Георгий Симонян
"Рапсодия" Татьяны Кабаш.
(апрель 2020 г.)2
 |
-Как это не удивительно, но самой известной песней, по которой помнят ВИО «Рапсодия», является «Раз, два, три – хорошая погода?
А было так. Композитор Боря Емельянов часто приходил к нам и настойчиво предлагал что-то записать. И уговорил. И мы на радио с ходу, с легкостью это записали. Его (Бориными) стараниями она и пошла гулять по радиостанциям.
-ВИО «Рапсодия» записал на пластинки несколько песен композитора Владимира Газаряна. Что можете о нем вспомнить?
Это довольно известный композитор. Под Солнечногорском располагалась закрытая военная организация. Там он возглавлял музыкальную часть. Приносил песни Петренко, мы записали целую пластинку его песен. Он с нами был еще связан тем, что в его оркестре закрытой военной части ранее играли некоторые наши духовики. Газарян тоже был из тех, кто продвигал свои песни. Он их носил на радио, в различные коллективы, отдавал разным солистам.
-Скажите, вокальная группа из четырех человек образовалась сразу?
Да, Владимир Ковалев, Наталья Горбань, Наталья Шевченко и я.
-А Ковалев откуда пришел?
Он пришел вместе с Борей Гольдштейном из его коллектива. Знаю, что Володя пел в ресторанах до «Рапсодии». А сейчас Владимир живет в Тульской области, разводит элитных собак. Мы с ним общаемся иногда по телефону. Он говорит, что этот бизнес довольно прибыльный. Володя постоянно участвует в творческой жизни Тульской области. Кроме того, он был участником телеконкурса «Голос 60+» (первый сезон). Но дальше слепых прослушиваний не прошел.
-Потом вокалисты стали уходить?
Первой ушла Наташа Горбань. Она ушла в ансамбль «Ритм» к Пугачевой, на бэк-вокал. В ее переходе активное участие принимал Миколас Орбакас. Он и мне предлагал туда перейти, но я отказалась. Вместе с Наташей в «Ритм» перешел трубач Анатолий Протасов, который у нас работал совсем недолго. Кстати, руководителем «Ритма» был Александр Авилов, которого потом посадили. Ему дали три года «химии». И мы как-то гастролировали в Иркутской области, где он отбывал срок. Он пришел на наш концерт. Конечно, встреча была довольно тяжелой.
-Кто еще работал в вокальной группе?
Например, Таня Ревзина. Это жена Марка Розовского – руководителя Театра «У Никитских ворот». Работала, правда, недолго, и в основном на бэках. А уже в 80-е у нас появился Игорь Капитанников. Известный музыкант, пришел из ансамбля «Верные друзья». Еще позже появился Олег Чвиков. Они оба высоченные и когда мы стояли с ними на сцене, то я им была практически по пояс. (Смеется) Это наша последняя вокальная группа в составе «Рапсодии».
Тут как-то иду по улице и меня кто-то окликает. Оказывается, Володя Шамин. Я его и не узнала. А ведь действительно, в начале 80-х наша вокальная группа состояла из Ковалева, Шамина, Ревзиной и меня.
Еще у нас очень недолго работала Ольга Зарубина. Она к тому времени пару раз снялась на ТВ, и вела себя так, что даже вспоминать не хочется. Хамила, грубила, разговаривала свысока. Поэтому и не могла задержаться у нас.
Очень недолго работала певица Лариса Мясина. Она вышла замуж за иностранца и уехала в Японию.
Работали певец с редкой фамилией Луизо. О нем ничего не хочу говорить, не сложились отношения, и неплохая певица Елена Майорова.
 |
-На некоторых ваших пластинках указана солистка Юлия Рустамян. Это кто?
Юлия Рустамян это жена тогдашнего директора филармонии Михаила Холодного. Он попросил Владимира Николаевича, тот не смог отказать.
-Она не входила в состав оркестра?
Нет, не входила. Вот был случай в Ленинграде. Мы работали в «Октябрьской» недели две, а может и больше. Сольные концерты шли с большим успехом. Вдруг телефонный звонок из филармонии:
- К вам на усиление едет Юлия Рустамян.
Мы все в шоке! Какое усиление? Речь не о том хорошая она певица или плохая. Просто сам факт.
Или еще случай. Как-то работали мы в ЦДКЖ у трех вокзалов. Огромная сцена, зал битком. Концерт уже начался. Вдруг приезжает администратор нашей филармонии Анна Ивановна и сообщает, что сейчас приедет Аркадий Райкин и будет выступать в середине концерта. Приезжает Райкин, уже совершенно больной. Его сопровождает врач. Анна Ивановна просит нашего конферансье Сашу Сухину объявить, что сейчас будет выступать Аркадий Райкин. Когда конферансье объявил, в зале пошел смех. Подумали, что это юмор ведущего или пародист какой-нибудь выйдет. Выходит Райкин, с трудом читает свой монолог и еле-еле уходит со сцены. Зал в недоумении! Зачем, почему? Что это было? Никто не понял.
-Не знаете, почему на оборотной стороне обложки первого альбома «Рапсодии» («Спешу к любви твоей») под фотографиями подписаны фамилии всех участников коллектива? Это довольно редкий случай по тем временам.
Думаю, это потому, что мы все-таки были ВИО, то есть оркестр. Оркестр солистов.
