Георгий Симонян
"Рапсодия" Татьяны Кабаш.
(апрель 2020 г.)3
 |
-А бывали казусные ситуации?
Как-то приехали мы в Одессу. Жили в гостинице «Красная». Это самая престижная на тот момент гостиница города. По городу растяжки, реклама. Выступать должны были в зале филармонии. Все билеты проданы. Как нам потом объяснили, только появилось объявление о наших концертах, то сразу все билеты проданы. Это одесские штучки – билеты сразу ушли налево и продавались втридорога. Именно тогда мы работали с двумя барабанщиками.
А наш ведущий Саша Сухина – высокий, красивый, родом из Одессы. И когда мы ездили по всей стране, то его одесские шуточки проходили на ура. А здесь он выходит, начинает шутить, а шутки не проходят. Ему даже начинают отвечать из зала. Дальше начинают работать музыканты. Зал практически молчит. С первой песней вышла Наташа Горбань – в зале тишина. Мы все за кулисами в шоке. И вдруг в зале начали кричать «Браво». А в это время Саша Сухина приложился к коньяку из-за расстройства по поводу неприятия его шуток. На сцену он вышел сильно пьяным, стал пререкаться с залом, и махнув неудачно рукой свалил одну из колонок. Скандал! Но соло наших двух барабанщиков вызвало в зале такой ажиотаж, что дальше все проходило под овации. То есть мы спасли концерт. Но скандал имел продолжение. На следующий день Сухину в наказание отослали в Москву. Нам дали местного конферансье. И следующий концерт он начал словами:
- Вчера это был не я!
Тем не менее, гастроли прошли на "ура". Наших музыкантов местные таскали по кабакам, угощали. А когда мы уезжали, то нас всех чуть ли не на руках несли к поезду.
-Знаю, что у коллектива репетиционная база была в разных местах?
Изначально наша база была на Рогожской улице, в церкви. Потом мы переехали в ДК металлургов на Электролитный проезд. И некоторое время мы базировались в Коптево, в ДК железнодорожников. Но она располагалась далеко, и очень неудобно было добираться. А в ДК металлургов мы позже организовали студию. Причем своими руками. Оббивали стены упаковкой из папье маше из-под яиц. Завозили сами аппаратуру.
-Вы были до последнего дня в составе ВИО «Рапсодия»?
Да, и могу рассказать, как все закончилось. В филармонии, особенно в 80-е, довольно часто менялись директора. Но нас это особенно не касалось. Мы легко сдавали программы и уезжали на гастроли. Но в середине 80-х назначают нам очередного директора – Ивана Герауса. До этого он руководил МОМА. Заместителем назначили Владимира Хабарова. Назначили очередную сдачу программы. Мы показались как всегда легко. И вдруг Гераус издает приказ по филармонии, что все музыканты, работающие по договорам, уволены. То есть, остаются только те, кто в штате Московской областной филармонии. Из нашего оркестра в штате были Петренко, Александров и я. И, кажется, всё. На место уволенных Гераус предложил взять музыкантов из МОМА. Я не говорю о том, хорошие они или плохие, но это другой менталитет, почти полностью другой коллектив. Как такое могло прийти в голову!? У Петренко случился почти инфаркт.
Там была еще одна особенность. Все музыканты МОМА платили Гераусу дань и все это знали. То есть предполагалось, что и здесь будет то же самое. Месяца три, пока я не работала, мне платили неустойку от филармонии, а потом вызвали для показа новому руководству. А у меня нет никого из сопровождающих музыкантов. Пообещали дать мне несколько музыкантов только для показа.
Надо сказать, что Гераус уже в те годы имел охранника, который сначала заходил в помещение, и только потом Гераус. Позже это стало привычным, а тогда казалось удивительным. Как будто чего-то боялся человек. Кроме того, очень любил собрания. Сколько трагедий случалось на этих собраниях! Так вот, прихожу я как-то на очередное собрание, а нам сообщают, что Гераус умер. Не знаю, что именно с ним случилось. Видимо, господь покарал его за искалеченные судьбы многих музыкантов.
-Что было дальше?
Воссоздать оркестр уже было невозможно, создавать новый ансамбль – тоже. Тогда Петренко написал детский мюзикл «Питер Пенн», который мы записали малыми силами в нашей студии в ДК металлургов. Утром мы давали детское представление, то есть наш спектакль и выступали артисты оригинальных жанров. А вечером, вместе с двумя клавишниками давали эстрадное представление.
Надо сказать, что Владимир Николаевич очень много тогда писал. Он создал мюзикл «Самозванец» про Лжедмитрия. Благодаря тому, что была студия, он доводил это произведение до совершенства. Кстати, записывали партии многие наши из «Рапсодии». И Игорь Капитанников приходил, и Олег Чвиков записывался. И я записывалась. Но, к сожаленью, не получилось это произведение показать на сцене. А потом Владимир Николаевич заболел…
Когда мы его хоронили, то очень многие люди из мира музыки благодарили Владимира Николаевича, можно сказать, за спасенные жизни. Он многим помогал перебороть себя, уйти от алкогольной зависимости. Человек был абсолютной доброты. Ему было 69 лет, когда он ушел. Последний бас-гитарист ВИО «Рапсодия» Сергей Филиппов был очень дружен с Владимиром Николаевичем Петренко. Думаю, что у него сохранился весь архив нашего коллектива, в том числе и все работы Петренко.
-Не знаете, как сложились судьбы тех, кто работал по договору, и был уволен?
