Георгий Симонян.
Между джазом и роком.
(июнь 2017 г.)3
 |
-Кто придумал название – «Рок-ателье»?
Точно не я. Если мне не изменяет память, то Паша Смеян вместе с Крисом придумали. Потом они что-то объясняли, но я особо не вникал и не задумывался. Для меня важнее было другое – профессионализм.
-Как бы вы определили стиль «Рок-Ателье» того времени?
Джаз-рок, разумеется. Да мы толком что-то другое и не умели играть. Правда, нас Крис все время тянул в сторону попсы. Он тогда не пил, не курил, и очень осуждал нас. Особенно обоих Смеянов. Кто бы мог подумать (смеется). Хотя, зная Криса, думаю, что все, что сегодня происходит это в большей степени пиар.
 |
-Про Павла Смеяна известно многое, а про его брата Александра мало что известно?
Они с Павлом – близнецы, были всегда вместе. При этом они часто ругались, и не просто ругались – иногда бились.
-Они внешне очень похожи?
Да, практически одно лицо.
-Из братьев пел только Павел?
Нет, Саша тоже пел. В той же композиции «Распахни окно» звучит его голос.
-История его смерти окутана тайной?
Не думаю, что там какая-то тайна. Он трагически погиб. В это время мы работали над музыкой к мультфильму «Пес в сапогах».
Сашка проработал с нами в театре где-то год. Помимо работы в театре мы отрепетировали и концертную программу. Мы ведь еще давали концерты.
 |
-После смерти Александра Смеяна на бас-гитару пришел Камиль Чалаев?
Я знал Камиля по группе «Диссонанс», и пригласил его. Он очень сильный музыкант и быстро влился в состав.
В том самом 1981 году мы сделали два спектакля. В апреле была премьера спектакля «Люди и птицы», а 9 июля - премьера «Юноны и Авось».
 |
-Вы сказали, что была отрепетирована и концертная программа?
Да, но весь период репетиций – это перетягивание каната между нами и Крисом. Крис пытался навязывать свои песни. Репетиции проходили таким образом. Мы собирались, начинали играть. Потом появлялся Крис и предлагал что-то свое отрепетировать. Юра Титов начинал возмущаться и далее все перетекало в общий базар.
-У Кельми много песен написано на слова Маркевича?
Александр Маркевич - это приятель Криса. Тут надо отдать должное Кельми, он сам старался не писать текстов. В отличии от братьев Смеянов. Они писали, но надо сказать, что получалось не ахти. Все-таки, каждый должен заниматься своим делом.
И вообще, мы когда-то считали главным музыку. Думали, что сейчас как напишем гениальную музыку, а поэта потом найдем. Но со временем я понял, что в этом жанре главное идет от текстов, от литературы.
-Из «Аракса» оставался на тот период Александр Садо?
Он был членом коллектива «Рок-Ателье», но только в театре. В других местах он с нами не выступал. Садо - единственный, кто в театре сыграл все полторы тысячи спектаклей «Юнона и Авось».
-Концертную программу где показывали?
Мы ездили на гастроли вместе с артистами. Например, была такая программа, где выступали Саша Абдулов, Лёня Ярмольник, Ира Алферова и мы. Много городов проехали. Также мы выступали в тех городах, в которые выезжали вместе с театром.
 |
-Как удалось записать первую пластинку с двумя песнями – «Распахни окно» и «Я пел, когда летал»?
Это благодаря Крису. Он тогда близко дружил с редактором ТВ Мартой Могилевской. Ей надо было помочь что-то записать для ТВ. То ли «Театральные встречи», то ли еще что-то. А «откатом» нам перепало время для записи. Там, на телевидении, мы и записали наши первые песни.
 |
-Интересная информация касалась инструментов, на которых вы записывались. У вас - инструмент Синтезатор («Мультимуг»), а Кельми использовал при записи аж три инструмента - Клавишные (Стрингс "Перформер"), Клавинет ["Хонер" Е7], синтезатор ("Роланд" ПК-505). Все правильно?
Все правильно за исключением того, что на всех играл и записывался я. Но я не следил за такого рода информацией. Я просто играл.
-У Павла Смеяна написано – вокал, флейта, фортепиано. Фортепиано был на самом деле?
Он мог играть. И надо признать, что в песне «Я пел, когда летал» записывался Пашка. Он очень хорошо знал партию фортепиано в этой песне. Это было его, родное. А я там играю сольный кусок на синтезаторе.
-Группа «Рок-Ателье» записывала музыку к мультфильмам?
К двум. «Пес в сапогах» и «Парадоксы в стиле рок». «Пес в сапогах» мы записывали эпизодами. То есть договорились так, что каждый из нас берет свой кусок и пишет к нему музыку. А потом мы все это сводим. Например, Паша Смеян написал основную тему, а мне достался блюз болонки, где Караченцов поет. Еще я написал фрагмент на тему летучих мышей в конце мультфильма. И было очень обидно, когда Кельми присвоил все права на музыку к этому мультфильму.
 |
-В 1982 году вышла вторая пластинка под названием «Свежий ветер», с одноименной песней и песнями «Если метель» и «Люди и птицы». Кто исполняет композицию «Если метель»?
