С. Борисова, И. Яунзем
БЕЗ ЯСНОЙ ЦЕЛИ
(журнал "Советская музыка" №10 1972)
Художественная самодеятельность на телеэкране... Народное творчество, ставшее неотъемлемой частью всей нашей культурной жизни как объект пропаганды в невиданных ранее масштабах..
. С какой целью надо вести такую пропаганду? Каким путем? Вопросы сегодня отнюдь не праздные. Правда, по первому из них, думается, не может быть двух мнений. Конечная цель,
сквозная задача самодеятельности, а следовательно и ее про воспитание духовного мира людей в духе пропаганды нашей идеологии, нашего мировоззрения. (Цель, как видим, общая с
профессиональным искусством.)
Что касается второго вопроса как пропагандировать, чтобы достигнуть названной цели? — то на него ответ вряд ли должен быть однозначным. Можно просто время от времени
предоставлять экран тому или иному коллективу, кстати, в прошлом на телевидении фактически только так и делали. А можно ввести этот показ в русло определенной рубрики, подчинить
его определен ной теме, что и стремятся делать в последние годы. Вообще поискам форм здесь нет предела, важно, чтобы каждая из них была обеспечена соответствующим содержанием.
Причем одним из существенных факторов этого содержания должно быть наличие определенных художественных качеств, дающих право доступа на эстраду, обращенную к миллионам (1).
(1) Естественно, что здесь и уровень требований, и сам их характер отличаются от тех, что мы предъявляем профессионалам.
Напоминать столь немудрящую истину приходится, поскольку появление на экране под маркой самодеятельности серости, дурновкусия, довольно часто случавшееся в прошлые годы, не
изжило себя полностью и по сей день. И все по причине отсутствия каких-то определенных, четких, критериев при отборе пропагандируемых явлений (оговоримся сразу, что в нашей
статье речь идет только о музыкальной самодеятельности).
Как ни странно, но именно этот упрек приходится адресовать передаче (организатор ее молодежная редакция), в самом заглавии которой «Алло, мы ищем таланты» - заявлен очень
высокий критерий. Оставив пока в стороне разговор о правомерности такой заявки, напомним, что авторы передачи ограничили свои поиски одним исполнительским жанром эстрадным
пением. Почему так произошло, можно только гадать. Возможно, они считали, что в этой области талант открыть легче (в чем позволим себе сразу же усомниться). А возможно, и это
более оправданно их привлек тот поистине массовый размах, который приобрело за последние годы в самодеятельности эстрадное исполнительство. Действительно, трудно сейчас найти
Дворец культуры, студенческий, рабочий и даже сельский клуб, где бы не было своего если не оркестра, то инструментального ансамбля, своих «эстрадных звезд». Сколь бы мы ни
сетовали -и справедливо на односторонность музыкальных интересов молодежи (а в том, что так получилось, повинна, в частности, односторонняя музыкальная политика, проводившаяся
на телевидении в прошлые годы), нам нельзя их просто игнорировать. Очень важно попытаться этот процесс увлечения эстрадой, протекающий во многом стихийно, испытывающий самые
разные и зачастую дурные влияния, направить по верному руслу. И кому же, как не телевидению с его возможностью охватить необозримую аудиторию, пристало взять на себя в данной
ситуации роль лоцмана!
Опять-таки вполне вероятно, что именно с такой целью и задумывался названный телеконкурс, что лауреатам его надлежало стать своего рода «бакенщиками» в бурном эстрадном
половодье, помогая всем остальным нащупать верное направление в поисках репертуара, исполнительской манеры. Тем более, что устроители передачи собирались представлять нам на
экране не кого-нибудь, а таланты!
Но, поставив столь звонкое, притягательное и столь ответственное слово в заголовке своей передачи, они, устроители, судя по тому, как передача дальше развивалась, не очень
вникли в его смысл. Существует множество, подчас очень образных, определений понятия «талант». И все они сходятся в одном: подлинный талант обязательно должен отличаться «лица
необщим выраженьем». Недаром его так часто сопровождают эпитеты «неповторимый», «особый», «редкостный»...
Стала ли эта отличительная черта таланта путеводной звездой в эстрадном телеконкурсе? Увы, напротив, первое, что бросается в глаза при знакомстве со многими из тех, кто в
прошлом и нынешнем году получил почетное право выйти на экран и даже был увенчан лаврами лауреата, это их стремление как можно точнее воспроизвести какой-то определенный образец.
