Георгий Симонян
У всех проблемы с новым репертуаром… .
(декабрь 2019 г.)3
 |
-В 1989 году Сергей Березин решил создать новый проект – «Нескучный сад». Как это происходило? Объяснял ли он что-то?
Ничего не объяснял. Вот так решил, что должен быть еще один состав с солистом Борей Осокиным. Он чувствовал, что это обязательно пойдет. Я же говорил о его качествах, как созидателе, творце и новаторе. Это как раз пример новаторства. Я бы назвал проект «Нескучный сад» одним из направлений, нишу которого потом заняла группа «Любэ».
-Здесь можно поспорить. Мне так не кажется, что у «Любэ» больше патриотики?
Это уже потом. А поначалу они были по-кабацки разбитными, да и одевались похоже. Таких команд тогда много было, ноосталась только группа «Любэ».
-Получается, что в «Пламя» и в «Нескучном саду» работали одни и те же музыканты?
Конечно. Первое отделение мы отрабатывали, как «Пламя», в перерыве переодевались и выходили, как «Нескучный сад». Я надевал красные шаровары, балетные, красные сапоги, черную майку. На руку – траурную повязку и чёрный берет со звездой во лбу. Боря Осокин одевал рубашку жабо, сюртук с эполетами и аксельбантами. Вроде, как атаман (смеется). Герасимов, как не странно, выходил в том же самом.
 |
-Не все же из «Пламени» выходили в «Нескучном саду»?
Я, Боря Осокин, Саша Герасимов, Женя Гордеев (иногда его подменял Андрей Гончаров). Вроде всё. К нам подключался гитарист Алексей Барышев. Он выходил в роскошных ботфортах, как у кота в сапогах (смеется). И получалась группа «Нескучный сад».
-Вы принимали участие в записи первого альбома группы «Нескучный сад»?
Да, во всех песнях записывал бас-гитару, бэки, припевы.
 |
-Получается, что вы ушли из обоих проектов?
После августа 1991 года резко упало количество концертов. Деньги обесценились. Кругом тотальная безработица и обнищание всего народа страны Советов. Прилавки продовольственных магазинов опустели. Народу было не до песен! Однако, по инерции мы ещё концертировали, конечно не в таком количестве, как до этого. И платили нам за концерты большей частью продтоварами и немного деньгами.
К примеру, в Тамбове, нам заплатили сыром и чуть-чуть деньгами. До Москвы мы везли этот сыр в ящиках из-под аппаратуры. Опасаясь воровства этого драгоценного на тот период продукта. В подмосковном колхозе имени Ленина выступали за шесть десятков яиц и символическую сумму денег. И мы были рады, что ещё востребованы, да ещё и при продуктах. В общем, к началу 1992 года все артисты ВИА «ПЛАМЯ» стали разбегаться кто куда.
В 1992 году мне выпала большое счастье, я познакомился со своей будущей, второй женой, кинорежиссёром - документалистом, сценаристом, директором документального кинопроиизводства Творческого Объединения «ЭКРАН» Головней Евгенией Викторовной. Она работала тогда над документальным фильмом о Москве (Москва - Конец тысячелетия...). Вместе со мной в нём снимались Жириновский, Анпилов и другие видные деятели (смеется).
 |
Моя супруга раскрыла во мне организаторские способности, которые в дальнейшем мне очень пригодились. Как творческая личность, она принимала участие в возрождении и становлении ансамбля «Пламя» в конце 90-х годов, в новой России.
Многие артисты ансамбля знали её лично, и с большой благодарностью вспоминают о ней! Почти четверть века моя любимая жена была мне всем, она ушла из жизни в декабре 2016 года, и память моя о ней будет светлой и вечной!
-В последние годы прошлого века началось возрождение многих коллективов. «Пламя», как вы уже сказали, тоже решили возродить?
Эта волна пошла раньше. Народ затосковал по старым песням, по тому времени, да и по нормальным человеческим отношениям.
