Георгий Симонян
Самый преданный болельщик ЦСКА!
(апрель 2014 г.)4
-А Ободзинский тогда не пил?
Вообще не пил. Он развязал в 76-ом году. Это случилось в Барнауле, у меня в номере. Не работал аэропорт, все замело. И мы зависли в гостинице. И Алов случайно (а может и специально) наливает ему в стакан с минералкой водки. Валера выпивает и говорит:
- Как хорошо!
И всё…
Алов, конечно, зараза. После ухода Зупермана он занял все должности. Был конферансье и директором. Да и пил каждый день один. Музыканты даже так не пили.
-А почему уволился Зуперман?
Они с Валерой очень неплохо поработали. Помимо концертов везли и шубы из регионов, и алмазы, и хрусталь, и мебель. Но потом Валера немного стал его утомлять. И возник конфликт. Это был 75 год. Зуперман собирает нас – музыкантов и объявляет, что есть предложение работать с Кобзоном. Концерт - три отделения. Одно – наше и два с Кобзоном. Здесь мы получали по 18 рублей за концерт, а там предлагалось 22 рубля. Мы посовещались и решили не предавать Валеру.
-Вы оправдали свое название – «Верные друзья»!
Оправдали, причем единогласно.
А после того, как Валера развязал начался период непредсказуемости. Например, мы работали в Киеве три дня во Дворце Спорта по отделению с «Поющими сердцами» Векштейна. Валера подошел к Игорю Иванову. Попросил у него разрешить исполнять две песни: «Во французской стороне» и «Прощай». Игорь, конечно же, разрешил. Да, что там разрешил, он счастлив был. Он даже сейчас об этом рассказывает с восторгом. В первый день было все нормально, Валера спел эти песни. Зал, шесть тысяч, в полном восторге. И тут он срывается.
Выходим на первое отделение, а во Дворцах Спорта отделение это час, минимум, пятьдесят минут. А у нас на отделение песен нет. Ну и пришлось петь за Ободзинского. «Во французской стороне» Капитанников спел, «Налетели дожди» - все вместе, «Где же ты» я пел на октаву ниже. Припев-то я знал, а речитатив не помнил. Положил листочек с текстом на рояль и проговаривал, еще и Щеглов подсказывал. Прошло все здорово…
-Вы ее спели и на открытии «Звезды Ободзинского»?
Да, мы восстановили аранжировку, которую сделал Ефим Дымов. На трубе играл сын Игоря Ятора – Богдан.
Понимаете, Валера ведь хотя и не пил до 76 года, но употреблял колеса (таблетки от кашля). В 74 году мы работали 60 дней на Дальнем Востоке, и у него обострилось почечное заболевание. И три последних концерта мы работали без него.
А после того, как он развязал, то с концертами начались проблемы. Мы много ездили в программе с оркестром Олега Лундстрема и танцевальным ансамблем «Сувенир». Сами концерты не отменялись, но Валеры в них не было. Володя Костромин знал весь репертуар Ободзинского, и он пел вместо него: «Вечную весну», «Летку-енку» (это мы так называли песню «Листопад». Тухманов любил именно такое название), попурри из старых песен и очень сложную песню из «Золота Маккены» (ее аранжировку делал Щеглов). И успех был потрясающий.
 |
-У Костромина голос было похож на голос Валерия?
Нет, у Володи был обыкновенный, красивый тенор. Чаще все-таки это проходило, но бывали и скандалы с местным руководством концертных организаций. Последней каплей стало наше появление в Виннице, где Валера с Аловым напились, и он не смог выступать. Руководителями местной филармонии мы были посланы очень далеко. Нас выселили из гостиницы и за свой счет пытались отправить в Москву. На утро, когда Валера очухался, он поступил очень благородно. Понимая, что все неприятности из-за него, он достал деньги и взял нам билеты до Москвы. Валера извинился перед нами и сказал, что наверное уже не сможет работать. И они с Аловым поехали на родину Алова в Кишинев и попали там почти в эпицентр землетрясения. Тогда случилось знаменитое бухарестское землетрясение, волны которого докатились до Москвы.