Подчас объект подражания угадывался с безошибочной точностью. Очень права была читательница «Советской культуры» М. Матвеева, когда писала на ее страницах о той же передаче:
«...чаще и чаще на телеэкране мы видим конкурс на тему: «Кто больше похож на Муслима Магомаева» или «Еще один вариант Эдиты Пьехи» (2).
(2) Матвеева М. Когда не хватает взыскательности. «Советская культура», 1972, 8 июля.
Перечень названных имен можно дополнить: Ольга Воронец, Валерий Ободзинский, Лев Лещенко, Владимир Макаров, Тамара Миансарова. Непременное желание быть абсолютно таким или такой,
как избранный кумир? порой доходило до абсурда. Одна из лауреаток прошлого года настолько «вошла в образ» Марии Кодряну, так что усвоила ее манеру слегка встряхивать головой во
время пения.
Не менее огорчительными казались и подражания некоему безликому стандарту, увы, достаточно распространенному на профессиональной эстраде. Так, вкрадчивый запев обязательно
должен был смениться оглушительным forte (даже если текст не давал к этому никаких оснований); дрожь в голосе в особо «чувствительных» местах, чуть-чуть запаздывающий ритм,
выброшенная вперед рука, покачивание из стороны в сторону и т. д. и т. п. словом, весь тот «дежурный эстрадный набор», который так точно был высмеян с телеэкрана же в одной из
передач «Терема-теремка» (3).
(3) Мы никак не можем согласиться с членом жюри нынешнего конкурса Г. Чохели, которая утверждала, что каждый из услышанных ею певцов обладал своей исполнительской манерой (в чем она конкретно выражалась, хотя бы у одного-двух исполнителей, Чохели, правда, не сказала). Уверены, что к нам присоединятся многие телезрители, услышавшие в этот вечер с экрана немало знакомых интонаций.
Конечно, мы бы погрешили против истины, сказав, что мания копирования охватила абсолютно всех претендентов на звание таланта. Нет, были среди них исполнители, доверившиеся
самим себе, своему, а не чужому отношению к песне. Но их, к сожалению, единицы. И что досадно: хорошо показав себя на первом этапе соревнования, иной из таких певцов в финале
неожиданно утрачивал естественность и, видимо не желая отстать от других, изо всех сил старался быть на уровне «мировых стандартов».
Несамостоятельность сказывалась и в выборе репертуара, в желании некоторых исполнителей петь то, что сегодня особенно популярно. Бабаджаняновские «Судьба», «Благодарю тебя»,
«Позови меня» переходили из передачи в передачу, от певца к певцу. Подчас же, напротив, этот выбор озадачивал заведомой невыигрышностью, невозможностью хоть сколько-нибудь
проявить себя в облюбованном произведении ни вокально, ни актерски. Слушаешь такие опусы, например, как «Только ты молчи» Д. Тухманова, «Песня о моем городе» или «Рыжая
девчонка» (4) и недоумеваешь, что же могло привлечь в них певца или певицу? Так все ординарно, плоско и музыка и текст. Вообще обратило на себя внимание обилие в репертуаре
эстрадной самодеятельности серых, скучных песен. Но это уже тема другой статьи.
(4) К сожалению, далеко не все имена авторов песен, произнесенные с экрана, удалось расслышать.
Пожалуй, интересней был репертуар у ансамблей, где чаще звучали народные мелодии и советская песенная классика. Об ансамблях хотелось бы сказать несколько слов отдельно. То, что
молодежь увлекается ныне такого рода музицированием, само по себе, на наш взгляд, можно только приветствовать. Участие в вокально-инструментальных и особенно вокальных
коллективах, поющих а cappella (5), развивает слух, музыкальность, воспитывает ансамблевые навыки ничуть не меньше, а может быть, и больше, чем участие в хоре. И не случайно некоторые ансамбли на телетурнире порадовали именно этими качествами: пели чисто, выразительно, увлеченно, порой сообщая давно известным мелодиям неожиданные, новые краски.
(5) Среди них есть не только дуэты и квартеты, но и октеты и коллективы с большим числом участников, своего рода «мини-хоры».
