Георгий Симонян
Самый преданный болельщик ЦСКА!
(апрель 2014 г.)1. ВИО-66.
1
 |
-Георгий Рубенович, Вы знаете происхождение своей фамилии?
Моя фамилия происходит из Восточного Китая – Ма Ми Конь. Из Китая этот род был изгнан, и они ушли на Кавказ. Осели в Армении, ассимилировались. Есть род с фамилией Мамиконян. Самым известным в этом роду был полководец Вардан Мамиконян, который боролся за христианскую веру и погиб в боях с персами. Но это совершенно другая ветвь. Мамиконовы были очень влиятельными людьми не только в Армении, но и на всем Ближнем Востоке.
-Вы родились в Москве?
Да, в районе Красная Пресня. Там, где сейчас Центр международной торговли. Отец был военным летчиком, закончил Батайское летное училище. Мама – педагог музыки. Она закончила Гнесинский институт, но уже в зрелом возрасте, так как ее отец и мой дед был репрессирован, и раньше поступить ей было невозможно.
Я учился в 101 школе, а мама там работала учителем пения.
-Вы учились в музыкальной школе?
Нет, я свое детство прогулял. Кроме того, у меня со здоровьем был непорядок. Я даже один год пропустил. Но годам к пятнадцати все нормализовалось. Я посещал хоровой кружок и еще ходил на хореографию в знаменитый ДК им. Павлика Морозова. Петь и танцевать мне всегда нравилось.
В 1960 году мама отвела меня в училище им. Октябрьской революции, чтобы я продолжал обучение там.
-Без музыкальной школы?
Да, пришлось много заниматься. Дирижерско-хоровое отделение, почти все студенты с подготовкой на инструменте, но я немного играть на фортепиано умел, так как занимался с педагогом в детстве.
-Какая музыка тогда привлекала?
Лет с 12-ти я ездил на улицу Кирова (сейчас – Мясницкая) в магазин «Грампластинки» и приобретал серии «От мелодии к мелодии» и «Вокруг света». Очень привлекала зарубежная музыка. Нравились Ив Монтан и Поль Робсон.
-А из отечественных?
У меня была пластинка Шаляпина. Очень нравилось исполнение. В 62 году появился Магомаев. Сразу привлек к себе внимание. Да что там, просто потряс.
-В каком возрасте у Вас появился такой густой баритон?
Почти сразу после ломки голоса. А на втором курсе училища я уже пел во вторых басах. Меня привлекала на практику мой преподаватель по дирижированию Елизавета Алексеевна Лобачева. Она работала еще в ДК им. Дзержинского и меня тоже брала с собой. И я там получал практику, пел во вторых басах.
А на третьем курсе училища, работавший в Москонцерте Женя Берко, решил организовать вокальный секстет. Ездили по институтам, выступали.
-Что исполняли?
Я пел песню В.Купревича «Эхо». Я услышал ее в исполнении вокального квартета «Аккорд» и тут же купил ноты этой песни. Тогда ноты выходили буквально через неделю после появления песни.
Эту песню я записал на радио с оркестром Мещерина. Еще записал с Аллой Иошпе песню Вячеслава Мещерина про дельфинов. Там нужен был бас и меня пригласили вместо Стахана Рахимова. Она вышла на «Кругозоре», я ее недавно нашел в Интернете. И еще помню, что записывали песню «Голубые города», но пока я ее не нашел. Кстати, эти записи явились моим первым заработком. Я за одну из записей получил 10 рублей.
-А как Вы попадали на эти записи?
Благодаря Жене Берко. Он делал аранжировки оркестру Мещерина и нас водил за собой.
-В 1965 году Вы заканчиваете училище…?
…и поступаю в Гнесинский институт на дирижерско-хоровое отделение в класс Александра Александровича Юрлова. Того самого руководителя русской хоровой капеллы. И он сразу стал меня строить. Мол, джаз это ерунда, только зарабатывание денег.
-Как Вы попадаете в ВИО-66?
В 1965 году Юрий Сергеевич Саульский был в Праге на джазовом фестивале, где увидел выступление «Swingle Singers».
-Это тот самый коллектив, который и сейчас существует?
Да, но только сменилось несколько поколений участников.