Тогда Валеру «закрыли» на какое-то время. Мы с ним встретились много лет спустя на фестивале «Утро Родины» в Магадане. Он работал с новым составом музыкантов.
После Валеры Росконцерт нам назначил солиста Виктора Ланцова. Он работал в «Ровесниках», но что-то с Сигалом не сложилось и его перевели к нам. Потом Ланцова заменил Заур Тутов. С ним мы очень хорошо поработали. Тутов тогда был довольно популярен. Хороший голос, хороший парень.
Чуть позже в репертуаре «Верных друзей» появилась песня Джо Дассена «Мир, в котором нет тебя». Не помню где, но я раздобыл французский текст и начал петь ее в концертах. Появилась возможность сделать запись для «Утренней почты». Меня на гастролях нашла Таня Коршилова. Мы примчались в Москву, но тут мне сообщили, что петь надо по-русски. Я нашел поэта Марка Подберезского и он за одну ночь написал текст. Отличный текст, не то, что у Кортнева (смеется). Мы записались. В субботу песня прошла худсовет, а в воскресенье ее показали по ТВ. А мы в течение субботы вернулись на гастроли, это был Петрозаводск. Поскольку в номерах гостиниц тогда не было телевизоров, то мы побежали с утра в универмаг в отдел телевизоров посмотреть «Утреннюю почту». А вечером на концерте у нас – аншлаг. И на следующий день – аншлаг. И дальше.
А через пару лет я стал исполнять попурри на песни Дассена. Аранжировку сделал Михаил Семенов, наш новый пианист. Кстати, именно в паре с Семеновым к нам пришел и барабанщик, лауреат джазовых фестивалей Юрий Ветхов.
 |
-Вы же участвовали в конкурсе «Сочи-78»?
После ухода Валеры мы решили, что надо засветиться на ТВ. Познакомились с девочками-редакторами. Таня Коршилова, Наталья Высоцкая, Нина Солдатова, Они нам и посоветовали.
Пели «С утра побрился», «Магистраль» Антонова, На первом туре мы прошли с самым высоким баллом – 22 из 25. А на втором туре за пульт сел Сигал – руководитель «Ровесников». Не знаю, нарочно или нет, но он нам все испортил. Ну и Сергей Мелик все подмял под себя. К тому нас Росконцерт подставил. Помимо Сегала, нам подсунули песню Пахмутовой «Малая земля». И на втором туре мы выступили несуразно. Нас срезали.
-Кто «подсунул»?
Это идея Михаила Петровича Кадомцева – главного дирижера Москонцерта. Он со своими коллегами «фильтровали» репертуар перед конкурсом. Ну и посоветовали. Это было на репетиции на базе в ДК Академии Жуковского. Мы предложили песню Джо Дассена «Мир, в котором нет тебя». Но Михаил Петрович категорически отверг иностранную композицию.
А еще мы на разных каналах ТВ исполняли «Песню о дружбе». Текст этой песни написал Андрей Шмульян. Это отец Тани Коршиловой. Она нам подарила первую партитуру, авторскую, еще сороковых годов.
Мы очень дружили с Татьяной Коршиловой. Надо сказать, что она запала на нашего Игоря Капитанникова. Крепко они дружили. И выпивали нередко пивка.
-Она была довольно влиятельной персоной на ТВ?
Да, конечно. К сожаленью, очень рано погибла, ей не было и сорока лет. Ехали на съемки во Владимирскую область с сыном композитора Долуханяна и врезались на полной скорости в каток, стоящий на обочине. Мгновенная смерть. Я даже не пошел на похороны. Просто не смог.
Так вот, благодаря Тане мы участвовали в телевизионном конкурсе «С песней по жизни». Стали дипломантами. Но там случилось несколько историй.