Однако бацилла подражательства проникла и в этот жанр. Здесь тоже уже определились свои «нормы поведения», продиктованные и зарубежными, и некоторыми нашими ансамблями. Здесь тоже стремление во что бы то ни стало удержаться в рамках этих норм породило серию коллективов-близнецов с одинаковыми составами (электрогитары, электроорган, ударные), с одинаковой манерой исполнения, ограниченной несколькими модными приемами. Воспринятые механически, они зачастую входили в явное противоречие с характером и содержанием песен. Ну, скажем, есть такой прием, идущий еще от старого, довоенного «джазгола», но весьма модный в наши дни: в какой-то момент вместо текста пропевается нечто неопределенное («ля-ля-ля», «ру-ру-ру», «па-па-па» и т. д.). Что ж, какая-нибудь веселая, задорная мелодия такой прием вполне выдерживает. Но когда в песне «Вечный огонь» Д. Салиман-Владимирова, посвященной героям войны, рефреном звучит «уа, уа» (такое можно было услышать на одной из зональных передач), становится несколько не по себе. Вот ведь до каких бестактностей может довести бездумное следование моде. Порой в угоду ей менялся весь облик песни. Мужественный, суровый «Заветный камень» Б. Мокроусова звучал как лихой эстрадный боевик. В проникновенную лирическую исповедь человека, уже перешагнувшего порог первой молодости («Услышь меня, хорошая» В. Соловьева-Седого), грубо врывались модные ритмы, ломая задушевную, трепетную интонацию, и песня приобретала не предусмотренный авторами развязный характер. Ее захваченный глубоким чувством герой превратился в обыкновенного пошляка, сопровождавшего свои любовные признания бессмысленным «па-па-па».
Еще в меньшей степени какой-либо стереотип годится для исполнения народных песен. Может быть, эстраде, да еще самодеятельной, вообще не стоит их касаться (такое мнение существует!)? На наш взгляд, не только стоит, но необходимо, потому что без единого глотка этой живой воды никакой музыкальный жанр не способен успешно существовать. Весь вопрос в том, как касаться?
Мы не собираемся давать здесь исчерпывающий ответ. Большая и сложная проблема эстрада и народное творчество вполне сегодня созрела для специального серьезного исследования, выходящего за рамки нашей темы. Применительно же к ней надо заметить вот что: судя по передачам двух последних лет, участники многих самодеятельных вокально-инструментальных ансамблей дружно устремили свои взоры к аналогичному профессиональному коллективу белорусскому ансамблю «Песняры». В этом ансамбле самодеятельных артис тов, видимо, привлекли его ярко выраженная национальная принадлежность и та оригинальная манера, в которой «Песняры» пропагандируют белорусский фольклор (6). Однако, как известно, чем оригинальнее образец, тем труднее ему подражать. И если скопировать, скажем, В. Ободзинского не составляет большого труда, поскольку все, что делает этот певец, достаточно элементарно, то для того, чтобы следовать по пути, избранному «Песнярами», мало подобрать такой же, как у них, состав и скопировать некоторые их приемы. Нужно еще обладать, не говоря о таланте, очень развитым тонким слухом, нужно еще, учитывая характер репертуара, уметь проявить высокий вкус и большой такт. Здесь как на канате: малейший шаг в сторону грозит провалом. И свидетелями таких провалов приходилось быть: манера «Песняров» воспроизводилась как будто бы точно вплоть до мелочей, но звучало все это как пародия, да еще с изрядным количеством фальши. И право же, куда оригинальнее выглядели те коллективы, которые исполняли народные песни, как говорится, не мудрствуя лукаво, сообразуясь со своими данными и способностями.
(6) В поисках своей манеры они использовали некоторые приемы зарубежных бит-ансамблей, но использовали творчески (во всяком случае, в лучших своих работах), подчинив эти приемы своей задаче, обогатив их своими национальными красками.
Читатели, видимо, заметили, что мы до сих пор не называли имена коллективов и солистов. И делали это не из ложной боязни кого-то обидеть. Просто в том, что в эстрадном искусстве наши самодеятельные артисты идут порой по ложному пути, виноваты во многом не они сами. Среди них есть люди очень способные (не будем поминать всуе слово талант), обладающие и певческими голосами, и музыкальностью, большие энтузнасты избранного ими жанра. И очень жаль, что свои способности они растрачивают на столь неблагодарную цель, как создание копий с чужих, подчас не слишком оригинальных оригиналов. Здесь, повторяем, основные претензии надо предъявлять не им, а тем, кто ими руководит, кто их направляет, в том числе и организаторам, режиссерам передачи «Алло, мы ищем таланты», и членам профессионального жюри этого телеконкурса.
