Валерий Колпаков.
Сергей Соловьев
Сергей Соловьев
Вадим Голутвин – я просто музыкант, пишущий музыку.
7 |
-Что было после «Аракса»?
Не сразу, но после «Аракса» у меня ситуация сложилась достаточно ярко в смысле аранжировочной работы. Еще в Ленкоме через Пашу Смеяна меня пригласил Максим Дунаевский в работу над фильмом «Трест, который лопнул». Там я играл на гитаре, банжо. Там же я познакомился с группой «Фестиваль». Часть музыки к этому фильму писалась здесь, а частично с «Фестивалем» в Полтаве. Мы там жили около месяца.
Там все было совершенно по Гоголю. Они, "Фестиваль", мужики совершенно ломовые. Во-первых: это южане, которые, ночью находясь на записи в ДЗЗ в Полтаве, звонят домой и тут же ночью приезжают жены с кастрюлями с едой и другими прибамбасами и начинается гулянка прямо здесь-же. Это люди, которые ставят ноты вверх ногами и через зеркало играют по ним. Это профессионалы высочайшего класса. Необыкновенной доброты, юмора и жизнелюбия люди. Это одно из самых приятных моих музыкальных знакомств в жизни.
После треста был фильм «Мэри Поппинс». Я туда привел Таню Воронину. Кстати, я сейчас с ней записываю альбом. Они меня пригласили на эту запись с Володей Ворониным. Сейчас он отец Владимир. Мы пишем удивительный по музыкальной и поэтической красоте альбом. Я очень бы хотел, чтобы его услышало как можно больше людей, потому что он этого заслуживает.
-А что это за альбом?
Музыка Тани Ворониной. Несколько песен и на ее стихи тоже. А большинство стихов принадлежат перу митрополита Антония. Это представитель американской православной церкви. Это не имеет отношения впрямую к церковной поэзии. Это высоконравственная, светская поэзия. Она по настоящему лирична, обладает необыкновенной силы красотой и пронзительностью. Татьяна создаёт для неё по-настоящему уникальное музыкальное бытие, совершенно современное и изысканное. Она уже много лет работает регентом в храме своего мужа в Подмосковье.
Я стал работать с Дунаевским.
А еще до этого на последний мой концерт с "Араксом" в ЦСКА пришли Ованес Мелик-Пашаев и Петя Подгородецкий. Они видимо все уже знали и обратились ко мне с предложением работать с ними.
 |
Я смотрю и думаю:
-Да, Петька классный музыкант, но насколько он роковый музыкант, насколько у него есть опыт работы в группе?
После игры в «Машине времени» об этом трудно сказать, потому что «машина» - это совершенно особое явление. Они играют по законам известным только им самим. У них свой способ сложения, он не традиционный. Они театрально выстраивают свои партии:
-Вот ты играешь так, а ты – так.
У них нестандартное мышление. И мне было трудно представить, как я буду соединяться с Петькой. Каков его музыкальный язык? При этом я понимал, что Ованес и Петька, наварное, могут сделать дело, но репертуар, вряд ли. Никто из них не пишет ни стихов ни песен. Я не очень понимал, что мне там делать. Я вежливо отказался. И уехал, как раз, в Полтаву.
А тут вдруг мне звонит Леха Романов, который давно уже ходил к нам, как дружок, в Ленком и говорит:
-Я получил предложение от Мелик-Пашаева работать вместе.
Я обомлел. Мне так хотелось всегда сотрудничать с Лехой. Я всегда тяготел к песне, которая происходит из поэзии. Для меня это были неотъемлемые вещи. А вот ударять по ревущей гитаре, выпятив грудь, мне не было интересно. И вот я кричу Лехе:
-Беги скорей к Мелик-Пашаеву и скажи, что я согласен. И так мы объединились в группу «Воскресенье» под руководством Ованеса. Это была большая удача.
 |
-Кто там тогда работал?
Романов, я, Подгородецкий, Кленов…
-Зосимов?
Он был директором.
-А Ованес кем тогда был?
Он был сверхдиректором. Там был еще один соратник Ованеса – Иван Адольфович Бобко. Он тоже был отцом- основателем. Боря, как бывший комсомолец высокого ранга, осуществлял весь пиар и менеджмент. А совет директоров- это Пашаев и Бобко. Это было где-то в 1982-83 году. Потом Романова посадили, мы еще чуть-чуть поработали. Потом он вернулся, и мы опять немного поработали, но уже не у Ованеса. Это была уже группа СВ. Но СВ это уже не группа, а музыкальный журнал.
 |
-Как расшифровывается название?