Это голос Александра Садо. Но когда нас записывали на телевидении в «Утренней почте», то Крис делал вид, что поет. «Люди и птицы» - незатейливая композиция Кельми, спел Паша Смеян. «Свежий ветер» тоже его, и тоже пел Паша.
 |
-Роман, а потом и брак Павла Смеяна и Натальи Ветлицкой, развивался на ваших глазах?
Да, все было на моих глазах. С Наташей мы редко поддерживаем отношения, больше через Юру Титова. Наташа его крестница.
-Действительно у них до драк доходило?
Да. Паша распускал руки. Гонялся за Наташкой. Часто мне приходилось вставать между ними и Наташка пряталась за мою спину. Пашка - взрывной, прям как петух. Закипал за секунду.
-О Березкине тоже мало информации?
Очень скромный парень. Никогда не участвовал в склоках или конфликтах. Между прочим, выпускник МАИ.
-Спектакль «Люди и птицы» был мюзиклом?
Нет, там было по-другому. Мы просто играли музыкальное сопровождение спектакля. Правда, Паша Смеян появлялся на сцене. Что-то шаманил с бубном, с флейтой. Сам спектакль довольно конъюнктурный, про Байкало-Амурскую магистраль. Марк Захаров понимал, что без таких спектаклей не разрешат «Юнону». Надо сказать, что актеры в этот спектакль были привлечены хорошие. Александр Сирин, Татьяна Рудина…
-Рудина и Сирин - супруги?
Тогда еще не были. Татьяну ввели вместо Марины Игнатовой, которая потом в Питер уехала. Танюха – очень своеобразная. Мы с ней всегда были в хороших отношениях.
-В 1984 году я был на спектакле «Юнона и Авось». Сидел на пятом ряду и мне все было довольно хорошо видно. Слева в углу сцены сидел Кельми за клавишными, вы – за ним, еще левее. Ударник тоже был на сцене, остальные музыканты – в оркестровой яме?
В основном, я играл на клавишных, Крис только делал вид. Думаю, что это он нас так и рассадил (смеется).
 |
-Кто играл на виолончели в композиции «Белый шиповник»?
Если смычком, то Камиль. А я вначале играл пиццикато.
-Как получилось, что Павел Смеян оказался в роли Сочинителя в спектакле?
Захаров увидел в нем эту чертовщину. Линию, которая была у Янковского в «Обыкновенном чуде», некую магию. И решил попробовать. Очень здорово получилось. Пашка - молодец! Очень здорово вписался в роль. Да и вообще он жил этой ролью. Все-таки Паша Смеян – человек театра.
 |
-Смеян ведь помогал петь и главному действующему лицу спектакля?
Коля Караченцов как вокалист не очень сильный. Он больше поющий актер. Пение актерское. Ему помогал вытягивать партии Смеян, а местами Геннадий Трофимов. А Абдулову и Шаниной активно помогал петь Саша Садо.
-Расскажите о Геннадии Трофимове?
Гена – очень сильный вокалист. Он очень давно сотрудничает с Алексеем Рыбниковым. Рыбников его и привел в Ленком. Гена начинал со «Звезды и смерти», там еще пел. На пластинки эти произведения записывал.
Кстати, вот что я вспомнил в связи с пластинками. На пластинке «Юнона и Авось» в эпилоги «Аллилуя» записывалась моя старинная подруга Рая Дмитренко. Она начинала вместе с Долиной, голос ничуть не хуже. Просто Лара более пробивная. Рая много по ресторанам работала, в разных филармониях. Здорово делала звукоимитацию.
В случае с пластинкой «Юнона и Авось» была использована схема: сначала – пластинка, потом – спектакль. Как и со «Звездой» эта схема себя оправдала. Рыбников в этой пластинке использовал синтезатор «Синтез-100», который находился в музее Скрябина. Огромный такой.
-В «Юноне» на сцену выходили трубачи в сцене поднятия флага?
Четыре трубача. Это договорняки. Они выходят только в одной сцене и за это получают ставку.
-Другие спектакли театра, помимо «Юноны», шли с меньшим успехом?
Конечно, самое яркое в нашей театральной жизни – это «Юнона», но и «Тиль», к примеру, был очень интересным.
-Кроме «Рок-ателье» были еще музыканты в Ленкоме?
Да, оркестр. Струнные, духовые, флейта. Обычный оркестр. Они играли в тех спектаклях, в которых мы не работали. В «Королевских играх», «Женитьба Фигаро», например.
 |
-Состав «Рок-Ателье» был стабилен года три?
