Георгий Симонян
Звуки "Аракса".
(октябрь 2025 )
3
А дальше мне звонит Тимур Мардалейшвили. Просит выручить. Поработать на пульте на одном сейшне. Их звукорежиссер Александр Дмитриев по кличке «Слон» что-то чудить начал. Я согласился. Через неделю – снова звонок. Я опять с съездил с «Араксом». Глядя на это, очень напрягся Сергей Кавагоэ. Пошли обиды. Но было очевидно, что в «Воскресении» творится какая-то ерунда. И после этих двух поездок с «Араксом», мне позвонил Валера Гольденберг и предложил встретиться. При встрече он обрисовал ситуацию, что «Аракс» уходит из театра и устраивается в Московскую Областную филармонию. И мне предлагается стать членом команды, и официально устроиться в филармонию. А я ведь еще продолжал работать в Госстандарте.
Я, конечно, согласился. Тем более, что годы отработки распределения уже прошли. В общем, я устроился в Областную филармонию, и мы поехали с «Араксом» на гастроли. Это был сентябрь 1980 года.
24 сентября 1980 года мы отмечали день рождения Алексея Романова. В присутствии его родителей – Дмитрия Николаевича и Наргиз Мугбильевны. Они оба архитекторы, но при этом Дмитрий Николаевич потрясающе пел старинные песни каторжан. Родители замечательные, они были нам как друзья. Так вот на этом дне рождения я переговорил с Женей Маргулисом, который тоже там присутствовал. А попросили меня с ним переговорить ребята из «Аракса», так как им надоел гонор Беликова, и они хотели его заменить. Маргулис взял время подумать.
В октябре у нас были десятидневные гастроли в Ленинграде, Гуля поехал с нами, но пока в качестве гостя. А Серега Беликов тогда был на волне: весь такой популярный, поклонницы, цветы и т.д. Он любил гулять по городу в окружении поклонников. А остальные музыканты решили этим воспользоваться и порепетировать с Маргулисом. И тут неожиданно появляется Беликов. Он все понял. Концерты доработали и начался процесс расставания. Все понимали, что Сергей вернется в «Самоцветы», где уже работал. А там бас-гитарист Сергей Горбачев и, по сути, Беликову гитара не нужна. И все решили, что бас-гитару надо оставить в ансамбле. Но Сергей ее сам покупал и решил ее забрать. И забрал.
-Когда вы стали работать в «Араксе», то сразу поняли, что Беликов там инородное тело?
Надо сказать, что в спектаклях театра Сергей был на месте и был хорош. Но когда пошли в большом количестве концерты, то, конечно, сразу стало заметно. Даже по внешнему виду. Все ребята в джинсах и рубашках на сцене, а Сергей в белом комбинезоне. Да еще белые сапоги. Просто перебор!
 |
При этом обсуждать его вокал бессмысленно, это от бога. Бэки, пропевки - это на таком высочайшем уровне, что и говорить нечего.
Но мы с Сергеем остались в дружеских отношениях и даже дружили семьями. Например, когда у нас родилась дочь, то Лена (жена Сергея) привезла с гастролей ансамбля "Березка", где работала, уникальные для нас памперсы. В СССР тогда такого не было.
-Решение убрать Беликова было единодушным в "Араксе"?
Насколько я помню, да. Но надо понимать, что я был технарем и находился, как бы, между постановочной частью и музыкантами. Что-то знал от одних, что-то от других. Я никогда не лез в музыкальную тусовку. Там, в отличии от постановочной части, где все жили дружно, всегда царило некое напряжение.
-А сейчас, оглядываясь назад, как считаете, решение убрать Беликова было верным?
Да, команда с Маргулисом сразу зазвучала!
-Маргулис пел что-то в концертах?
Конечно, «Блюз о вреде пьянства»…
-Что изменилось с его приходом?
Объясню на примере из моей дальнейшей работы. Когда я работал в «Аэробусе» у Юры Антонова, то он часто исполнял свою песню «Если пойдем вдвоем». Кстати, она мне очень нравилась. До Маргулиса на басу играл один музыкант. Ну играл и играл. А когда пришел Женя, то он внес игрой на бас-гитаре такую изюминку, что песня зазвучала совсем по-другому, гораздо ярче. Также и в «Араксе». Беликов играл на бас-гитаре довольно простенько, если не сказать примитивно.