Сережа Березин решил всех собрать. Была база в одной школе на Таганке. Платить за нее не надо было, так как периодически сам Сергей или с кем-то давали небольшие концерты в этой школе. В общем, собрались почти все: Парамонов, Петерсон, Шачнева, Аникеенко, Леша Шачнев, Кондаков, Гончаров, Рубцов... Но как-то приходили и быстро исчезали.
В итоге остались с Березиным только Витя Аникеенко, Гриша Рубцов и я. В 1999-ом исчез и Витя Аникеенко. На его место пришел Стас Черепухин. Кстати, до этого мы не были с ним знакомы.
 |
А я тогда зарядил эфиры на ТВ, причём на центральных телеканалах. Моя трудовая деятельность в девяностых годах, в стенах Останкино не прошла даром. А поскольку платить особо было нечем, то приходилось ждать своей очереди. И рассчитывать лишь на помощь моей жены и друзей, коллег по телевизионному цеху.
И вот в начале 2000 года пошли эфиры: «Старый телевизор» со Львом Новожжёновым, «В бане» с Михаилом Евдокимовым, « В нашу гавань заходили корабли» с Эдуардом Успенским и многие другие телепередачи, шоу-программы, радио, пресса… Нас стали приглашать, показывать. И, как только нас заметили, появились и спонсоры, и импресарио. Начались большие гастрольные туры. Мы вновь окунулись в наше любимое дело.
Но потом что-то пошло не так. Мы стали расходиться во взглядах по творческим и юридическим вопросам. В итоге я ушел в 2003 году без какого-либо конфликта. И тогда же я решил создать свой проект – «Легендарные Звезды Пламени», как продолжение нашего ВИА «Пламя».
-Кто был в первом составе «Легендарных Звезд Пламени»?
Гриша Рубцов, Юрий Самохвалов (вокалист, некоторое время работал в группе «Доктор Шлягер»), Валерий Федорков (гитарист, работал у Любови Успенской, а до этого у Александра Буйнова) и Валерий Белов.
А через некоторое время к нам примкнул Стас Черепухин. Он работал с Сергеем Березиным, но ушел после конфликта. Он пришел вместо ушедшего Гриши Рубцова.
-Почему ушел Рубцов?
Решил делать сольную карьеру, но в итоге оказался в одном из составов «Самоцветов».
И только появился у нас Черепухин, как Володя Парамонов изъявил желание со мной поработать. Но я не мог кого-то уволить и взять Володю. Хотя незадолго до этого у него ещё все было хорошо. У него покупали песни, он был в шоколаде, и вдруг… Решили, что он будет делать аранжировки и записывать фонограммы.
-Некоторое время назад вдруг на горизонте появился ВИА «Пламя» под руководством гражданки Ариничевой. В этом коллективе нет ни одного бывшего участника ансамбля. Более того, известные песни ВИА «Пламя» исполняются в какой-то чуждой манере. Ваше отношение к этому?
Какое может быть моё отношение? Конечно же, отрицательное!..
-Кто сейчас с вами работает в «Легендарных Звездах Пламени»?
Высококвалифицированные музыканты с большим опытом работы в вокально - инструментальном жанре, все без исключения смузыкальным образованием. Вокалист, клавишник Евгений Гордеев, барабанщик Николай Барканов (ранее он работал в «Землянах» Сергея Скачкова, в «Красных маках» Касаткина), вокалист и клавишник Виталий Пушкарь (работал в ВИО «Рапсодия» под руководством Петренко, в составе Стояны Николовой), директор коллектива и гитарист Олег Пронишев (работал директором «Цветов» Лосева, «А-Студио», «Старого приятеля» и коллектива Николая Носкова).
 |
-Основа репертуара – хиты «Пламени»?
Конечно. Поем песни, которые знала и пела вся страна, но появляются и новые песни. Или новые для нас.
Например, песня «Дом мой – Россия» Сергея Дьячкова. Очень хорошие слова Леонида Дербенёва. Еще при жизни Дьячкова я бывал у него дома в Подольске, где он проживал последнее время. Мы общались. Я попросил разрешить нам записать и впоследствии исполнять эту песню, Сергей дал добро. Мы долго по поводу этой песни сомневались, так как она не совсем в стиле «Пламени». Но в итоге мы взяли ее в репертуар.