Четыре. Сначала из-за интриг Кельми вынужден был уйти Юра Титов. На его место взяли Анатолия Абрамова. Потом убрали Сергея Березкина, на его место взяли гитариста по кличке «Дятел».
Потом взяли Сашу Барыкина. Но он долго не продержался – не устраивал Захарова.
Когда ушел Камиль Чалаев, то на его место взяли Валентина Лезова. Некоторое время мы с ним работали. Валя очень сильный музыкант, динамичный. Перед началом спектакля мы иногда делали такой разогрев. Я, Толя Абрамов и Валя Лезов играли инструментальную, хорошую музыку. Толик Абрамов хоть и роковый барабанщик и не знал нот, не особо свинговал, но он очень ритмичный, яркий. Такой драйв от него шел. Здорово мы играли!
После Лезова на бас-гитаре немного играл Коля Парфенюк. Его, конечно, пригласили из-за вокала. И через какое-то время для «Юноны и Авось» уже не требовалась бас-гитара. Все игралось на секвенсоре.
Еще раньше ушел Паша Смеян. Его роль Сочинителя стали исполнять другие – Геннадий Трофимов, и даже иногда Андрей Соколов.
Я иногда думаю, а что было бы, если бы не было этого периода моей работы в театре. И прихожу к выводу, что я в какой-то степени остановился в своем развитии. Есть такой закон в музыке: Если хочешь стать большим музыкантом, необходимо играть с сильными музыкантами, тянуться к ним. В какой-то момент ребята просто не могли делать того, что я хотел. Вот только момент нашей игры с Абрамовым и Лёзовым – вот это был уровень.
-Расскажите о знаменитых парижских гастролях 1983 года?
В Париже мы были 40 дней. За это время можно обойти весь Париж и не по одному разу.
В делегации было больше 100 человек. Из них актеров только половина, остальные сопровождающие и прихлебатели. Товарищи из органов конкретно за мной следили, считали, что я там могу остаться. Но у меня и в мыслях такого не было. Хотя у меня в Париже было много друзей, которые уехали ранее. Ночью через черный вход я выходил из отеля, где меня поджидали друзья. Мы ехали по богемным местам Парижа. Я познакомился с художниками, писателями и другими интересными людьми. Тогда я впервые увидел, что такое ностальгия. Она мучила художника Эдуарда Зеленина, который уехал из Союза после разгрома «бульдозерной» выставки. Я познакомился с Алешей Дмитриевичем, которому было 90 лет. Именно он мне высказал здравую мысль о том, что если у тебя в России все хорошо, и есть возможность выезжать за рубеж, то лучше оставаться в России.
-Ленком там показывал только «Юнону»?
Да.
-На русском?
Перед началом спектакля на французском давали сюжет произведения. А играли мы конечно на русском.
С третьего-четвертого спектакля – сплошные аншлаги. На один из спектаклей пришла Мирей Матье, вышла на сцену со словами восхищения.
 |
-Как вам удалось так долго продержаться в составе группы?
Я старался уходить от этих интриг Кельми, но было понятно, что и я долго не продержусь. Осенью 1984 года Кельми вместо меня решил вернуть в театр Сергея Рудницкого. Он не учел только одного, что это Рудя, и что два медведя в берлоге не уживутся. В конце концов, так и случилось.
Все было сделано довольно просто. Мы давали спектакль «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты» в «Олимпийском». Я пришел, как обычно, работать. Сел за клавиши, а Крис говорит, что я сегодня не работаю, так как пришел Сережа Рудницкий и он будет работать. Вот так просто.
Но я не сразу ушел из театра. Я еще год числился в театре, иногда работал. И даже долгое время занимался на концертном рояле перед поступлением в Гнесинский институт.
-Когда вы ушли из театра?
Окончательно из театра я ушел в 1985 году.
-Как сложились судьбы музыкантов, с которыми вы работали?
Про Лезова ты знаешь. Видимо, его судьба – всю жизнь играть и плясать с Газмановым. Но у него здорово получается.
Камиль Чалаев сейчас живет в Париже. Вроде бы у него все хорошо. У Камиля жуткая смесь: папа – Ширвани Чалаев – известный дагестанский композитор, мама – дочь знаменитого скрипача Яши Каплуна.
У Сережи Березкина все сложилось иначе. Потерял два пальца. Разумеется, об игре на гитаре речи идти не могло. Стал ремонтировать музыкальную технику, реставрировать гитары… Юра Титов до сих поигрывает в различных командах незамысловатую музыку. Он в хорошей форме.
-С кем из других групп или ансамблей общались или может быть дружили?
С разными музыкантами. Например, с Женей Маргулисом тогда много общались, да и сейчас общаемся. С ребятами из группы «Ария» общались. На гастролях пересекались с рижским ансамблем «Модо». С ними всегда было интересно пообщаться. И очень дружили с музыкантами из ансамбля «Ариэль». Если они были в Москве, то обязательно приходили к нам в гости.