Так вот, Юрий Сергеевич загорелся идеей создать нечто подобное. И объявил конкурс. Мы, еще будучи на последнем курсе училища, пошли прослушиваться. Из нашего коллектива взяли только меня и Мишу Денисенко, второго тенора. Сначала набирали вокалистов, а потом оркестр. Был довольно продолжительный репетиционный период и официально мы стали работать с 1966 года. Отсюда и название.
 |
В первом составе оркестра были Игорь Бриль (рояль), Алексей Козлов (саксофон), Владимир Журавский (ударные), Алексей Исплатовский (контрабас)…
Позднее Исплатовского заменил Толя Соболев. К сожаленью, ныне покойный. Очень известный джазовый контрабасист.
А в 1972 Володя Журавский оказался в том самом самолете с пародистом Виктором Чистяковым…
-Каким был инструментальный состав?
Традиционным: пять саксофонов, пять труб, четыре тромбона.
Позже появились известные: трубач Герман Лукьянов, Алексей Мажуков (он был вторым дирижером)…
 |
-А как появилась Валентина Толкунова?
У нас уволилась одна девушка – солистка, сопрано. Объявили конкурс. Пришли несколько девушек, среди них Валя. Они были стажерками.
Во время первой поездки Юрий Сергеевич и Валя сблизились и… Валя осталась единственной кандидаткой на вакантное место.
-Саульский выходил на сцену?
Конечно, он был дирижером. Вообще, Юрий Сергеевич по первому образованию валторнист, но гениально освоил фортепиано. При этом у него после травмы не было одного пальца на руке, безымянного. Но играл великолепно.
 |
-Какой был репертуар?
Чисто джазовый. И пели джаз. Первую песню эстрадного характера на русском нам принес Владимир Шаинский. Песня называлась «Лада». Это был 1968 год. Ее потом записал Мулерман, который себя называет первым исполнителем. Но это не так. Первыми пели ее мы.
-Какие еще композиторы работали с вами?
Игорь Петренко, Борис Рычков пьесы приносили. Микаэл Таривердиев писал музыку к фильмам, имея в виду ВИО-66. Например, к фильму «Последний жулик» с Николаем Губенко. Записывали с Гюлли Чохели песню «Это музыка» для ее пластинки.
Александра Пахмутова нам первым принесла «Нежность». Ее пела солистка нашего ансамбля Тамара Алибакиева (С Тамарой и еще одной солисткой Ларисой Змиевской мы учились в одно время в Гнесинке. Они - на старших курсах дневного отделения).
Также работали с известными исполнителями. С Магомаевым наш оркестр и вокалисты записали «Чертово колесо» и «Свадьбу». С Ободзинским записывали «Что-то случилось» и «Настоящая любовь». Именно тогда в 67-68 годах я познакомился с Магомаевым и Ободзинским.
У Валеры тогда на подпевках были музыканты его коллектива. Связей в Москве у него не было и он не мог пригласить вокальную группу. Вот нас и позвали со Славкой Толмачевым. Мы же и песню «Girl» ему помогли записать.
-Вы записывали в студии?
Да. А с Магомаевым мы записывались и для ТВ. Снимали в Сокольниках «Чертово колесо» на аттракционах. Вале Толкуновой плохо тогда стало, аж на скорой увезли. К Магомаеву нас спротежировала Мила Карева (дочь композитора Бориса Фиготина и на тот момент гражданская жена Муслима. Хотя, сам Муслим позиционировал ее как поклонницу).
С нами многие хотели записываться. В Москве не было такого вокального коллектива. Ну, может быть еще квартет «Аккорд».
А чуть позже в 1969 году вокальной группой мы приняли участие в записи первой песни Эдуарда Артемьева. Это была песня «Говори со мной» для фильма «Каждый вечер в одиннадцать». Был такой замечательный фильм с Михаилом Ножкиным и Маргаритой Володиной в главных ролях, который нынче не многие помнят.
После записи мы поехали домой к Артемьеву на его «Запорожце», он жил тогда в Черемушках в маленькой квартирке. Расписались на обоях, отмечали запись песни.
-Могилевский появился у вас в 1967 году?
Да. Он очень плохо пел по-русски, слова коверкал. При этом Толя стал исполнять песню Пожлакова «Зачем ты напрасно, ветер». Смеялись мы над его произношением много. Зато на иностранных языках у него лучше получалось.
-А что за история с вашим появлением на ТВ с песней «Yesterday»?
К тому времени, кроме работы в вокальной группе, я пел только песню «Лунный камень», которая была известна в исполнении Эдуарда Хиля. Я ее услышал в Ялте на концерте Хиля. А тогда, как я уже говорил, ноты выходили сразу. И ноты этой песни тоже вышли в «Музыкальной жизни».
