Игорь Дембовский
Как я был «Помором».
(июль 2011 г. )1
У каждого человека, в жизни бывают такие моменты, когда он хочет подвести определённую итоговую черту в своей жизни. Собирается или намеревается это сделать. Осмыслить свою жизнь. У всех она разная.
Каждый сам выбирает себе свой жизненный путь. Каждый сам выбирает себе дорогу судьбы. Каждый сам делает выводы из прожитого и услышанного, прочитанного и увиденного…И конечно он задумывается, пытается определить, отдать предпочтение, какой же период лучший? Ведь чудесных минут, дней, месяцев и даже лет, у нормального человека может быть достаточно много. И в детстве, и в юности, и в зрелом возрасте, да и в старости… Всегда и везде человек может обрести счастье, благодушие, благоговение, блажь, кайф, спокойствие. Называйте, как душе угодно.
Так вот, перебирая в памяти прожитое когда-то время, хорошее время, я понял, что у меня один из самых прекрасных периодов моей жизни, можно считать северные два года, суровой работы в Архангельске. Да, не лесорубом, не бурильщиком, не рыбаком, ни кем- либо другим… А работая простым музыкантом, рядовым, молодым артистом- трубачом и певцом, в вокально- инструментальном ансамбле «Поморы».
Это была хорошая работа, хорошая школа, счастливая пора, радостное время…! И было оно чудесное, своей постоянно памятуемой новизной!
А начиналось это всё, вот так.
Была зима, стояла ясная, солнечная погода, в воздухе лёгкий морозец. Мне нужно было ехать на работу в «Титан» и дело было уже к вечеру. Там мы играли джазовую музыку перед вечерними киносеансами. И вот стою я на остановке транспорта, троллейбус №15, у садика «Олимпия», на Московском проспекте, жду своего «вагона».
Вдруг, по- направлению ко мне, на встречу идут, со стороны Фрунзенского универмага, два высоких, дюжих хлопца. Да, парни и впрямь были с «косой саженью» в плечах. Видные, статные, прямо ну, Добры Молодцы! Мужики, не промах! Русские орлы!
Одеты были в чёрные, новые дублёнки. Красивые, меховые шапки- ушанки, рукавицы. И так это, они меня впечатлили издалека, что я прямо засмотрелся на них. Короли Севера! Вот это парни, я бы не прочь и присоединиться к их компании! Мне бы таким стать!
Мне тогда было 19 лет, позади полтора года армии, солистом-трубачом в военно-морском оркестре Якова Исааковича Медведовского, работа в эстрадном оркестре Израиля Ефимовича Атласа, в ДК Горького, короче - парады, марши, танцы, пляски… А так хотелось в настоящие артисты, на гастроли наяву, получать суточные..! Летать самолётами, ездить поездами, плыть пароходами и ходить щёголем..! «Кадрить» девчонок! Задирать нос и т.д.
Ну, короче говоря, подходят они, эти парни ко мне ближе, поравнялись и смеются, смотря на меня!? Что такое? А оказывается, один из них- это мой друг и сокурсник Валера Забродский, трубач. И с ним его друг- пианист Вадим Филиппенко. Валера и Вадик как раз и работали в это время в Архангельской Государственной Филармонии. А прилетели в Питер и оказались здесь дома, в перерыв между гастролями. И говорят, что им там на севере, нужен новый трубач. Забродский уходит в связи с семейными обстоятельствами. И они предложили мне уехать с ними, как бы пригласили меня на работу. Я, подумав некоторое время, согласился. Через несколько дней, я получив телеграмму с приглашением- вызовом в Арх. Гос. Филармонию. Уладив все свои дела, я с удовольствием купил в центральной Авиакассе, на Невском пр. билет на самолёт АН -24 и улетел в Архангельск. В северные края.
Правда, захватив с собой, кроме трубы, ещё и «дымчатые» очки с напылением, как у модного в то время в СССР, испанского певца Мичела…!
Потом я с ним встречался в гостинице "Европейская", работая там, в ресторане "Европа". Он с удовольствием, подвыпив после концерта с российской подругой, заказывал нам песни и мелодии народов Мира… И я у него забирал деньги! (Ты не поверишь!) То есть, брал взятки… Он очень любил песню из х/ф «Генералы песчаных карьеров», «Крёстный отец», финскую мелодию- танец: «Та-ка-та- ка- та…!»
Так как я улетал не один, а с ребятами из Питера- с Володей Медведевым (барабанщик) и с Вадимом Филиппенко (клавиши), то нас и встречали всех вместе. Встретили нас очень хорошо, можно сказать даже –радушно. Разместили в гостинице- общежитии. Потом оформили на работу «без проволочек», оплатили перелёт- дорогу, с приложением правда, обязательного авиабилета и мы сразу же приступили к репетиционной работе, не откладывая…
Тут надо сказать, что нам предстояла первая и последняя поездка в область, под чужим именем, ВИА «Садко». Был там раньше старый такой коллектив, а концерты были запланированы заранее.. Поэтому, сляпав наспех программу, из чего попало под руку, из музыкального, песенного материала, мы улетели куда- то подальше, в глубь области.
