Георгий Симонян
Джазовая музыка... была ближе.
(декабрь 2016)1
 |
-Руслан, вы говорили мне, что родились в Самаре?
На самом деле мой отец жил в Москве, но в годы войны завод, где он работал, эвакуировали в Самару. Там он встретил маму, которую по «Дороге Жизни» эвакуировали из осажденного Ленинграда. Но через несколько месяцев после моего рождения, родители вернулись в Москву. Жили мы в районе метро «Бауманская».
-Музыкальное наследие от родителей получили?
Бабушка по маминой линии жила в Петербурге и была пианисткой. А отец, до войны аккомпанировал по слуху немым еще кинолентам, будучи самоучкой.
-Родители вас определили в музыкальную школу?
В шесть лет по приезду с летней дачи мой первый вопрос был когда мы пойдем в музыкальную школу. И пришлось родителям, соседям, если родители были заняты, возить меня с улицы Радио на улицу Осипенко, где я начал учится играть на фортепиано. Позже я перешел в музшколу им. Дунаевского поближе к дому.
В общеобразовательной я закончил семь классов и перешел в вечернюю школу. При этом я умудрялся еще учиться в музыкальной школе, работать и заниматься спортом. Сначала боксом, а потом настольным теннисом.
-Когда появились первые музыкальные увлечения «легкой» музыкой?
Легкую музыку, особенно иностранную, рокнроллы я с удовольствием слушал по приемнику на коротких волнах лет с десяти. В четырнадцать лет меня покорил джаз. В шестнадцать лет я уже играл в различных ансамблях на вечерах и танцах, где отдавалось предпочтение джазовой музыке.
-Битлз не привлекал тогда?
Я слушал Биттлз, как только они появились. Но джазовая музыка все-таки мне была ближе.
После окончания школы я поступил в МВТУ имени Баумана на факультет «Автоматизация-Механизация» (вечернее отделение), где я сразу окунулся в художественную самодеятельность. Музыкальную студию при институте возглавлял очень известный в мире джаза Герман Лукьянов. Я занимался в его студии, что мне очень помогло в освоении музыки. А когда наш коллектив художественной самодеятельности занял первое место в институтском конкурсе, то мне предложили перейти на дневное отделение, правда, с потерей курса. Но проучившись на дневном до пятого курса, я настолько окунулся в музыку, что решил уйти из МВТУ. Меня многие отговаривали, но я был непреклонен. Уйдя из института, я в этот же год поступил в Гнесинское музыкальное училище на заочное отделение по классу хорового дирижирования.
Одновременно я поступил на работу в Москонцерт пианистом в аккомпанирующий состав. Он состоял из фортепиано, ударных и контрабаса. Первое наше выступление состоялось в Чечне, в 60 км от Грозного. Была сборная программа, и мы аккомпанировали разным солистам, исполнительнице романсов и цирковым номерам.
Через какое-то время я перешел в МОМА. Приобрел электроорган «Матадор», довольно крутой по тем временам. Клавишник, да еще со своим инструментом был всегда желанным в любом коллективе. Покупал инструмент довольно сложно. Денег особо не было, но я взял в кредит дорогой стереоприемник и цветной телевизор. Продал и то и другое, и на эти деньги купил «Матадор».
Тогда клавишников, имеющих свой аппарат, было наперечет. Я да еще пять - шесть музыкантов на всю Москву. Может быть, поэтому ко мне и обратился Борис Волгин, который собирал свой коллектив. Он пришел в ресторан «Минск», где я работал и пригласил в свой ансамбль музыкальным руководителем.
Названия у ансамбля еще не было, но была своя аппаратура, инструменты и программа. Да еще и костюмы у нас были пошиты из парчи, на которую ребята заработали в составе «Голубых гитар» на гастролях в Бейруте. Нам особо и репетировать не надо было, так как репертуар уже был. Часть репертуара – песни «Голубых гитар», часть – западные хиты. Поэтому нас легко взяли в Рязанскую филармонию.
-Репертуар «Голубых гитар» был потому, что музыканты были в основном оттуда?
Борис Волгин, уходя из «Голубых», пригласил с собой несколько человек: гитариста Николая Сахарова, ударника Виктора Дегтярева, саксофониста Стаса Борисова и вокалиста Рафаэля Аюпова. Плюс из одного московского ресторана пригласил вокалиста Виктора Ефимова. Сам Борис играл на бас-гитаре.
