Георгий Симонян
Трубач и "Песня".
(март 2023)1
 |
-Владимир, расскажите о себе?
Я родился 26 мая 1950 года в Калужской области. Когда мне исполнился год, мои родители переехали в Тульскую область, в совхоз Оленьково Веневского района. Там в 1957 году я пошел в первый класс школы. В нашем совхозе был обычный деревенский клуб, а при клубе возник духовой оркестр. Руководитель оркестра Юрий Ильич Алистратов был трубачом. Он демобилизовался из Группы советских войск в Германии, служил там в оркестре.
Мне это было очень интересно, и лет в 9 я пришел в этот оркестр, как сейчас сказали бы, на кастинг. Руководитель оркестра посмотрел на меня, проверил слух, и, как обычно в таких случаях, губы, зубы, прикус. И предложил заниматься на кларнете. Выдал мне кларнет, и что-то у меня на нем не получилось, да и особо не понравилось. Тогда он решил попробовать меня на трубе. Я как-то напрягся, дунул в его трубу, и вроде пошло. Руководитель был грамотный, опытный и он понял, что со мной можно заниматься.
Мне выдали трубу, и я начал заниматься. Сначала выдувал по одной ноте. Потом мне выдали «Школу игры для начинающих». И я стал серьезно погружаться в этот процесс. Каждые выходные в клубе проходили танцы. И я постепенно влился в состав и стал вместе со всеми играть на танцах. Надо сказать, что я был самым младшим. Остальные все были уже взрослыми. Мы играли не только в своем совхозе, но и ездили по соседним деревням и поселкам.
Через некоторое время наш руководитель уехал в Москву. И наш оркестр стал потихоньку разваливаться.
-Известно, что трубачи неплохо поют. Вы занимались пением?
В школе был хор, где я был солистом. К нам на лето приезжала семья, они снимали маленький домик у нас на месяц-полтора летом. Он был скрипачом, а она виолончелисткой. Оба из Москвы. Они услышали, что я пою и занимаюсь трубой. Эта семья отвезла меня в Москву на просмотр в хоровое училище имени Свешникова. Меня туда приняли, но когда я вернулся домой, моя мама не отпустила меня учиться. Сказала, что в Москве очень опасно, там трамваи ходят, и я могу попасть под трамвай (смеется).
-В семье имели отношение к музыке?
Надо сказать, что моя семья была очень музыкальная. Отец здорово играл на гармошке. Мама великолепно пела. Сестра была баянисткой и преподавала в школе пение. Я и младший брат были трубачами, а самый младший играл на флейте. Он до сих пор играет в Тульском губернском оркестре.
-Что было дальше?
Моя старшая сестра к тому времени уже жила в Туле и собиралась замуж за парня, который проходил службу там же, в Туле. И он однажды при встрече рассказал, что в их части есть совсем молодые ребята, которые живут и учатся при оркестре. Пообещал узнать, что там и как.
В итоге сестра с женихом отвезли меня на прослушивание в эту военную часть. Кстати, часть была воздушно-десантным полком. Хотя мне было тогда всего 13 лет, но меня приняли в эту часть воспитоном. Хорошо, что у меня мама была портнихой, и она мне перешила форму. А то бы я так и ходил в форме в виде мешка. Размер обуви у меня на тот момент был 36-ой. Мужской армейской обуви такой не было и мне выдали женские сапожки. Но потом, когда нога стала расти, я перешел все-таки на мужскую обувь.
Нас, воспитонов, было 10 человек, жили мы в казарме, занятия начинались в 9 утра. Ну и все сопутствующие армейской жизни атрибуты –уборка территории, построения и т.д. Помимо этого, мы еще учились в общеобразовательной школе. Раньше были такие Школы рабочей молодежи. Вот с седьмого класса я в такой и учился.
Так продолжалось до призывного возраста. Я принял присягу и плавно перетек в армейскую службу. Во время службы совершил 14 прыжков с парашютом. Несмотря на службу в оркестре, необходимо было совершить определенное количество прыжков, так как часть была десантной.
После демобилизации я остался на сверхсрочную службу в полковом оркестре ВДВ. Остался служить, так как мне дали в Туле однокомнатную квартиру. Для двадцатилетнего парня по тем временам (да и по нынешним) это очень круто.
Надо сказать, что в Туле было три военных оркестра: оркестр ВДВ, оркестр внутренних войск и оркестр артиллерийского училища. Мы часто пересекались на различных мероприятиях и парадах. В последнем служили Анатолий Куликов, Александр Симановский, Игорь Контюков. Я дружил с этими ребятами и знал, что они работали еще и в оркестре «Современник» Анатолия Кролла при Тульской филармонии. И довольно часто бывал на репетициях «Современника». И очень увлекся этой музыкой. Ровно два года я отслужил сверхурочную и уволился из военного оркестра. Хотелось играть другую музыку.