Вся редакция конкурса была с нами, но хитрый Мильштейн, руководитель «Оризонта», поступил по иному. Он решил работать с жюри. Они за одну ночь подготовили песню Пахмутовой «Как молоды мы были», а Пахмутова была председателем жюри.
Кроме того, входившему в жюри, моему учителю Юрию Сергеевичу Саульскому кто-то сообщил, что мы не хотим петь его песню «Ты рядом, ты здесь». Мы действительно ее не пели в финале. В общем, прокатили нас по полной. Таня Коршилова аж на колени перед нами встала…
После конкурса мы все поехали к Паше Бабакову домой отмечать. И там все это начало выясняться, но было уже поздно. Кстати, и Пашу прокатили и замечательного Мансура Ташматова. Мансур очень здорово пел песню «Русские березы», но в финале решил спеть на английском. Ему говорили, что не надо, а он спел. Песню Артемьева к фильму «Молчание доктора Ивенса». В фильме ее исполнял Валерий Ободзинский. Кстати, эту песню Валера никогда не исполнял в концертах. Ну, и разумеется Ташматов стал только лауреатом. А гран-при получил Валерий Топорков.
Но надо сказать, что хоть и «Оризонт» нас обошел, но почти сразу после конкурса мы поехали в поездку вместе с ними. Но им дали первое отделение, а нам – второе. Наверное, это о чем-то говорит.
А потом мы записали «Синий иней». Ее нам «сосватала» Таня Коршилова. Сказала, что какой-то коллектив не приехал на съемку и надо ее срочно записать. Зима заканчивалась, лед мог сойти, а сниматься надо было на Финском заливе, на буерах. Короче, все надо было делать оперативно. Мы знали, что это песня «Поющих гитар», но надо было осовременить и сделать ее в стиле диско. Фима Дымов сделал аранжировку, записали фонограмму в первом тон-ателье «Останкино» и поехали в Ленинград. Мы и не знали, что эту песню в той же манере уже исполнял ансамбль «Здравствуй, песня». И эта композиция стала нашим шлягером на много лет.
К тому времени было очень важно есть записи у ансамбля или нет. Возросла конкуренция и важно было иметь пластинку, записи на ТВ. Определенные песни уже ассоциировались с определенными ансамблями.
 |
Мы вошли в силу, репертуар стал очень неплохим. И я незаметно сделался основным солистом. Я пел попурри из Джо Дассена, «Кукарелу» Африка Симона, Бони-М. Позже я стал петь еще две песни из репертуара Челентано.
Кстати, из-за исполнения Бони-М нас чуть не сняли с гастролей в Томске. Но билеты были раскуплены на много концертов вперед и не решились понести убытки. А в Красноярске местные журналисты спросили меня, почему у нас в репертуаре там много зарубежной музыки. На что я честно ответил, что мы исполняем то, что нравится публике. Вышла статья в газете, которая дошла до Росконцерта. Нас разбирали и стоял даже вопрос о расформировании коллектива, но обошлось.
-В 1978 году вышла пластинка, где была записана песня Журбина «Все к лучшему»?
Да, эта песня была записана к фильму «В моей смерти прошу винить Клаву К.»
В это время у нас произошли изменения в составе. Появились супруги Яторы. Игорь Ятор – трубач, а жена Лена – ведущая концертов. У нас в то время был директором такой Бархин. Ну, никакой. Мы все видели это. А Игорь был директором коллектива «Поморы», а потом еще коллектива из Липецкой филармонии. Имел опыт. И как убрали Бархина, то Ятор стал и директором коллектива. Он же пригласил к нам Влада Овчинникова, гитариста. Они вместе с Ятором работали в «Поморах».
Соколовский в очередной раз нас покинул. Появились духовики – трубач Олесь Виговский, Балашов, пианист Кунцман, скрипач Константин Боголюбов, ударник Михаил Файнзильберг.