-«Дороги наши разошлись» Маргулис пел?
Нет, это Алешин пел. Кстати, автор слов этой песни Лешка Романов. А Жени Маргулиса по сути только идея.
Что касается стихов Леши Романова. Я же с ними пятьдесят лет живу. Я помню такие его произведения, которые он сам не помнит. В Госстандарте, где я работал, делать особо было нечего. И я починил старую печатную машинку и на ней печатал стихи Леши.
-Кому посвящена «Дороги наши разошлись»?
Андрею Макаревичу. Кстати, у меня к Андрею всегда было сложное отношение. Насколько замечательными были отношения с Кавой, Лешей Романовым, Лешей Макаревичем, настолько… Очень много у него было апломба, снобизма. Но в таланте не откажешь. Мог любую идею воплотить в песню. А идей у Кавагоэ, Маргулиса было много. Например, «Марионетки»- это идея Кавы. Но как Макар ее шикарно воплотил в жизнь!
-А как отреагировал Гольденберг на уход Беликова?
Поначалу напрягся. Дело в том, что когда «Аракс» давал сольные концерты, то при нехватке репертуара ребята исполняли кантри-блок, где Беликов был звездой. Голутвин брал банджо, Абрамов – флейту, и выдавали Loggin and Messina. Успех был оглушительный. И получалось, что с уходом Беликова этот блок выпадал. Но ребята его успокоили. Маргулис прекрасно исполнял свои песни. В конце концов, Гольденберга интересовали только деньги. Ну, ушел и ушел. Замена есть, надо дальше рубить капусту.
 |
-После ухода Беликова не было спада популярности?
Вообще никакого! Работали жестко, много и профессионально. Востребованность была чумовая! Например, в апреле 1981 года у нас был тур по Западной Украине. За 25 дней дали 76 концертов!
Недаром Маргулис в своих воспоминаниях сказал, что настоящим профессионалом стал именно в «Араксе».
Один пример. После знаменитых гастролей по Западной Украине ансамбль вернулся в Москву. И мы с нашим завхозом Мишей Кузевичем себе позволили. Немало выпили.
А утром Валера Гольденберг нас обзванивает, чтобы срочно выезжать в Одессу. Надо спасать первомайские концерты во Дворце спорта. На «Орэро» народ не идет. Музыканты туда полетели, а постановочная и техническая часть отправились на поезде. Как бы мне плохо не было, ехать надо было. Приехали, встретились с музыкантами из «Орэра».
Те попросили, что будут закрывать концерт. Нет проблем! Мы с Кузевичем смотались на хладкомбинат, взяли сухого льда. Настроили технику, ну и дали по полной: со светом, с дымом, с эффектами. Я после решил пойти в зал, посмотреть на «Орэра». А зрителей 10 человек. Почти все ушли! А мы работали при аншлаге. Дальше решили поменяться – мы стали закрывать концерты. Это было правильней. Но музыканты «Орэра», заразы такие, накатали в Одесский горком телегу на нас. Что якобы мы психологически плохо воздействуем на зрителя. И нас сняли с гастролей.
-А откуда вы узнали, что «Орэра» накатали телегу в Одесский горком ?
Валера Гольденберг сказал. Информация была именно такая.
Мы вернулись в Москву и сели на репетиционный период, но он продлился недолго- недели две. Филармонии невыгодно было нас держать без гастролей, поскольку "Аракс" приносил большие деньги.
-А как себя повел Анатолий Алешин после ухода Беликова?
Понятно, что Толя – основной солист. Но он певец от Бога. Тянуть сольно целые концерты да по три в день – это мощно. Пусть у него непростой характер, но как музыканта, как профессионала я его очень уважаю.
-Обстановка в коллективе изменилась?
Какая обстановка? Мы работали как сумасшедшие. Ничего не замечали порой. Бывало, что хотелось только до кровати доползти. Но если мы после концерта немного выпивали, то тут происходил театр одного актера – Вадик Голутвин вслух читал книги- «Москва-Петушки», «Мастер и Маргарита»… Это было что-то! Эх, надо было записывать на радио. Но кто ж знал?
Что касается Вадика. Все-таки в «Араксе» он не до конца раскрылся. А раскрылся он в третьем «Воскресении».
