Валерий Колпаков.
"Орфей и Эвридика".
(Как я смотрел зонг-оперу 8 августа 1981 года.) |
Прочитав в субботнем номере от 01.08.81. года газеты "Московский комсомолец" заметку о том, что в концертном зале "РОССИЯ" состоиться первое выступление ленинградского ВИА "Поющие гитары" с зонг-оперой А.Журбина и Ю.Димитрина "Орфей и Эвридика", я решил попытать счастье. Правда, надежда на успех была довольно зыбкой. Дело в том, что "Орфей" был впервые поставлен в 1975 году в Ленинграде и вот уже прошло 6 лет, ансамбль обьездил всю страну, был везде, кроме, как не странно, Москвы. Исходя из этого я понимал, что с билетами будет не легко. Так и оказалось. Когда я подьехал к "России" вечером 7 августа, то прочёл на кассе обьявление: "Все билеты проданы по 20 августа включительно". Но на другой день в одной из театральных касс мне посчастливилось купить билет на "Орфея", правда, в нагрузку с билетом на спектакль Чувашского драматического театра, который к моему несчастью, в то время гастролировал в Москве.
Лишние билеты спрашивали далеко от "России" и это был хороший признак. Как обычно, перед выступлением продавались программки. Первая неожиданность ждала меня, как только я открыл страничку, где были указаны исполнители.
 |
 |
Сначала на сцену вышел конферансье и коротко рассказал, что из себя представляет зонг-опера. Затем заиграла музыка и погас свет. Раздвинулся занавес и первое, что я увидел- это горящие красные лампочки на апаратуре инструментальной группы ансамбля. Всё остальное скрывала полная темнота. Вспыхнул свет. Музыканты находились прямо на сцене, но были отодвинуты на второй план. В центре сцены на небольшом помосте лежала какая-то шкура, на которой полулежал Орфей в зелёных штанах, босиком и по пояс голый и Эвридика в платье из лохмотьев, основой которого была,по-моему, столь популярная ещё недавно мешковина. Сзади в центре, позади этого помоста, стояли два гитариста и на небольшом возвышении ударник. В левом углу помоста стоял огромный в человеческий рост чемодан. Он стоял, как принято говорить, на попа. Как потом я узнал в этом чемодане перевозиться реквизит ансамбля. Слева от помоста находились два клавишиика группы, а справа ритм-гитарист и ксилофонист.
Пока аккомпанирующий ансамбль исполнял вступление, Орфей и Эвридика показали пантомиму, из которой следовало, что Орфей полюбил Эвридику. Впрочем, об этом пели и сами участники группы. Когда пришёл черед вступать главным действующим лицам, они схватили мкирофоны, которые незаметно лежали около шкуры и запели. Через мгновенье после того, как прозвучали голоса Асадуллина (Орфея) и Кожевниковой (Эвридики), стало ясно-это будет бенефис Асадуллина. Дальнейшие события это только подтвердили, настолько велик был разрыв в вокальных данных Асадуллина и Кожевниковой. Просто мороз по коже пробирал, когда Альберт исполнял свою партию. Настолько у него высокий, чистый, мощный и, я бы сказал , пронзительный голос. У меня даже сложилось впечатление, что он сам собой любуетея. Мне трудно судить насколько сильны у участников представлния драматические таланты. Могу только сказать, что мне, как эстрадному зрителю, понравилось. Все-таки, наша эстрада не балует нас какими-то глубокими драматическими откровениями на сцене. Первоначально не ощущалось, что эта постановка осуществлена ВИА. Тем более ан-лем "Поющие гитары". Дело в том, что у "гитар", раньше во всяком случае, была довольно своеобразная манера исполнения, основанная на очень насыщенном музыкальном сопровождении и очень мощном вокале. Эту манеру бывшая солистка ансамбля назвала "агрессивной".
Итак, то что это "Поющие гитары" сначала не ощущалось.Так было до сцены "хор вестников". Но едва она началась, как стало ясно, ансамбль не утратил ни одно из своих прежних качеств. Сцена прошла мощно, динамично, заставив зрителей зааплодировать. Когда подошла очередь сцены "состязание певцов", я вспомнил рецензию на эту зонг-оперу, напечатанную в 77 или в 78 году в газете "Комсомольская правда ". Вспомнилась такая фраза оттуда: "Соперники Орфея не принижены, не спародированы, их песни вполне могут понравиться…" Теперь же, посмотрев всё своми глазаии, позволю себе с этим не согласиться. Да, соперники 0рфея не спародированы, в их поведении угадываются черты многих эстрадных "звёзд", но вот манера исполнения и особенно сами песни, безусловно несут в себе элементы пародии.
Ещё в одной статье говорилось:"…в связи с большой текучестью кадров (из 28 человек выступавших в премьерном варианте о сталось лишь двое) сегодня "Орфей" бледнее своей премьеры, а новички занятые в главных партиях, пока далеки от уровня первых исполнителей." Возможно, этим и объясняется тот факт, что мне показалось будто певцы спародированы.
 |
Нельзя не отметить тот факт, что все артисты довольно непринуждённо управлялись с микрофонами и особенно со всеми хитросплетениями шнуров от них (порой на сцене носились взад-вперед человек 6 с микрофонами).
Ещё я хотел остановиться поподробнее на музыке, на инструментальной окраске спектакля. Для 1975 года, когда опера была написана и поставлена, аранжировка и состав инструментов был вполне приемлем. Но сейчас 1981 год и музыка во многом изменилась, стала белее интенсивной, добавились другие оригинальные инструменты и в первую очередь синтезаторы, которые совершенно изменили окраску музыки. Недаром говориться: "Другое время-другие песни." Время, конечно, накладывает свой отпечаток на музыку, поэтому в 1981 году слушая музыку созданную в 1975, уже через некоторое время ощущаешь её старомодность и даже архаичность. Это обьявсняется еще и тем, что "Поющие гитары" для московской премьеры предложили первую редакцию спектакля.
Зонг "Потерял я Эвридику" в исполнении А. Асадуллина можно послушать ЗДЕСЬ.
И последнее, когда представлялись артисты, занятые в првграмме, то ведущий сказал так: "Орфей-лауреат Всесоюзного и Международного конкурсов солист ленинградской рок-группы "Пульс"-Альберт Асадуллин". Это было 8 августа. А 15 августа в газете "МК" в аннотации к этой рок-опере было написано: "Среди исполнителей солист ленинградской рок-группы "Час пик" Альберт Аседуллин". Что бы это значило?