяя птица» записала песню Дьячкова «На перепутье». Я считаю, что это очень интересная песня, незаслуженно забытая.
Там случилась такая история. Первый вариант текста, который написал Онегин Гаджикасимов, зарубили. В оригинале было:
«Давай, если хочешь, со мной не встречаться
Давай, если сможешь, простимся навек
Давай позабудем, что счастливы были,
Что может любили, а может и нет.
Давай, если хочешь, сожжем этой ночью
Разлуки и встречи, былое кляня,
Но только дай слово ни разу не вспомнить,
Ни разу не вспомнить меня…»
-«Давай» не понравилось?
Не понравилось. И, как ни странно, не понравилось поэту Владимиру Харитонову.
Гаджикасимов написал другой вариант – «Вчера ты решила…»
Я считаю, что это немного ослабило песню. В первом варианте по потенциалу эта песня могла быть равной «Клёну».
-Кто аранжировку делал?
Сам Сергей Дьячков.
-Фортепианное вступление, потом довольно жесткий рок, крутая партия бас-гитары, и вдруг мягкий гитарный фрагмент…
Когда мы писали вторую пластинку, то у нас и времени было больше и порепетировать нормально могли. Уже все было отработано.
Я вспоминаю первые гастроли в Москве. Нам выделили для концертов Дворец Спорта «Сокольники». А мы знали, что туда на концерты народ не очень охотно ходит. Выходим на первый концерт, а зал полный. Сработала наша первая пластинка.
Стали приходить и знакомиться композиторы. Слава Добрынин тогда принес первую для нас песню «Горько». Но получилось так, что сначала вышла пластинка со второй его песней «Ты мне не снишься», и только следом с песней «Горько».
И получилось так, что в течение нескольких месяцев мы записали довольно много хитов.
 |
-Возвращаясь к песне Добрынина «Ты мне не снишься». На концертах я слышал более жесткое гитарное исполнение в этой песне?
На концертах играл работавший у нас тогда Саша Мостовой. Это гитарист-виртуоз. Ему нужен был простор. По большому счету вокруг него надо было строить ансамбль. Но не сложилось. Он летал из коллектива в коллектив так же, как и играл на гитаре … Пару недель назад мне сообщили, что Александр Мостовой умер.
А на пластинке партию гитары записал Володя Шурыгин. Это удивительный музыкант. Он так играл на гитаре! При этом он очень аккуратно и тонко мог играть в песнях. Именно то, что надо. И когда он записал гитару в песне «Ты мне не снишься», я понял, что это очень отличалось от того, что мы играли раньше. Жаль, что у него такая судьба…
-Кто делал аранжировку?
«Ты мне не снишься» мой брат Миша делал вместе со Славой. Другие песни Славы - «Горько» и «Так вот какая ты» - делал Михаил Болотный. «Между мною и тобой» и «Не обижайся» Добрынин приносил готовыми, аранжировки делал Михаил Шуфутинский. И еще «Прогулку» делал Виталий Кретюк. Они ее вместе с Добрыниным написали.
-На этой же пластинке записана песня «Первая любовь моя»?
Я считаю, что эта песня записана не по «синептичьи». Так получилось, что у Толи Мурыгина не было песен и мы с Мишей решили дать ему записать вокал. Мне не понравилось, как Толя спел. Все, кто у нас пел, имели в голосе какую-то изюминку. Слушаешь и кайф ловишь. А Толя пел проще.
-Но он правильно ее спел?
Правильно, многим понравилось. Но я остаюсь при своем мнении.
И на этой же пластинке композиторский опыт конферансье Семена Каминского. Песня «Прости» на стихи Харитонова.
-Скажите, легче было проталкивать песни участников худсовета?
Если Харитонов сидел в худсовете, то – да. Если – нет, то могли и зарубить. А если песню зарубили, то чаще всего она пропадала. Так случилось с песней Теодора Ефимова «Мы от любви зависим».
-Хочу спросить Вас о самом последнем альбоме «Синей птицы», который вышел в 1988 году, - «Белый причал». Вроде бы жанр уже на сходе, но «На закате в среду», «В море ходят пароходы»…
«На закате в среду» очень красивая песня. И она могла стать шлягером, но тогда уже надо было заниматься ее раскруткой. Наступало такое время. А «В море ходят пароходы» Сергей Дроздов пел в своих концертах до самых последних дней.
-Слова песни «На закате в среду» написал С. Огарков…
Это псевдоним Сергея Касторского.
С Серегой мы часто дурачились. На гастролях ходили по городу, в котором выступали, и сочиняли всякие стишки и музыку. И однажды мы набросали «Вдоль по улице Горького проезжаю я и горько мне….» ну и так далее. По куплету сочинили. А потом смотрю, а она вышла в исполнении Кобзона, а в титрах указано: музыка - С. Касторский, слова - С. Огарков. Вот таким Серега плутом оказался (смеется).
Однажды был такой случай. Помните был фестиваль советской песни в польском городе Зелена Гура? Так вот там на одном из фестивалей несколько коллективов исполняли мою песню «Ушло наше лето». Ведущие представляли так: композитора и автора стихов не называли, а объявляли – песня из репертуара ансамбля «Веселые ребята» (смеется). Ну, что тут сделаешь?
А что касается написания песен, то истории были разные. Например, песню «Я ухожу на север» мы с Сеней Каминским написали за один вечер. Сразу, и потом записали на пластинку, ничего не переделывая. А в концертах ее не исполняли.
А с песней «Моя любовь жива» случилась такая история. Иду по «Мелодии», а навстречу идет Игорь Кохановский. Я ему говорю, что я со многими пишу песни, а с ним ничего еще нет. И показал ему фрагмент. Он записал себе так, как записывают поэты. И буквально тут же звонит мне в гостиницу (мы тогда останавливались в гостинице «Центральная»), и говорит, что написал стихи. Потом красивое вступление к песне (клавишно-гитарное) придумал Дима Галицкий
. -Хочу спросить про еще одну песню с этого альбома – «Шаги». Как Вы говорите, она не «совсем ваша», то есть не в стиле «Синей птицы»?
Дело было в Сочи. Я познакомился на пляже с киевским поэтом Игорем Лазаревским. Он предложил послушать запись одной из своих песен и если понравится, то попробовать записать ее. Это была песня «Шаги». Приятная песня, в стиле «легкого регги». Нам понравилась, и мы, почти ничего не меняя, записали. Она вошла в альбом. Игорю очень надо было, и мы помогли ему. Но она действительно не в нашем стиле.
Кстати, на этом же диске есть еще две песни на стихи Лазаревского. Одна, которая и дала название всему альбому, – «Белый причал». Я написал музыку. И «Мир на холсте» музыка Сережи Левкина.
 |
Но это было доигрывание. Умирал не только ансамбль «Синяя птица», умирал целый жанр. И, все-таки, мы («Синяя птица») были в этом жанре далеко не последними. Мы прошли почти весь этот путь до самого конца.
Это правда и только правда о том, как всё начиналось…