Когда передача только начинала свое существование (и здесь мы вновь согласны с М. Матвеевой), в ней «было обаяние естественности». Почему и как оно исчезло? Думается, потому, что устроители ее постепенно стали отходить от первоначального благого намерения активно вмешаться в процессы, происходящие на самодеятельной эстраде, в сторону чистой развлекательности. И это сказалось на многом. Прежде всего на принципе отбора лауреатов.
Во время заключительной передачи прошлого года председатель жюри конкурса М. Фрадкин похвалил одного из лауреатов за то, что он поет, как профессионал. Этот комплимент, на наш взгляд, в большой мере характеризует направленность упомянутого отбора. Из года в год все чаще в число лауреатов попадали певцы, которые, по выражению председателя жюри нынешнего года В. Соловьева-Седого, в этом жанре «пообвыкли» (очень метко сказано!). Все чаще за талант принималась та самая сумма поверхностно усвоенных навыков, усвоенных чаще всего с чужого голоса, с пластинок, с телеэкрана, о которой говорилось выше.
Такой принцип на деле оборачивался беспринципностью. Потому что среди победителей оказывались и те певцы, кто сумел подчинить упомянутые навыки своему отношению к песне, и те, кто ничего не мог добавить к ним от себя. То же самое происходило и с репертуаром: в списках лауреатов и те, кто искал оригинальный репертуар, и те, кто обращался к запетым шлагерам, и те, кто проявил хороший вкус, выбрав песни интересные, содержательные, и те, кто довольствовался опусами проходными, мелкими и по теме и по решению, вроде упомянутой уже песни Д. Тухманова или ставшего популярным «Тополиного пуха» (автор музыки Ю. Саульский. текста - П. Леонидов), поэтическая идея которого выражена с обезоруживающей прямолинейностью: «за двоими побежишь, не угонишься».
Перемена курса передачи отразилась и на положении жюри. Помнится, в первые годы члены жюри определяли лауреатов, не покидая экрана, каждый из них был обязан объяснить и участникам конкурса, и телезрителям, почему он отдал предпочтение именно этому коллективу или солисту. Сейчас члены жюри выносят свое решение за кадром. На экране же им отводится роль «свадебных генералов», действующих по команде ведущего А. Маслякова, который либо по ходу передачи, либо в перерыве только некоторым из них предоставляет право сказать несколько слов. В результате весь разговор сводится либо к декларациям, когда речь заходит о критериях судейства «мы будем учитывать репертуар, мастерство, манеру...», либо к общим, ни к чему не обязывающим комплиментам, адресованным, как правило, конкурсу в целом «радостно, что у нас так много талантливых ребят, что все они энтузиасты, что мастерство их растет» и т. д. и т. п.
Стоит ли ради этого беспокоить известных композиторов и исполнителей? Не правильней ли было бы в финале каждой заключительной передачи предоставлять членам жюри -музыкантам-профессионалам возможность побеседовать не только с участниками конкурса, но и со всей многомиллионной телеаудиторией. Побеседовать серьезно, обстоятельно, конкретно, высказав все свои pro et contra и таким образом наметив те ориентиры, о которых говорилось в начале статьи (естественно, что и выбор членов жюри должен производиться с учетом необходимости такого разговора; далеко не все на это способны).
Пусть не подумают, что мы призываем учинять «всесоюзный разнос» кому-либо из самодеятельных артистов. Нет, здесь должен быть проявлен высочайший такт. Но ведь критическое замечание можно высказать в виде совета, доброго пожелания. Именно в таких советах, а не в комплиментах нуждаются наши эстрадные самодеятельные коллективы.
Поскольку для какой-то серьезной итоговой беседы в нынешней передаче не находится ни времени, ни места (7), тем более возрастает ответственность членов профессионального жюри при определении лауреатов. Мы понимаем: один только вид празднично настроенных, полных энтузиазма молодых людей способен вызвать самые радостные и добрые эмоции, желание всячески поддержать этот энтузиазм. Но надо помнить, что чрезмерная доброта, проявленная к данной группе молодежи, может обернуться злом для всех остальных, для всего дела в целом.