Это было в начале 67 года. Трубач Витя Грицаев мне как-то говорит:
- Жора, что ты поешь только в общей группе? Давай исполни что-нибудь из Битлз, например, «Yesterday».
И через несколько дней я поехал к Саульскому домой. Они тогда с Валей снимали очередную квартиру. Грицаев тоже у них оказался. Снова разговор зашел о песне «Yesterday». Дали послушать Саульскому, он в восторге. Оказывается, он раньше ее не слышал. Настоящим джазменам вторжение в музыку группы Битлз представлялось детской шалостью. Они всерьез не воспринимали Битлз. Юрию Сергеевичу понравилось и он поручил сделать аранжировку лучшему на тот момент нашему аранжировщику саксофонисту Юрию Чугунову. Снимали с пленки, а она подплывала, поэтому у нас песня получилась на полтона ниже.
Поехали на гастроли по маршруту Рига-Каунас-Таллинн. Впервые исполнил эту песню в Риге. Шквал аплодисментов! На бис еще раз спел. Опять гром аплодисментов. И пошло… А когда вернулись в Москву, нас записали на ТВ. Несколько песен в исполнении «ВИО-66» , в том числе и эту.
Помню, что только пришедшая солистка Нина Бродская говорила, что я неточно исполняю текст песни. Пришлось мне с помощью моей сестры Нины, которая преподавала японский язык, искать пластинку Битлз, где были напечатаны все тексты, для более точного исполнения.
Показали эту запись на ТВ и…у Юрия Сергеевича начались неприятности. Нас хотели даже расформировать, но в итоге мы оказались в МОХК (об этом я расскажу чуть позже). Ну и на ТВ ограничились тем, что просто смыли пленку. А у меня начались неприятности в институте. Сан Саныч Юрлов меня отчислил со второго курса. На заочный факультет перевестись не разрешили. Но на мое счастье открылся Московский Заочный Пединститут, который я в итоге и закончил.
Девушкам-солисткам Алибакиевой и Змиевской повезло больше: им объявили выговоры по институту.
-Бродская, придя в оркестр, сразу стала примой?
Она не была примой.
-Но у нее был опыт работы у Эдди Рознера?
Там смешная история была. Ее шестнадцатилетнюю к Эдди Рознеру привел за ручку ее папа. При этом сказал Рознеру:
- Если ты ее тра…ешь, я тебя убью!
А Рознер был известным бабником. Но обошлось. При этом Нина там получала очень мало, всего 4 рубля за концерт. И папа привел ее к нам.
-Гастролей много было?
Много. По два - два с половиной месяца ездили по Сибири и Дальнему Востоку. По месяцу ездили по Белоруссии.
-Концерты при аншлагах?
Да. Особенно в 68 году. Это год расцвета джаза. Участвовали в разных джазовых фестивалях.
-Лауреатами были?
На Московском джазовом стали. К тому же мужская вокальная группа была более продвинутая, чем девичья. У мужского квартета был даже сольный номер. А уж Валя Толкунова и подавно в джазе была никакой. Её стиль – это совершенно другая музыка.
Про Валю… это отдельная тема. В какой-то передаче Олег Анофриев сказал, что как-то попал на концерт «ВИО-66». И что Валя была одной-единственной звездочкой. Неправда! Она была первое сопрано и со свингом у нее были нелады. Что вызывало постоянные конфликты музыкантов и Юрия Сергеевича Саульского.
Потом ее силком заставили учиться. Даже моя мама способствовала ее обучению в Гнесинке. В итоге Валя закончила Институт культуры (смеется).
-Вы сколько проработали в коллективе?
С начала и почти до конца. В 70 году ушли Саульский с Толкуновой после конфликта в Росконцерте. Саульскому надоело пьянство нашего солиста Ухналева и он поставил вопрос ребром: Саульский или Ухналев? Но у Ухналева были покровители в Росконцерте, и Юрию Сергеевичу пришлось уйти.