Миша Файнзильберг парень очень своенравный. Я с ним дружил, мы жили в одном номере на гастролях. Он часто конфликтовал с Дымовым. Я пытался на него повлиять, но это было бесполезно. Это еще круче, чем с Бырыкиным. Бырыкин хоть не хамил, а этот мог легко оскорбить кого угодно. Один раз не поехал на гастроли, отыграли под мой бубен. Потом был случай, когда я его отмазал от милиции в Ставрополе. В итоге пришлось с ним расстаться.
Миша проработал недолго и уходя порекомендовал Виктора Грошева в качестве солиста. Поскольку от нас ушел Костромин. Конечно, неравноценная замена получилась. Витя у нас исполнял одну песню Антонова «Зеркало», а остальное время пил чай в гримерной.
Костя Боголюбов работал в оркестре Вероники Дударовой, потом пришел к нам. Еще со времен Ободзинского у нас появился скрипач, это был Виктор Руднев. Щеглов перетащил его к нам из ленинградской «Дружбы». Собственно скрипач Валере был нужен для того, чтобы сыграть партию в песне «Анжела».
А когда нас в очередной раз покинул Соколовский, то мы и взяли Костю Боголюбова. Виолончели к тому времени у нас уже не было, так как Капитанников ее разбил на гастролях. О том, как он ее постепенно и долго разбивал можно писать целый веселый очерк.
-А когда ушел Игорь Капитанников?
В начале 80-х. На том самом концерте в Киеве, где мы выступали с «Поющими сердцами и где нас подвел Ободзинский, Капитан услышал песню «Папа, вернись» в исполнении Славы Индрокова. Это переводная вещь, в оригинале ее пела француженка Мари Лафоре. И Игорь запал на эту песню. Стал ее петь в концертах, она стала его хитом. Женщины плакали и бежали к нему с цветами и коньяком. Это и сыграло роковую роль. Он просто стал спиваться. На Дальнем Востоке он не пришел на концерт. Оказывается, он познакомился с каким-то мотоциклистом и гонял с ним по городу в поисках водки. Представляете, мы работаем концерт без бас-гитары и одного из певцов. Исполняем попурри из песен Джо Дассена без бас-гитары. Так тухленько. В зале нарастает напряжение. Когда он появился, мы ему чуть по морде не настучали. На следующий день ему купили билет в плацкартный билет до Москвы. Это казнь такая была. Вот так его уволили. Честно говоря, жалости тогда уже к нему не было.
До этого был случай, что он в середине концерта просто ушел за кулисы с трясущимися руками. Прямо на середине песни. Терпение постепенно заканчивалось и его уволили.
На его место пришел бас-гитарист Владимир Смирнов. Вторым гитаристом стал Виктор Бут, перешедший из ансамбля «Здравствуй, песня».
Отец Миши Кунцмана работал вместе с отцом Игоря Осколкова в оркестре Лундстрема. И он договорился с Дымовым насчет сына. Миша – неплохой пианист, проработал у нас года два
Да еще пианистом у нас работал Сергей Жаров. Он пришел на замену Щеглову, но тоже сильно пьющий товарищ. Как раз его и заменил Миша Кунцман. И снова вернулся Соколовский.
И потом «красной строкой» у нас стала работать Ксения Георгиади. Она пришла вместе со своим мужем – пианистом Пашей Павловым. Года два они с нами работали.
А за ней пришла Жанна Рождественская. Когда я уходил из ансамбля, Жанна еще оставалась.
-Тут ее наконец-то показали по ТВ в передаче Андрея Малахова?
Да, я ей позвонил, поздравил. Мы часа два проболтали, всё вспоминали. У Жанны три года назад умер муж Виктор. Он был ее директором в последние годы.
-Так у нее и дочь Ольга замечательно поет?