Но тут надо рассказать еще об одном нашем музыканте – Игоре Дегтярюке. Замечательном, талантливом гитаристе. Но он еще и неплохо пел. Игорь хорошо владел английским языком и здорово пел по-английски. На гитаре играл завораживающе. Особенно ярко Игорь себя проявлял в блоке западных композиций, который мы традиционно исполняли в конце каждого концерта. А мы с Наташей Горбань в этих композициях еще и танцевали. Наташа была выпускницей ГИТИСа как опереточная актриса. И мы с ней выдавали такие номера. То есть важно было не просто исполнение песни, есть же оригинальное исполнение (например, «Санни» Бони М), а именно сам номер. Но танцевали мы не абы как. Танцы нам ставила настоящий профессионал. Жена нашего директора Анатолия Катаниченко - Галя Левитина. Они в программе работали танцевальным номером. Насколько я помню, Галя была родственницей Мессереров.
И костюмы нам шила очень хороший модельер Этери Лобжанидзе. Она сейчас живет в Америке, довольно известный там модельер. Вблизи смотришь на костюмы – ничего особенного, а на сцене смотрелись очень эффектно.
Возвращаясь к Дегтярюку. Игорь постоянно метался между «Рапсодией» и «Арсеналом» Алексея Козлова. Он был по-хорошему сумасшедшим. Иногда он мне говорил:
- Тань, я ведь гений!
На что я отвечала:
- Никаких вопросов!
Что еще можно вспомнить? Он мог одну и ту же композицию сегодня сыграть гениально, а завтра кое-как. Мог не приехать на выступление. Спрашиваешь его почему, а он отвечает, что ему был голос…
-Вы не спрашивали Игоря о желании поработать в какой-нибудь другой группе или ансамбле, кроме «Рапсодии» и «Арсенала»?
Говорили на эту тему. Он не хотел. У нас и в «Арсенале» у него было больше свободы, он делал, что хотел. А собственный коллектив он бы не потянул.
-Дегтярюка называли «русским Хендриксом». Действительно был похож?
Да, был похож.
 |
Последние годы жизни Игорь работал в Центральном Доме Работников Искусств, звукорежиссером. Устроил его туда Виталий Набережный, аранжировщик и композитор, который работал с «Рапсодией». В ЦДРИ мы и встречались с Игорем в последние годы. Во дворе ЦДРИ его и убили…
А однажды, когда Игорь уже ушел из «Рапсодии» окончательно, мы с коллегами пришли на концерт «Арсенала» в Театр Эстрады. Игорь играл тогда гениально, просто до слез гениально. Зайдя после концерта за кулисы, я ему сказала, что он играл гениально, что лучше него нет музыканта. И вижу, что в двух шагах от нас стоит Алексей Козлов и слушает наш разговор. Через пару дней мне звонит Игорь и говорит:
- Спасибо тебе большое! Козлов меня уволил….
-Ваш коллектив часто пересекался с другими артистами?
Очень часто работали с «Цветами». Вы знаете, что в «Цветах» работал замечательный барабанщик Юрий Фокин. Так вот, его младший брат (не помню имя) работал у нас рабочим сцены и грузчиком. Их мать приходила, просила, чтобы его взяли на работу, да и сам Юрий тоже приходил к Петренко с этой просьбой. Мальчишка совсем молодой, лет семнадцать ему тогда было.
А вообще мы работали со многими артистами в одних программах. Помню, что в Иркутск ездили в программе с Андреем Мироновым и Александром Градским. В один из приездов в Одессу – с Кобзоном, Сенчиной и Хазановым. Обычно это были стадионные программы, где мы работали в первом отделении, а во втором звезды. Кстати, за такие выступления платились двойные ставки. И давали мы по несколько концертов в день.
Как-то ехали в Челябинск на сборные концерты во Дворце спорта. Заходит в вагон Бедрос Киркоров и говорит:
- Я с вами!
И едет с нами в Челябинск. Вроде как мы должны ему аккомпанировать. А у него ставка заслуженного артиста плюс он получал за мастерство, и еще - двойная ставка. Очень выгодно! Выходит он на сцену и половину песни рассказывает, что только приехал из Болгарии, что всем он передает приветы и т.д. Потом поет припев «Моя любовь, моя Болгария…» и уходит со словами, что передаст от всех привет в Болгарию. Всё! Он был очень хорошим администратором самому себе (смеется).
 |
-Скажите, бывали ли сложности при записи?
Записывали мы на радио песню Евгения Птичкина «Синее небо». Песня очень лиричная, и записали очень хорошо, и композитор - народник. Обычно редактора говорили в какой передаче и когда пойдет записанная песня. Ждем – не идет. рез какое-то время мы снова ее пишем на радио. И опять тоже самое – не передают песню. А потом выяснилось, что в песне были такие слова «…безбрежное небо спокойно плывет над Россией». И запись размагнитили. Мы были в шоке! Во времена Леонида Ильича Брежнева слова «небрежный», «безбрежный» и т.п. в песнях не приветствовались. И тут, видимо, редактора перестраховались.
Или была песня, тоже Птичкина, я сольно ее пела. Такой чудесный вальсок, очень легкая, девичья песенка. Но в ней были слова «…он спустился прямо с неба». Кто спустился с неба? Убрать! И песня не пошла.
Понимаете, хотелось-то нам одного, а вынуждены были исполнять то, что надо. Все эти худсоветы требовали то одно, то другое, то третье. И приходилось исполнять песни про БАМ.
 |
-Вы пели такие песни?
У нас много было таких песен комсомольско-патриотического звучания.
-На надо сказать, что на пластинках не так много записано песен такого рода?
Были. У того же Бинкина…
-Много патриотики было в песнях композитора Левашова, которые вы записывали?
И у него тоже. К тому же Петренко был очень добрым человеком. К нему приходили многие композиторы, приносили свои произведения, а он не мог им отказать. Нам совсем не нравилось, но мы исполняли и записывали.