Вскоре Саульский расстался и с Толкуновой. Причиной стало полная бытовая несостоятельность Вали. Леша Мажуков, предвидя это, сказал мне, что они вместе долго не протянут. Саульский тогда купил квартиру в доме на улице Чехова, где жили Катаев, Шалевич, Утесов. Мы часто бывали у них в гостях и видели какая Валя хозяйка. В результате Юрий Сергеевич оставил ей квартиру и ушел.
 |
Здесь хотелось бы привести состав музыкантов ВИО-66 в 1967 году:
ОРКЕСТР „ВИО-66" под руководством ЮРИЯ САУЛЬСКОГО: Алексей Мажуков — дирижер, Леонид Журов — альт-саксофон, Диониссий Костаки — альт-саксофон, Григорий Грязнов — тенор-саксофон, Юрий Чугунов — тенор-саксофон, Виктор Лобанов — баритон-саксофон, Владимир Комаров — труба, Александр Гордеев — труба, Владимир Маркелов — труба, Лев Самохвалов — труба, Александр Есехин — тромбон, Юрий Солдатенков — тромбон, Владимир Егоров — тромбон, Марк Красовицкий— флейта, Игорь Бриль — фортепиано, Владимир Смоляницкий — контрабас, Владимир Журавский — ударные, Ольга Щербань — сопрано, Валентина Толкунова — сопрано, Лидия Наприенкова — альт, Тамара Гибалевич — альт, Вячеслав Толмачев — тенор, Михаил Денисенко — тенор, Анатолий Савельев — баритон, Георгий Мамиконов — бас.
-Кто возглавил коллектив после ухода Саульского?
Борис Рычков. Но он не потянул. Очень сложно стало с нами справляться и с руководством Росконцерта. И после поездки в составе программы «Мелодии друзей-71» по всем столицам союзных республик, нас расформировали. Сопровождающим в штатском что-то сильно не понравилось, и было принято такое решение. Кстати, в последних поездках наш коллектив уже назывался «Гармония». Незадолго до расформирования у меня был учебный отпуск. И я вместо себя привел в вокальную группу Пашу Бабакова. Мы с ним учились в Гнесинке. Он вместо меня поехал на гастроли. А когда я вернулся, то понял, что наступает развал в коллективе. Я «собрал вещи» и ушел.
-Кстати о Бабакове. Отчего он умер?
Сгорел в своей квартире от непотушенной сигареты. Смерть ужасная.
-Бытует мнение, что Гаранян тоже работал в ВИО-66?
Нет, не работал. Дело в том, что одновременно с нами создавался оркестр Людвиковского. Людвиковский и Саульский во многом соперничали как личности. Вот там и работали Гаранян, Бахолдин, Фрумкин, Гареткин…
Через некоторое время эти музыканты ушли от Людвиковского и создали ансамбль «Мелодия». В ВИО-66 одно время работал барабанщик Саша Симановский. Он тоже потом оказался в «Мелодии», заменил как раз Гареткина.
Надо заметить, что Людвиковский собрал самых лучших именно московских музыкантов. А у нас поначалу тоже были москвичи, но потом стали появляться иногородние. В 68 году почти половина состава оркестра Кролла из Тулы к нам перешла: Толя Герасимов - туляк, Володя Ткалич - сочинец, Грицаев, Владыкин, Вайман – одесситы. Один духовик Самохвалов остался из москвичей.
В 67 году мы перешли в МОХК (Московское объединение художественных коллективов) Там можно было набирать иногородних. В этом объединении было всего четыре коллектива, включая наш.
-А почему перешли?
Москонцерт нас не потянул. Даже в трудовых не отражена наша деятельность.
А потом объединение стало называться ВГКО (Всесоюзное государственное концертное объединение), а впоследствии - «Росконцерт». Название менялось, а суть оставалась одна. Я в этой системе проработал до 1985 года.
Несколько раз мы участвовали в фестивалях. Первый раз еще неполным составом в конце 65 года поехали в Ленинград. В 67 году участвовали в Таллиннском джазовом фестивале. Там у нас состоялся мощный джем-сейшн с оркестром Питера Сауля.
А однажды у нас возник конфликт с Юрием Сергеевичем. Получилось следующее. Композитор Константин Титар принес Саульскому фугу для оркестра с вокальным ансамблем. Саульский не взял. Но мы – вокалисты, об этом не знали. Тогда Титар отдал ее Людвиковскому. У Людвиковского не было солистов, и он для записи пригласил женский квартет «Улыбка» и мужскую вокальную группу ВИО-66. Мы записались. Работа есть работа. Но кто-то заложил нас Саульскому. И над нами было судилище. Разумеется, мы все покаялись, но фразу Саульского о том, что мы предали идею ВИО-66, я запомнил на всю жизнь.
 |