Вспомним, какой огромный радиус воздействия у этой передачи, охватившей свыше сорока городов, имеющей еще закадровое продолжение в виде поездок лауреатов по городам страны в составе агитбригад, пластинок с записью выступлений призеров. Для миллионной армии любителей эстрады победители телеконкурса не просто симпатичные юноши и девушки, которых надо поддержать, а носители неких «эталонов» те, с кого надо брать пример. Поэтому малейшая неточность в оценках в ту или другую сторону чревата далеко идущими последствиями.
(7) Зато другого рода разговоров, в меньшей степени от носящихся к делу, в передаче ведется очень много. Без умолку говорит ведущий А. Масляков, обладающий удивительной способностью задавать вопросы, на которые можно заранее легко предугадать ответ. В различного рода диалогах, интервью участвуют и сами участники, и представители публики. Но все это не выходит за пределы словесного антуража, ни на йоту не обогащает содержания передачи. Запланированная непринужденность выглядит подчас весьма натужной.
Позволим себе привести один пример: в этом году в финал конкурса вышел женский вокальный ансамбль «Подсолнухи». Участницы его, студентки-филологи Московского педагогического института имени В. И. Ленина, поставили перед собой определенную и нелегкую цель пропагандировать на эстраде русский певческий фольклор, который они изучают у себя на факультете.
Уже сам этот благородный замысел заслуживает всяческого поощрения, не говоря о том, что девушки пели очень музыкально, выразительно, в характере песен, отобранных со вкусом. И жюри зонального конкурса (а на этом этапе, как известно, судят не профессионалы, а представители общественности) совершенно справедливо дало им путевку в финал. Но, увы, в числе лауреатов они не оказались, хотя жюри на сей раз было особенно щедрым, присудив лауреатские звания не двенадцати, а четырнадцати участникам. Кроме того, учреждались еще премии по самым разным поводам: за исполнение молодежной песни, за обаяние, за молодость...
А вот вдумчивая целеустремленная пропаганда родного русского фольклора на хорошем эстетическом уровне не показалась данному жюри поводом для награды. Больно подумать, какой это будет иметь «воспитательный» эффект (8).
(8) Нельзя не высказать упрека в адрес еще одного профессионального участника передачи эстрадного оркестра «Голубой экран» под управлением Б. Карамышева. Коллектив этот и в нынешнем и в прошлом году аккомпанировал вышедшим в финал певцам на редкость грубо, немузыкально и подчас в полном противоречии с характером песни и данными исполнителя. Напомним хотя бы грохочущее, с джазовыми ритмами сопровождение лирического «Вечера на рейде» В. Соловьева-Седого.
Говоря о воспитательном воздействии передачи, нельзя не коснуться еще одного момента. Мы имеем в виду ту, ну прямо скажем, «звездную» атмосферу, которая создается организаторами передачи вокруг участников этого соревнования, особенно вокруг победителей. Право же, ни один лауреат конкурса имени Чайковского или другого, столь же высокого по рангу, творческого соревнования не удостаивался такого внимания к своей личности (именно к личности, а не к творчеству), как иные призеры эстрадного турнира «Алло, мы ищем таланты». Нас знакомят с фактами их биографии, нам показывают фотоснимки: он или она на улицах Москвы, он или она у нотного прилавка и т. д. и т. п.
Вопросы им задают чаще всего все в том же дешевом рекламном духе: «Кому вы подарите свою пластинку?», «Что сказали ваши мамы, когда вы уезжали в Москву?», «Есть ли у вас... последователи?»...
Казалось бы, хорошо, что устроители передачи не порывают связи с победителями прошлых конкурсов, вновь приглашая некоторых из них принять участие в передаче. Плохо, что эти молодые люди подаются на экране уже как некие «всесветные» знаменитости. Им предоставляется право в качестве членов зонального жюри решать судьбы своих товарищей (хотя вряд ли одно, пусть даже удачное, выступление дает такое право), им предлагается не просто выступить, а «подарить свою песню аудитории. Дело дошло до того, что в прошлом году билет на заключительный концерт передачи мог получить только тот, кто назовет фамилии лауреатов позапрошлогоднего турнира. Когда объявлялось столь странное условие, на лицах многих сидящих в зале (оператор в тот момент как раз демонстрировал его) отразилось недоумение: далеко не всем показалось, что это те фамилии, которые стоит запомнить.