Да, Ольга хорошая певица, в маму. А еще у Жанны был брат Олег Рождественский – потрясающий оперный певец, тенор. Такой полный парень, к сожаленью, умер несколько лет назад. Он пел и эстрадные песни, очень здорово получалось, например, на стихи Есенина. Они оба из Саратовской области родом. Жанна и Олег очень дружили с Геннадием Трофимовым из «Ленкома», вместе записывались.
В наших концертах Жанна исполняли три песни – «Позвони мне, позвони», «Ну, что сказать» и «На Тихорецкую». Последнюю она пела так, что Пугачевой там делать нечего. И остальные песни шли "на ура". Великолепная, я бы сказал, великая наша певица.
-В каком году у Вас появилась солистка Ирина Турган?
В 1983 году Нина Буренкова ушла в декретный отпуск. У них с Владом Овчинниковым родилась дочь. И Ефим Дымов взял Турган. Кажется, из «Москвичек». Вместо мощной певицы, которая могла петь всё, мы получили певичку. Это еще громко сказано.
А когда Дымов не захотел брать назад после декретного отпуска Нину Буренкова, то это стало одной из причин моего ухода из ансамбля. Я пытался объяснить Дымову, что женский голос у нас в ансамбле – это базовый голос, определяющий. Что мы не можем петь с этой певичкой, но Ефима убедить не удалось. Турган ему нравилась внешне и он хотел поменять имидж коллектива.
Коллектив стал другим, изменился внутренний климат. Стало не комфортно.
-Как в «Верных друзьях» появился Виктор Камашев?
У нас недолгое время работал солистом Александр Мильский. И когда он ушел, то на его место и пришел Витя Камашев. Посоветовал его взять Виктор Грошев. Камашев - очень профессиональный артист, обладающий прекрасным голосом.
 |
-Я слышал, что многие ансамбли любили играть в футбол с другими коллективами?
О, это отдельная тема в нашей жизни. Бились всерьез, с травмами.
Первая моя футбольная игра состоялась еще в ВИО-66. Играли мы с оркестром Кальварского из Ленинграда. Они нас вызвали куда-то за город, поставили ворота и понеслось. В нападении у нас играли Мулерман и мим Александр Жеромский, два скандалиста, которые ругались между собой. А я тогда получил первую травму – ударил по мячу, а под ним был камень. И я получил трещину на пальце и долго лечился.
В «Верных друзьях» мы играли несколько раз с ансамблем «Пламя» и постоянно выигрывали у них. Ох, и заводились Петерсон с Малежиком. Ругались жутко. На БАМе играли с «Добрыми молодцами» и с «Ровесниками», и тех и тех обыграли.
В Иркутске играли турнир с «Оризонтом» и «Лейся, песня». С «Оризонтом» сыграли вничью, но запомнилось, что я подрался с братом Софии Ротару, который там тогда работал. А «Лейся, песня» мы обыграли 5:1. Помню, что Коля Расторгуев выдохся уже в начале игры. А лучше всех у них играл Боря Платонов. Ребята из «Лейся, песня» попросили матч-реванш. А у нас Нина Буренкова с Владом Овчинниковым и Фима Дымов уехали на Байкал, на экскурсию. И пришлось нам играть реванш без основного вратаря (Овчинникова) и таранного форварда (Дымова). Выиграли с трудом. Я встал в ворота и получил травму – перелом ключицы. Пришлось пропускать концерты или работать из-за кулис. А во Владивостоке на «зеленом» концерте Игорь Ятор вытащил меня на сцену с песней Утесова «Пароход». Я вышел весь перевязанный, а зрители подумали, что это прикол такой, шутка. Смеялись.
Последней моей идеей по работе в «Верных друзьях» была фишка по поводу обязательной песни для худсовета - «Если бы парни всей земли». Первый куплет на французском, второй - на немецком, третий – на русском, а припев – на английском. Я все это нарыл в библиотеках. Получилось красиво и современно. Блеснули на худсовете.