С кем-то продолжали общаться, а кто-то исчез. Например, когда я работала в Нью-Йорке, то по телевизору шла какая-то хроника о России. Показывают улицу Арбат, и я вижу Толю Чеха, играющего на саксофоне. Причем, он был в концертном костюме времен «Рапсодии». Я была в шоке!
Спустя несколько лет, когда я уже вернулась, встретила Толю играющего в подземном переходе. Мы с ним поговорили. Он рассказал, что его приглашают в оркестры, но он не хочет. Не хочет ходить на репетиции, быть зависимым.
Толя по пьяни мог потерять саксофон, но ему их возвращали без проблем. Настолько был высоким его авторитет. Знаю, что у него были сложности в семье. Это была наша последняя встреча. Вскоре его не стало…
-Вы не вспомните, какие вокально-инструментальные ансамбли числились в Московской областной филармонии?
Кроме «Цветов», в середине 70-х числился ансамбль «Магистраль» Юрия Антонова. В конце 70-х у нас появилась группа «Аракс». Они перешли из театра Ленинского комсомола. Больше до 1985 года никого не помню. Потом появились «Сюрприз» («Доктор Ватсон»), «Стайер», «Браво»…
-Хочу спросить вас по поводу ставок. Не помните вашу первую ставку?
Не помню. Но могу сказать, что ставки каждый год (или раз в два года) повышались после сдачи программ худсовету. Кстати, могли и снизить ставку. Редко, но такое бывало. И где-то к концу работы в «Рапсодии» у меня было право на отделение. Кстати, выдавался диплом, такая синяя книжечка, в которой все было написано по поводу ставок
.
-Вы вспомнили двух руководителей филармонии. А кто еще руководил организацией?
Запомнился Александр Николаевич Афанасьев. Он был дирижером по образованию. Холодный, Афанасьев, сын Шостаковича и Петренко были ровесниками, друзьями еще с молодости. Но совершенно неожиданно Афанасьев стал священником, причем одним из самых известных в Москве. К нему невозможно было попасть, только по записи.
-В областной филармонии трудились довольно известные администраторы Валерий Гольденберг и Марк Красовицкий. Приходилось с ними пересекаться?
Марк был еще и руководителем коллектива в филармонии. Наши Боря Гольдштейн и Володя Ковалев ушли из «Рапсодии» к нему. Очень крепкий администратор. Сколько он елок и других праздников он устраивал – не счесть.
Валерий Гольденберг пришел и работал только с «Араксом». Про него говорили, что это человек бесконечного обаяния. Вращался в довольно высоких кругах.
-Чем вы занимались в 90-е годы?
Продолжали играть «Питер Пенн» и параллельно меня пригласил Сергей Дрезнин в свою постановку «Пир во время чумы» по «Маленьким трагедиям» Пушкина. Сергей Дрезнин – композитор и пианист, выпускник Московской консерватории. Когда учился в консерватории, то подрабатывал у нас в училище концертмейстером. С тех пор мы были знакомы. Сергей пригласил меня на роль Луизы, а на роль Вальсингама он позвал Сергея Минаева, тоже выпускника эстрадно-циркового училища. Ставил спектакль Алексей Левинский, сын Ганны Алексеевны Грановской.
Мы показали спектакль Константину Боровому, и он вложил деньги в этот спектакль. Мы добавили еще одну трагедию – «Каменный гость», где я пела Лауру. Получился полноценный мюзикл. Показывали этот мюзикл на сцене МХАТа. Потом подключились австрийцы, добавили своих актеров, и повезли спектакль в Вену. Наша труппа стала называться «Кроссроудс». В Вене очень долго работали, приходилось петь на немецком. Кстати, Сережа Минаев предстал в совершенно ином плане в этой постановке, пел так, что слезу вышибал. На высочайшем уровне. А его эти песенки и пародии – как будто другой человек исполняет. Но в Вену Минаев не поехал по личным обстоятельствам. Пригласили Юрий Шихина. Он также пел и Дон Гуана. Лепорелло исполнял Константин Рощин (ныне – преподаватель Гнесинки), а Дона Карлоса – Анатолий Доровских (тоже выпускник циркового училища, ныне – композитор и исполнитель).
Был у меня еще один проект. Вячеслав Мещерин набирал музыкантов в свой последний проект. Нужны были клавишники и певцы. Там я встретила клавишника Валеру Лифанова, с которым мы работали в детском мюзикле. Мы с ним подготовили ретро-рограмму, в создании которой огромную помощь нам оказала мой педагог Ганна Алексеевна Грановская. Но неожиданно Мещерин умер. Поскольку программа была уже готова, то мы с Валерой стали ездить с ней от областной филармонии. Валера был потрясающим концертмейстером, просто великолепным. Но, к сожаленью, Валера ушел из жизни. Мы очень хорошо работали. Нас пригласили в Нью-Йорк. Я даже вела ретро-салон на Брайтон-Бич. Мы гастролировали с нашей программой в Европе.
 |
По возвращению в Россию я работала в Горном институте, делала еще ретро-программы. Потом были программы в Культурном Центре Вооруженных Сил, в доме ученых. Работала артисткой в театре Ермоловой в двух спектаклях. Один из спектаклей поставил опять же Алексей Левинский.
 |
В этом году к Татьяниному дню я подготовила большой концерт в Центральном Доме Работников Искусств, посвященный Серебряному веку. Читала стихи, пела романсы…
-Это правда, что вы стали последней Заслуженной артисткой РФ в Московской областной филармонии?
Да, но нас было четверо. Еще одна певица и двое артистов-народников. Мы очень много смеялись по этому поводу – филармония выполнила свою миссию. И почти сразу в 2004 году организация прекратила свое существование и возродилась только через 10 лет….
 |