Как известно, К. С. Станиславский призывал любить искусство в себе, а не себя в искусстве. Передача «Алло, мы ищем таланты» способствует воспитанию в самодеятельных артистах как раз того, с чем вел борьбу великий режиссер. Это тем более грустно, что бескорыстие, полное отсутствие заинтересованности в личном успехе заложены в самой природе самодеятельности, чуждой какой-либо тени премьерства.
Волнует здесь не только художественная, но и чисто нравственная сторона. Ведь тщеславие, самоуверенность, нескромность а именно такие качества способно пробудить в человеке, да еще молодом, чрезмерное, не по заслугам, внимание к его личности крайне нежелательны не только на сцене, но и в жизни, в той самой обычной трудовой жизни, в которую возвращается подавляющее большинство участников конкурса. Мы не утверждаем, что все они сразу же становятся зазнайками, но предупредить о такой опасности необходимо.
И тут невольно приходит на ум сравнение с двумя другими телерубриками, созданными не так давно, на сей раз музыкальной редакцией, и тоже посвященными пропаганде самодеятельного искусства. Мы имеем в виду всесоюзный фестиваль «Народное творчество» и «Музыкальный турнир городов». И в той и в другой передаче есть свое, причем постоянное, жюри. В первой передаче его возглавляет С. Лемешев, во второй А. Хачатурян. В задачу данной статьи не входит подробный анализ этих рубрик, тем более что один из авторов ее входит в состав жюри обеих передач. Хотелось бы только указать на их направленность пропагандировать не столько отдельных представителей самодеятельности, сколько саму ее, как явление, рожденное нашей социалистической действительностью. Отсюда стремление подчеркнуть присущий ей дух коллективизма, неразрывную связь жизни самодеятельных артистов в искусстве и в труде, наконец, показать разнообразие их интересов. Во время таких передач на экране можно увидеть не только эстрадных певцов, но и академический хор, и вокальный дуэт, исполняющий классику, и музыкантов, играющих на народных инструментах, и разнообразные танцевальные коллективы. (Факт этот, кстати сказать, свидетельствует о том, что таланты можно и нужно искать не только в эстрадных жанрах).
Возвращаясь к передаче «Алло, мы ищем таланты», приходится сделать вывод, что она явно зашла в тупик, утратив ясную цель. Ее воспитательный эффект, как видим, весьма сомнителен. Разобраться в сложных, чисто творческих вопросах, выдвигаемых самодеятельной эстрадой, эта передача не помогает, а скорее их запутывает. Но быть может, при всех своих изъянах она способна стать неким источником пополнения нашей профессиональной эстрады новыми, свежими силами? Что ж, вопрос: «А не хотите ли вы стать профессионалом?» — раздавался с экрана не однажды. Вопрос весьма ответственный, могущий иной раз решить чью-то судьбу, особенно если он исходит из уст члена профессионального жюри. Поэтому и задавать такой вопрос нужно не в порядке комплимента при первом знакомстве, а десять раз взвесив все шансы «за» и «против», чтобы не уготовить хорошему инженеру и талантливому учителю участь посредственного эстрадного певца, вечного дилетанта в своей области. Во всяком случае за прошедшие четыре года никаких более или менее ощутимых результатов передача в упомянутом смысле не дала (мы выносим за скобки ташкентский ансамбль «Ялла», который с самого начала фактически был профессиональным, поскольку его участники - бывшие студенты художественных вузов).
Наша страна богата народными талантами. Но это обстоятельство отнюдь не меняет смысла и значения понятия талант. Поиски истинных талантов дело очень серьезное и сложное, не терпящее суеты, парадной шумихи. Над этой истиной надо задуматься организаторам и режиссерам популярной молодежной передачи.
Р. Ѕ. Эта статья уже находилась в производстве, когда центральная молодежная газета опубликовала большое письмо инженера Е. Сердюка под вырази тельным заголовком «Алло, что же мы ищем?» и редакционные комментарии к нему (см. «Комсомольскую правду» от 20 августа с. г.). Эти материалы, выдержанные в остром критическом тоне, лишний раз свидетельствуют о кризисе, в котором оказался телеконкурс «Алло, мы ищем таланты».