Также исполняем песни Юрия Самохвалова, которые он написал ещё работая у Вячеслава Добрынина. Хорошо проходит песня «Бублики - бараночки». Но вообще с новым репертуаром тяжеловато. Я общаюсь со многими бывшими музыкантами ВИА, которые сейчас работают.
У всех проблемы с новым репертуаром…
-Совсем недавно ушел из жизни многолетний руководитель ВИА «Пламя» Сергей Березин. Что вы можете вспомнить о нем, о работе с ним?
Сережа был творцом, созидателем, новатором. Многие сейчас могут сильно удивиться, но, тем не менее, это так. Написать песню, которая покорит весь Советский Союз, в рокнролльном стиле и на двух аккордах – разве это не гениально? Я имею в виду «На два дня». Или песню, наполненную мелодизмом, «Снег кружится», которую до сих пор поет вся страна.
 |
На всем протяжении работы в ансамбле Березин всегда искал что-то новое. В мою бытность, прикреплённый за нашим ансамблем трейлер, помимо аппаратуры, концертных костюмов возил ещё с собой большие световые установки (на 8 ламп), две направленные светопушки, установку для дыма. Сергей многое экспериментировал в плане шоу, сценографии, театрализации песен и наших выступлений. У меня с ним всегда были хорошие отношения. Уже в 90-е годы в каком-то интервью он говорил обо мне как о виртуозе игры на бас-гитаре. И что редкий бас-гитарист может так завести зал. Мне даже стало от его слов как-то неловко, хоть это и чистая правда (смеется). На тот момент, пожалуй, кроме меня еще таким был Валентин Лёзов.
Сергей разрешал мне творить и музыкально и артистически. Например, танцевать с девушкой из зала и одновременно играть на басу. Этого никто больше в ту пору не делал.
Он открывал и раскрывал в музыкантах новые творческие грани. Другие руководители этого особо не делали. Как человек он был интеллигентный, спокойный, довольно задумчивый. Он многим музыкантам прощал то, что другие бы не простили. Например, появление на репетициях в неприглядном виде. Мне кажется, характер у него от мамы. Его мама была медиком, тоже спокойная и уравновешенная.
-Удивительно, но ровно через месяц после ухода Березина, ушел из жизни еще один основатель ВИА «Пламя» Юрий Петерсон. Что вспоминается о нем?
Я очень сожалею, что мы очень долго собирались встретиться за последние годы, но так и не довелось. У Юры тоже была врожденная интеллигентность. Он практически никогда не повышал голоса. При этом в нем была своя изумительная харизма.
-Со стороны Юрий казался более эмоциональным. Особенно когда рассказывал про Павла Яковлевича Слободкина?
Возможно. Но в наших отношениях он всегда был корректен и деликатен, его эмоции никогда не переходили рамки приличия.
-Что исполнял Петерсон в последние годы работы в «Пламени»?
«Снег кружится» тогда мы ансамблем уже не пели. А пел Юра свои песни такие, как: «Сорванный лист», «Серпантин» на стихи Шпака:
«Город ослеп от вьюг, Звезды едва видны,
Что-то случилось вдруг, Что потеряли мы…».
Когда он исполнял эту песню, девчата в зале плакали. Его исполнение было проникновенным, чувственным, поэтому у него было много поклонниц.
-Юрий Петерсон занимает отдельную нишу в этом жанре. Можно считать его последователем, например, Марка Бернеса?
Бернес – самоучка. Пел душой. Юра тоже пел сердцем и душой, но при этом чувствовалась его музыкальная разносторонность, сильнейшая школа. Конечно, если сравнивать с нашими Лешей Кондаковым и Гришей Рубцовым, или Игорем Ивановым, то такой мощи вокала не было, но он цеплял мелодичностью и душевностью. Казалось, что Юра обращается к каждому зрителю в зале.
-Знаю, что Петерсону очень нравился французский шансон?
Согласен. Этот жанр был ему очень близок.