Но что-то нас в Рязани не устроило, и тогда наш конферансье предложил поехать в Киев в Укрконцерт. У него там были знакомые, и они обещали помочь с трудоустройством.
 |
Нас в Укрконцерт взяли, но предложили сделать блок украинских песен для концерта. Нужно было как-то назваться. Волгин очень хотел, чтобы в названии обязательно было слово «гитары». Тогда это было модно. А я начал тогда писать аранжировки украинских песен, и в одной из них, в песне «Сiла Птаха», были слова «…и та музыка чарiвна…». И я предложил гитары назвать чаривными. Так и появилось название – «Чаривни гитары (В переводе – волшебные).
Всем ребятам это название понравилось. Да еще народ стал ходить на нас, думая, что это польская группа «Червоны гитары» (смеется).
-Репетиционную базу предоставили в Киеве?
Было какое-то помещение, но мы в Киеве не задерживались. Хотя, помнится, что чуть ли не сразу мы что-то записывали в студии. Вот только не вспомню, что записывали.
-Зарплату в Киеве получали?
Да, зарплату получали в Киеве.
-В состав кто-то добавился?
Взяли солистку по имени Тая (фамилию я не помню). К сожаленью, ее судьба сложилась трагически. Уйдя из «Чаривних гитар», она вернулась в МОМА, и, работая уже там, погибла в автокатастрофе.
-На фото с первой пластинки именно эта солистка?
Нет, это просто поклонница. Надо было сфотографироваться якобы с солисткой, вот и пригласили постороннюю девушку. Мы сфотографировались на берегу Днепра с колонками. Колонки были самодельные, Волгин сам делал. Называл он их - Айс Тон, по названию известной фирмы-производителя (смеется).
-О вокалисте Ефимове мало что известно?
У него был не простой голос. Мог, например, спеть в манере Георга Отса, а мог и совершенно в иной манере. При этом у него был свой запоминающийся тембр, была индивидуальность.
-Ефимов - москвич?
Нет, но был женат на москвичке.
-На фото присутствует некто Юрий Крючков?
Это наш звукорежиссер. Кстати, Волгин увел его тоже из «Голубых гитар». Юра работал в «Голубых гитарах» и до службы в армии, и после. А служил Юра в кремлевском полку. Высокий, статный, красивый. Юра был талантливым человеком. Он закончил училище Ипполитова-Иванова по классу гитары. В конце 80-х годов стал автором и исполнителем своих песен, выступал в популярных заведениях того времени.
-Вы в таком составе и выступали,практически, без дудок?
Только саксофон был. Да, еще Волгин пригласил двух киевских музыкантов. Второго клавишника Рувинского и второго бас-гитариста Дмитрия Рыбака.
-Статус музыкального руководителя давал какие-то преимущества?
Ничего не давал. Ни больше денег, ни отдельного номера на гастролях.
-Как строился концерт ансамбля?
Так же, как и в «Голубых гитарах» - блоками. Блок патриотики пел Раф Аюпов, блок украинских песен, блок «фирмы». Основной «движущей» силой на концерте был Стас Борисов. Когда не требовалось играть на саксофоне, он здорово двигался, пританцовывал. Очень оживлял выступление. Его, Ефимова и Аюпова можно назвать нашими фронтменами.
-Аюпов пел песню, которую он записал в «Голубых гитарах» - «Первый дождь, первый снег»?
Кажется, пел. Но точно он пел «Я тебе пригожусь» Гранова и Дербенева. Мы так и не смогли «оторваться» от Гранова, что и стало причиной некоторых разногласий. В итоге случился серьезный раздрай, в результате которого мы разделились на два коллектива.
Большинство музыкантов решило уйти от Волгина и создать свой коллектив при Укрконцерте. Ушли Ефимов, Аюпов, Сахаров, Тая, Борисов, Рувинский и я.
 |
Витя Дегтярев вернулся в «Голубые гитары». По существу, с Борей Волгиным остался один Дима Рыбак. Причем, название – «Чаривни гитары», Укрконцерт оставил за нами. Поскольку я был музыкальным руководителем и нового состава, то стал добирать музыкантов. Взял очень хорошего барабанщика Витю Сёмкина и басиста Михаила Смола, который позже долгое время работал в джаз-коллективе Германа Лукьянова. Но нам довелось поработать полгода в новом составе. Случилась неприятная история на гастролях и наш состав расформировали. Причем, вызвали в Укрконцерт меня как музыкального руководителя и предложили набрать новый состав. Я плюнул на всё и уехал в Москву, снова оказался в МОМА. А название «Чаривни гитары» вернули Волгину.
Но не прошло и полгода и Боря Волгин и снова позвал меня в свой коллектив, предложив забыть все наши разногласия.
-Вы снова работали в «Минске»?
Нет, я работал в ресторане «Октябрь» на Новом Арбате. И у нас был классный певец, которому я все время говорил, что ему надо идти на большую эстраду.
Знаете, кто это был?
Игорь Иванов.