Вот там я и начал познавать, впервые, гастрольно- артистическую жизнь Советского артиста… Познакомился с «Домом Колхозника» -гостиница на селе или в деревне. Кушал- едал в леспромхозовских столовках....Узнал, что такое «футбольное поле» или «братская могила» - это 6-ти или 8-ми местные «нумера», с туалетом, в лучшем случае в коридоре, а то и во дворе…
Но нам было интересно, мы же представляли себя какими-то иностранцами из соц. лагеря! Такие вот мы были молодые, наивные и непосредственные…
Купил я с первых гастролей в сельмаге, чёрный овчинный тулуп-дублёнку и махровый, мужской, ГДРовский халат (фильмов насмотрелся заграничных), беря, конечно, предварительно аванс, у наших неизбывных и вездесущных администраторов. Правда, когда приезжали иной раз, с таких вот, областных гастролей, бывало что и получать в зарплате нечего, всё выбрано… Но ничего, тратили, жили не тужили, молодые…! Ну, а когда мы откатали эту областную, навязанную нам, 20-ти дневную гастроль- программу, то дирекция нам предложила уже «засесть» капитально и серьёзно, за разработку новой программы концерта, с развёрнутым, интересным сценарием, содержательным конферансом, новыми свежими песнями, новым названием и новыми костюмами…
Это и было начало, рождение «Поморов». Надо ли говорить о том, с каким воодушевлением мы взялись за эту новую и интересную для нас работу. Окунулись, что называется, с головой! Репетировали ночами, разучивали нотные партии для своих инструментов, вокальные партии нот, текстов…
Через месяц «с небольшим», назначили нам художественный совет, для сдачи нашей программы, необходимым в то время, начальникам от культуры. Будут принимать наши труды, нашу сделанную программу Администрация Филармонии, представители Областного Управления Культуры, представители из Городского Комитета, нашей «родной» Коммунистической Партии и ещё ряд товарищей из всяких никчёмных учреждений и ведомств…
Вот так, было тогда для профи музыкантов сделано! Это Вам не сейчас, Сукачёва, или Шнура послушать, Гаркушу или Мамонова посозерцать, «позажигать» с «Мумий Троллем» и «Великим» рок-Н-рольщиком Гребенщиковым…
Экзамен предстоял серьёзный.
И вот, каким-то образом, кто- то предложил пойти на хитрость. Соединить сдачу концертной программы худсовету, с настоящим концертом, на публике. И на эту уловку согласились. Это была явная удача, нам «на руку». И хотя мы, конечно подготовились, в высшей степени, достойно, «мандраж», безусловно был.
Ведь это была, по существу, у каждого музыканта "Поморов", первая серьёзная и ответственная работа, очень многое определяющая на будущее…Дающая, к тому же, право на гастрольную работу, деятельность по большим концертным площадкам, в крупных городах. Такой был тогда порядок, закон!
И хоть и был у нас в стране спущен девиз во все филармонии из Министерства Культуры, что мол на эстраде у нас главное, это Народность и Партийность! Ну не чушь ли? Но все придерживались этого правила, под контролем бдительных худруков и «иже с ними»…
Нам же, к удивлению и к счастью, практически удавалось, почти беспрепятственно обходить все эти идиотские установки партии. И никогда у нас в репертуаре не было песен о компартии, комсомоле, стройках и т д. А уж тем более о Ленине и прочих товарищах. Что не скажешь о московских «звёздах», тех же «Самоцветах»…
Даже песен, посвящённых дани памяти погибшим в ВО войне, мы старались не брать в репертуар. Это нарочито отдавало явным конъюнктурным налётом, эдаким хитрым ходом. Поэтому, всякой метражной гадости, мишуры и творческого мусора у нас, кроме стилизованных под народные обработки русских народных песен, не было…
Всех нас аттестовали по первой- высшей категории артистов- инструменталистов, с доплатой одной четверти суммы от основной ставки. И поэтому, «за всё- про всё» мы сразу тогда стали получать за 1 концерт, с учётом северных надбавок, по 12 рублей. Это было совсем даже не плохо для молодых музыкантов, ещё без званий, заслуг и признания зрителя. Самые первые концертные костюмы, нам были заранее привезены и отданы в пользование со склада реквизита Русского Северного Народного Хора. Плотные, толстой фактуры, пурпурные рубахи, расшитые узорами и бисером. Очень красивые! И вот наступил этот майский день 1971 года, сдача программы худсовету. Всё было как во сне или в тумане. С утра – ажиотаж, беготня и суета. А наше филармоническое, старое (но в хорошем состоянии), деревянное здание, на проспекте Павлина Виноградова, было «битком набито» народом… При 800-стах официальных, посадочных мест, зал «забит» под завязку. Человек тысяча, точно присутствуют. И комиссия, тоже сидит в зале.
 |
…Но вот мы уже на сцене.
Ну, с Богом! Пошли! Поехали! И мы заиграли и запели. Занавес пошёл на открытие. Зал открыт! Дымка, люди, прожектора! Запах дорогого «парфюма»- косметики, духов… Вообщем, на одном дыхании, вмиг пролетело полтора часа этого волнительного концерта!
И что там начало твориться! Уму непостижимо! Весь зал встал и половиной всей своей массой прильнул к сцене! Хорошо, что она была высокая! Руки у всех тянутся вверх, везде смеются, ликуют, восторгаются! Кто хлопает в ладоши, кто машет, кто кричит, кто поёт! Это было что-то невообразимое, просто невероятное по своему результату и воздействию на людей!
Все были вот так ошарашены и оглушены таким событием «вселенского масштаба»! Летели цветы, записки, денежная мелочь… Появились какие-то самодельные плакаты с надписями о любви… Все выли, скулили, плакали… Упивались и восторгались событием «исторической» радости, сравнимой разве что, с явлением гипнотического воздействия…