-Голутвин и Мардалейшвили – два супергитариста. Как они совмещались?
Они очень хорошо дополняли друг друга. Скажу как звукорежиссер, что это была гитарная связка, на которой держалось очень много. К тому же Вадик был не совсем электрогитарист, банджо, акустическая гитара. А кроме этого у каждого были свои достоинства. Вот Толя Абрамов – барабанщик высочайшего уровня. Но была деталь. Когда он слегка выпивал, то играл ровно, а трезвым играл не совсем ровно. Так вот Вадик Голутвин тут же подключался и был своего рода метрономом.
Но в какой-то момент, когда начали делать новую программу, то весь материал был Тимура. А Вадик вроде не при делах. Какой-то напряг стал возникать, но не более.
Помню одну историю. В «Араксе» у Вадима была кличка Жира. А каждый концерт мы заканчивали композицией Burn. И однажды, перед этой композицией у Вадика порвалась струна. И он ушел за кулисы. Ребята отыграли без него. Откланялись и пришли в гримерку. И тут Вадик задает вопрос:
- Как звучал «обезЖИРенный» Burn? (смеется).
-Вы упоминали, что "Аракс" давал сольные концерты. Но ведь у него в Московской областной филармонии было право только на отделение?
Нет, на сольный концерт. Там было так: отделение было во Дворцах спорта, а в маленьких залах -сольный концерт.
-А какие были ставки в "Араксе"?
У нас были камерные ставки 12-50. Сначала было 11 с чем-то, а потом стало больше. Их Валера пробил. Как он это сделал, я не знаю. Он сам был в штате филармонии, а мы были на договорах с этой филармонией.
Гольденберг делал уникальные вещи. Мы довольно часто работали на фондах других филармоний. Там с нами расплачивались сразу на концерте наличными без всяких налогов. Там Валера крутил огромными деньгами.
Вообще Валера ко мне очень хорошо относился, доверял. И очень хорошо платил.
Да, тут надо заметить, что и моей аппаратурой коллектив пользовался в больших количествах. Я же пришел туда не с пустыми руками. А когда Валеру арестовали, то на него стали вешать такое, что он якобы брал с артистов, которых к нам «пристегивали». Позвонила его супруга и попросила полторы тысячи рублей, чтобы замять эту тему. Я, конечно же, согласился, деньги у меня были. Когда Валеру освободили, то он все мне отдал.
Кстати, Гольденберга заложил конферансье, который с нами ездил. Он очень часто в отсутствии Валеры предлагал нам работать с ним в качестве директора. Видя, что музыканты «Аракса» не реагируют, вложил Валеру. Это потом выяснилось. А ведь ездил с нами, зарабатывал большие деньги.
А еще об отношении Валеры Гольденберга ко мне говорит тот факт, что с его подачи сам Эдуард Смольный предлагал мне бросить работу звукорежиссера и стать бригадиром. Но я отказался, не мое это. Я спрашивал его:
- Валер! Почему вы именно мне предлагаете стать бригадиром?
- Да ты самый приличный и образованный из всей толпы! (смеется).
-Не удивились, что у «Аракса» появился свой автобус?
Конечно, такого ни у кого тогда не было. Все это проделал Валера Гольденберг. Все остальное придумал Миша Кузевич. Надпись на борту, на заднем стекле роллингстоуновский язык, внутреннюю обстановку...
Хочу отдельно сказать о Мише Кузевиче. Официально он был оформлен, как зав. постановочной частью, но занимался всем. Был своего рода мотором «Аракса», много чего придумывал. Кстати, лазерное шоу - это его идея. Очень ответственный человек. Никогда не унывал. Даже когда все были измотаны гастролями, Миша мог легко развеселить весь коллектив и ребята выходили на сцену с новыми силами. Потом, в 90-е, он начал с родственниками заниматься бизнесом. Стал богатым человеком. Лет десять назад мы пересеклись на выставке. Конечно, он изменился. Но мы оба были очень рады нашей встрече.
Интересный факт, как появился шофер на этот автобус. У нас был грузчик по прозвищу "Барон" (фамилию не помню). У него был отец- шофер. Вот его взяли в команду для работы на этом автобусе. Это все сделал Валера.
 |