Георгий Симонян
Парадоксы жизни Леонида Грабера.
(декабрь 2010-январь 2011 г. )1
 |
Я родился на Украине, в городе Херсоне 11 сентября 1953 года в очень музыкальной семье, хотя профессионалов музыки в ней не было. Детей в семье было трое. Старшая сестра - Полина, умница-отличница и любимица отца, полностью посвящала своё время учёбе в школе, чтению книг и участвовала в спектаклях драматического кружка при Дворце пионеров. Школу она окончила с отличием и с тем же отличием окончила медицинское училище, а позже и институт. Папа очень хотел, чтобы все дети были врачами.
При Дворце пионеров так же был и оркестр духовых инструментов. Он и сейчас есть, 29 ноября 2010 года оркестру исполнилось 55 лет, а его бессменному руководителю, Семёну Николаевичу Рывкину – 80! Для меня это событие особой важности. Раз в пять лет, мы, воспитанники оркестра - Фима Камхин, Володя Бродецкий, Игорь Тертычный, Игорь Ятор и я, которые живут в Москве 35 и более лет, приезжаем поздравить своего Учителя. С годами он стал нам другом, родным человеком, и в тоже время как отец, потому что он практически единственный человек, кто помнит нас маленькими детьми, так как родителей уже нет. И единственный, кто связывает нас с «малой» Родиной. Я на «крыльях» лечу его поздравить и конечно, как поётся в песне «на свиданье с юностью своей».
Мой старший брат – Володя начинал играть, а правильнее сказать, начинал учиться играть на трубе, в этом духовом оркестре. Отец поначалу не обращал внимания на то, что Володя полюбил трубу больше жизни, но когда понял, что он собирается сделать игру на трубе своей профессией, резко начал возражать этому. Доходило до того, что Володя убегал из дома и прятался у учителя, а отец от злости, что сын не подчиняется его воле, разбивал трубу об стену. Позже Володя стал известным трубачом, музыкантом, как тогда говорили, союзного значения. Он работал в различных эстрадных и джазовых коллективах. Служил в армии в оркестре Одесского военного округа. После службы он сразу же уехал в Молдавию, в оркестр «Букурия». После он получил приглашение в один из лучших оркестров Советского Союза п/у Анатолия Кролла, но не смог в нём играть, так как на то время не имел московской прописки. Потом были: оркестр «Советская песня» п/у Алексея Мажукова, оркестры цирка на проспекте Вернадского и на Цветном бульваре в Москве. Работал в Росконцерте и Москонцерте в коллективах Роксаны Бабаян и Вадима Мулермана. Он мог бы играть в любом оркестре. К сожалению, Володя ушел из жизни очень рано, в расцвете сил, в 46 лет.
Меня с первого класса родители решили отдать учиться в музыкальную школу по классу фортепиано. В школу меня не приняли, при том, что музыкальные способности у меня были. Музыкальный слух, чувство ритма и голос – все это было… Нo... Позже стало известно, что таким образом, директор этой музыкальной школы, отомстила моему отцу, который работал начальником индивидуального пошива обуви, за то, что он в своё время отказал ей в срочном изготовлении туфель!
Она хотела, чтобы отец ходил к ней, упрашивал меня принять, но отец был выше этого! Сами понимаете, что дальнейший выбор был предопределен. Мой старший брат уже тогда был для меня большим музыкальным авторитетом, ориентиром в музыкальной жизни и поэтому со второго класса я пошел учиться играть в тот же оркестр, где играл он. У меня было желание учиться во Дворце пионеров по классу кларнета, конечно с продолжением игры на саксофоне. Но длины мизинцев не хватало перекрыть все клапана и мне дали играть на альте, а потом и на трубе. Школьные годы прошли параллельно с оркестром. С этим оркестром, я участвовал в отчётах Херсона в столице Украины - Киеве, мы ездили в «Артек» в Крыму и «Молодая гвардия» в Одессе, участвовали в праздничных парадах и городских мероприятиях. Самые лучшие воспоминания.
Кстати, если в школе я получал плохую оценку, то меня не пускали во Дворец! Так нас наказывали.
Дома у нас имелось фортепиано, к которому меня тоже «тянуло» и я потихоньку стал осваивать и его. Когда играешь на одном музыкальном инструменте проще осваивать игру на другом.
Кто формировал Ваши музыкальные вкусы? Что в юности слушали из музыки?
 |
Все, что «глушилось», то и слушали. «Голос Америки», например. Херсон – город портовый. Моряки много чего привозили и продавали: жвачку, сигареты, стильные носки и галстуки, пластинки. Мне кажется, что больше слушали джаз. Но не классическую музыку. А чуть позже появились «Битлз», пошло течение ВИА и это очень увлекло. В школе, в 7-м классе, мы создали вокально-инструментальный ансамбль в котором меня выбрали руководителем. Три гитары, ударные и клавишные. Мне тогда было тринадцать лет, я играл на клавишных и пел. Клавишные инструменты представляли из себя ионику «Юность», а гитары выпиливали из фанеры, красили, мотали звукосниматели из уличных телефонных трубок. В общем, все как у всех. Репетировали после уроков до поздней ночи. Часто вместо уроков. Нас освобождали от них, чтобы мы с достоинством защищали честь школы. Оценки по многим предметам, ставили на том же основании. Позже для участия в республиканском конкурсе среди школьных ансамблей в городе Николаеве, к нам «приставили» студентов музыкального училища – Эдика Грузберга и Мишу Ховкуна.
Ансамбль был очень сильный и просуществовал до окончания школы.
Как он назывался?
«Икар».