Как угодно. Название придумал Фагот (Александр Бутузов). Вообще это Спальный Вагон. Но существует и еще один вариант Саша и Вадим. Здесь много вариантов: Бутузов – Голутвин, Чиненков-Голутвин и последнюю мою жену тоже звали Саша. Это тема бесконечная и бесплодная. На самом деле это ничего не значит. CВ - это СВ. Одно из лучших расшифровок сделал Фагот. Он предложил перевести это на английский язык. Это получилось забавно. «WITH IN».
Потом была работа с Валерией. Там мне удалось сколотить компанию, просто любимую. Там были Сергей Березкин, Сергей Рыжов, Сергей Рудницкий, Сергей Нефёдов , Толя Абрамов и я. У Леры на концертах лучше всего проходили романсы.
 |
-Как вы сейчас работаете?
На мой взгляд художественная сущность «Аракса» в том, что это уникальный организм. Ни с кем не добиваешься такого драйва - мощного и изящного. Абрам один чего стоит! Если ты играешь с Абрамом, то можешь спокойно выкинуть пару инструментов из партитуры. Он очень артистичен, он отыгрывает все смысловые и чувственные акценты. Он настоящий театральный барабанщик. Почему его держит столько лет Марк Захаров. Чего только Абрам за это время не вытворял? Он настоящий барабанщик в этом смысле. Оторва! Оторви и брось! Настоящая тушинская шпана! Но кроме него никто так не играет на барабанах. Настолько цветисто, щедро, богато. Это совершенно необыкновенный музыкант! Его невозможно не любить! Ему прощаешь все. Он может напиться прямо перед концертом, зараза! Но без него жить нельзя. Это настоящая трагедия!
 |
-А почему расстались с Алешиным?
Он сделал собственный проект. Это неизбежно! Любой солист всегда смотрит в лес, как волк!
-В чем сегодняшняя сущность «Аракса»?
В музыкальности. Внутри «Аракса» никто не пишет. И тем не менее группа существует. Почему? Потому что смысл ее существования не в репертуаре, а в исполнительском мастерстве. «Аракс» может играть все что угодно. Репертуар не имеет никакого значения. Это мое искреннее убеждение. Давно известно, что существуют разные феномены на сцене. Есть люди, которые представляют просто себя самого и публика ходит на них. Не важно, что будет петь София Ротару или Алла Пугачева. Люди идут на них. Точно так же, те, кто знают «Аракс», ходят на «Аракс».
Сейчас у нас очень удачный альянс с Сергеем Трофимовым. Мы записали четыре его песни. Которые очень подошли «Араксу» по духу, по материалу, по мелодизму, по поэзии.
Между тем, сейчас вот я смотрю на публику… Кто приносит основной доход шоу-бизнесу? Это тинэйджеры! И не просто тинэйджеры, а тинэйджеры-девочки. Именно эта публика со времен Элвиса Пресли и до наших дней кормит всех артистов. Девочки до 20 лет, которые приходят на твои концерты, воруя при этом деньги у папы из пальто. Это основная публика, которая содержит весь шоу-бизнес.
-Это ваша аудитория сейчас?
В том числе и наша. На 80% люди, которые приходят на наши концерты - это женщины возле 50 лет. И это не случайно, потому что при всей кажущейся брутальности «Аракса», мы все-таки лиричная группа. Российская группа, московская группа, не питерская. У нас не было и никогда не будет авангардной питерской и екатеринбургской эстетики. Московская эстетика, жлобская с точки зрения питерцев, состоит в преемственности, в уважительном отношении к традициям. В отсутствии желания революционного переворота сознания. Это добрая, старая, теплая московская черта. Она выражена в «Араксе» в полной мере. Имена она приводит людей на «Аракс», не для того чтобы побеситься, а чтобы получить эстетическое удовольствие.
Для нас очевидно, что тяжелую музыку «Аракс» может сыграть лучше других. Есть такая группа «Пушкинг». Мы дружим и много встречались с ними. Они играют классно. У них, как у ряда музыкантов, такая природа: на каждой ноте стоит лейбл «ФирмА» (с ударением на последнем слоге). «ФирмА» и все! А у «Аракса» на каждой ноте написано «Аракс». Вот в этом кардинальная разница. «Аракс» группа не хард -роковая. На мой взгляд, «Аракс» группа хард-блюзовая. Это тот формат, который «Аракс» наполняет целиком. Сейчас мы стоим на пороге нового рывка. Мы должны сделать несколько новых номеров, которые опять написаны не нами, но специально для нас.