Никто не стал знаменитым?
Нет.
Какая была аппаратура?
Обычная, школьная, УМ-50 и ещё что-то, видимо, оно приобреталась для радиорубки, через которую проводили школьные линейки. Специальных штекеров ещё не было и все провода соединялись простыми спичками. Когда директор школы выделил деньги на покупку усилителя с динамиками в одной коробке, «Электрон – 12», мы почувствовали себя «королями» сцены.
А голос когда «прорезался»?
С самого раннего детства! Я маме на кухне пел всё, что знал. Репертуар состоял в основном из песен, которые у нас были на пластинках на 78 оборотов. Голос был высокий и звонкий, немного похож на голос Робертино Лоретти.
Однажды во Дворец пионеров пришёл руководитель хора школы юнг при Херсонском мореходном училище. Ему нужен был солист для исполнения «Марша юных нахимовцев». Помните:
«Солнышко светит ясное, Здравствуй страна прекрасная! Юные нахимовцы тебе шлют привет...», и так далее. Объявили отбор среди детей, которые занимались в различных кружках. Выбрали меня.
А потом со мной приключилась такая история. Это было 1967 году. Нас с хором послали в Москву на всесоюзный конкурс. В поезде выдали «сухой паёк». В него входили разные продукты и банка тушенки. А я, надо сказать, рос тепличным, домашним ребенком. Питание дома было почти диетическим и я не представлял себе, что такое тушенка. Короче говоря, я открыл банку и всю съел, вместе с нерастопленным жиром. Мне очень понравилось. А через несколько часов у меня случился приступ аппендицита. В поезде этого никто на тот момент определить не мог. Думали, что просто очень сильно болит живот и через начальника поезда вызвали скорую помощь на ближайшую станцию, даже не станцию, а полустанок. В пустую бутылку налили кипяток (вместо грелки!!!), и я заснул. Когда скорая приехала, то все спали и меня не нашли. Думаю, что Бог отвёл. В Москве, прямо с поезда, я сразу попал в Пироговскую больницу, где мне и сделали операцию. Медлить уже нельзя было, так как начался перитонит. Потом ко мне приехала мама и, когда на кровати увидела надпись «ребёнок без родителей», долго плакала. Что называется – побывал в Москве и ничего, кроме больницы, не увидел. Когда меня выписали из больницы, то нам удалось все-таки посетить Красную Площадь и Мавзолей. Причем, в Мавзолей меня пустили без очереди. Уж очень на мне была красивая морская форма… К сожалению больше в этом хоре я не пел.
 |
В 68-69 году при Дворце Культуры текстильщиков, организовался ансамбль, куда меня пригласили клавишником и солистом. Там меня тоже выбрали руководителем потому, что я единственный, кто знал нотную грамоту. Все остальные были самоучками, но очень талантливыми, как большинство гитаристов того времени. Ребята были студентами педагогического института. Это было уже более или менее осознанно и можно сказать профессионально. У нас был лидер-гитарист по кличке – Битник. Мать – ярая коммунистка, завуч школы, а он был самым настоящим хиппи. Босиком ходил по центральной улице Херсона. Длинноволосый, очень похож был на солиста «Лед Зеппелин», ночами слушал «Голос Америки», радио «Свобода», записывал на магнитофон, и на следующий день мы это все разучивали.
В 70-ом году школа была окончена и я поступил в Херсонское музыкальное училище по классу трубы. После первого курса меня забрали в армию.
 |
Служил я в городе Запорожье в артиллерийской части, но в военном оркестре, а из музыкантов этого оркестра мы создали вокально-инструментальный ансамбль, где я играл и пел. Гитарист у нас был роскошный, Рубен Арутюнян. Он играл Джими Хендрикса один в один. Помнится, у него была гитара «Musima» черного цвета. Потрясающе играл! Кстати, он сейчас живет в Москве, мы созваниваемся, но никак не удается встретиться, вспомнить прошлое. Надеюсь, что в самое ближайшее время пересечемся.
Где выступали?
Утром играем духовым оркестром на похоронах, а вечером уже ансамблем работаем на базе отдыха.
Что играли?
Да все подряд. Песни ВИА того времени, например.
А какие тогда были любимые ВИА?
72-73 годы – это начало расцвета ВИА. Обожал «Поющие гитары», это даже не обсуждается, «Веселые ребята»…
Кстати, одно из самых сильных первых впечатлений – это приезд в Херсон Виктора Вуячича с ансамблем «Тоника». Музыкальным руководителем был Юрий Антонов. Его я очень хорошо запомнил, так как он пел в концерте битловскую «Yellow submarine».
Вторым откровением было впечатление от ВИА «Норок» Михай Долгана, с братьями Казаку...
Позже увидел польских «Червонных гитар», «Скальдов», «Трубадуров», венгерский ансамбль Яноша Коша. Херсон, удивительным образом, входил в шестерку городов СССР, куда постоянно приезжали иностранные коллективы. Очень крутой у нас был директор филармонии – Илья Семёнович Добрыкин.
Из армейских коллег никто не стал известным?
Пожалуй, только саксофонист - композитор Ион Алдя-Теодорович. К сожаленью, ныне покойный, разбился на машине. Это родной брат Петрэ Теодоровича, известного композитора. Петрэ много писал для Ротару, Штефана Петраке, а позже был музыкальным руководителем первого музыкального коллектива Филиппа Киркорова, где я тоже в то время оказался, как администратор. Ещё один человек, который до сих пор занимается музыкой – Слава Кравец. Он сейчас руководит очень серьёзным и интересным русским хором в Германии, называется «Родина».