К «Араксу» на концерт всегда будут приходить люди, так же как и на «Дип Пепл». На «Дип Пепл» чтобы услышать «Дым над водой», а на «Аракс» чтобы услышать «Мечты сбываются». Это закон коммерции и с этим ничего не поделаешь. Это то, что касается презренного металла. А то, что касается реальной музыкальной жизни, это то, что толкает нас на создание новых песен. И будем надеяться на появление новых хитов.
За последние годы у нас произошло два таких явления. У нас стала достаточно популярной песня из сериала «Боец»( я ее предложил нашему режиссеру) - «Странная ночь». И вторая песня Васькина (Савченко) «Голый блюз». Хочу отметить что и та и другая песня - блюзы. Все, что касается блюза, «Аракс» делает блестяще. На концертах даже с восторгом проходит совершенно соцзаказная политиканская песня «Колокол тревоги». Там хрестоматийное соло Тимура, которое теперь изучают в музыкальных колледжах.
«Аракс» это всегда про любовь. Поэтому если мы не хотим потерять эту публику 50-летних женщин со счастливыми глазами, то мы должны делать соответствующий репертуар. Мы не можем делать всякую ерунду. Нужно быть внимательным по отношению к публике. Она этого заслуживает.
 |
-Кто определяет идеологию «Аракса»?
Никто. Мы просто друзья, мы люди, которые с уважением относятся друг к другу. И весь набор моральных критериев при этом присутствует. И это единственное, что нас держит вместе. Потому что сопереживать, впускать в свое "сокровенное" другого человека, чтобы он там жил как и ты, это очень сложная вещь. Если ты не доверяешь человеку целиком, то это сделать невозможно. Чем ближе люди общаются, составляя один ансамбль, тем явственнее выявляется их общее существо, которое не принадлежит персонально никому. Оно возникает между ними. В остальном, мы люди совершенно разные. Кардинально разные. Я заметил, что чем сложнее по составляющим персонажам коллектив, тем богаче его реализация. Хотя чем ярче личность, тем с ней тяжелее. И чем ярче каждый, тем тяжелее быть вместе. На Западе в этом случае все просто - у вас существует контракт и будьте любезны его отработать. Вы можете не общаться друг с другом, это ваше право, но вы должны выпустить продукт такого-то качества и в таком – то объеме. А у нас так не бывает! Мы работаем только по-любви.
-Вы много репетируете?
Мы репетируем наплывами. Перед концертом, если мы долго не играли, мы собираемся и освежаем, но не сильно. Сильно эксплуатировать репертуар нельзя. Надо оставить это живое ощущение радости, когда ты играешь по - свежему. А бывает ситуация, когда надо сделать какой-то продукт или нас приглашают на какую-то помпезную шикарную площадку, где, в общем-то, мы на хрен не нужны. Мы выступаем последние, после Киркорова и всех. Когда уже все морды в салате и лебедей уже разогнали на сцене. И это надо делать по условиям свинского контракта. Надо делать под минус. Вы можете играть сверху и петь живьем, но фонограммы должна быть. Таковы условия игры. Зачем им это нужно, не знаю. Тогда мы садимся и пишем минусовые фонограммы, которые больше никогда не потребуются.
-Чем ты сейчас занимаешься?
Работаю над музыкой к фильму «Откричат журавли». Вообще работа над киномузыкой - моя любимейшая работа при всей моей любви к «Араксу». И она является моей основной работой. Моя первая работа в кино была с Дмитрием Месхиевым над фильмом «Циники», потом я много работал с выпускными фильмами ВГИКа, потом был сериал «Московские окна», сделал фильм «Письма в прошлую жизнь» Александра Аравина, "Старые – молодые люди" Олега Шухера и потом несколько фильмов и сериалов с любимым режиссёром - Евгением Серовым… У меня большой опыт работы в кино в разных жанрах, включая мультипликации. Правильно было сказано, кто не умеет играть, становиться композитором. Хотя, конечно, я не композитор. Композитором может называться только тот, кто окончил учебное заведение по классу композиции.
А я просто музыкант, пишущий музыку.
 |
-А можешь назвать такой виртуальный хит-парад советских ВИА того времени?
Я могу назвать только того, кто был на вершине. Да вы и сами это понимаете.
-«Веселые ребята»?
Конечно!