И я пошел на прослушивание в оркестр цирка. Меня приняли, и довольно быстро я стал там первой трубой. Совсем молодой парень, а играл первую трубу. Это было довольно редким случаем. Год там я проработал, и местные музыканты мне подсказали, что есть место в Тульской филармонии. Я перевелся в филармонию, где создавался новый коллектив. Мы начали репетировать. В процессе этого наш руководитель поехал в Москву и вернулся с предложением от Росконцерта. Известной певице Гюлли Чохели требуется аккомпанирующий состав, в связи с тем, что прежний («Голоса дружбы») распался. Мы, конечно же, согласились.
-Каким составом вы перевелись в Росконцерт?
Руководитель коллектива – Геннадий Васильев, клавишник. Тромбонист Павел Манохин, саксофонист (имени не помню), бас-гитарист – Александр Тимофеев, барабанщик Юрий Кузнецов (кстати, тоже проходил службу в оркестре артиллерийского училища), и я – труба. Гитариста нам дали из Росконцерта. В вокальную группу входили Григорий Захаров и Леонид Серебрянников. Захаров - однофамилец известного певца. Он был сыном композитора Владимира Захарова, который написал известные песни «Уходили в поход партизаны» и «И кто его знает». Жили Захаровы в самом центре Москвы на улице Горького. А Серебрянников этот тот самый, который работает до сих пор. Известный певец.
Директором коллектива был муж Чохели Герман Бурхардт. В прошлом саксофонист-баритонист по кличке «Жан Марэ». Он действительно был очень похож на популярного французского артиста. Герман часто сидел за пультом. Мы довольно быстро отрепетировали программу и поехали на гастроли. А гастроли тогда были очень длительными, порой месяцами не заезжали домой. И музыканты стали потихоньку увольняться. Так прошел 1974 год.
-Скажите, Владимир, почему такая прекрасная певица, как Гюлли Чохели, не стала популярной? Например, как Пьеха.
Я думаю потому, что ее очень мало показывали по ТВ. А она и не стремилась к этому. Надо было ходить по редакциям, предлагать себя. Еще думаю, что она не спела такого хита, по которому ее бы запомнили.
-Согласен. А какие произведения она обычно исполняла в концертах?
Очень много пела песен Таривердиева. Исполняла произведения Саульского, пела патриотику. И даже несколько песен из репертуара Марии Пахоменко.
-Что было дальше?
Когда мы бывали на базе в Москве, к Гюлли часто приходил молодой композитор Вячеслав Добрынин. Он приносил свои песни, в частности, «Что такое дождик». В процессе общения он стал рассказывать про новый коллектив – «Лейся, песня». Что хорошие музыканты, поют здорово. Пообщались, я оставил ему свои координаты, но особого рвения в новый коллектив я не проявлял.
Тем не менее, через некоторое время, на мой тульский адрес пришла телеграмма, что я приглашаюсь на прослушивание в такое-то время, по адресу такому-то. И подпись – Селезнев.
Я поехал, с трудом нашел это здание. Клуб камвольного комбината. Поднялся на второй этаж и первым кого увидел - саксофониста Сергея Левиновского. Он работал некоторое время у Гюлли Чохели. Потом уволился, но я не знал, что он перешел в «Лейся, песня».
Далее вижу Евгения Поздышева, которого знал по «Современнику» Кролла. Мне сразу как-то все стало нравиться. Далее вышел двухметровый Валера Селезнев, представился, познакомились. Попробовали порепетировать – все нормально. В общем, меня взяли. Я отдал трудовую бригадиру Саше Рузову, а он отправил ее в Кемеровскую филармонию на оформление. Так осенью 1975 года я стал музыкантом ансамбля «Лейся, песня».
-Кто на тот момент был в составе?
Тут надо сказать, что в коллективе только что произошел раскол. Часть музыкантов во главе с Михаилом Плоткиным уволилась. Позже они создали ансамбль «Надежда». Ушли один из барабанщиков Скрябцов, певец Игорь Иванов, трубач Киселев, саксофонист Улановский.
А в коллективе «Лейся, песня» остались бас-гитарист Юра Захаров, барабанщик Володя Заседателев, клавишник и певец Владислав Андрианов, тромбонист и певец Борис Коршунов и сам Валера Селезнев. Саша Рузов вел концерт и иногда играл на бонгах. Ну и плюс мы, только пришедшие, Поздышев, Левиновский и я.
-Вы пришли в ансамбль с усами?
Пришел с усами. Селезнев попросил сбрить, так как коллектив молодежный. Никаких обручальных колец, на сцену выходили чистенькими. Только Юре Захарову разрешили остаться с усами. И Поздышеву, который был намного старше всех. Но как-то в самолете мы сидели рядом с Селезневым. И он мне сказал, чтобы я снова отрастил усы. На вопрос – почему? -Валера сказал, что все говорят, мы с ним очень похожи. Как маленький Селезнев и большой.
-Где состоялись ваши первые концерты в составе «Лейся, песня»?
В Ростове-на-Дону, на родине Влада Андрианова. И тогда я почувствовал разницу. Аккомпанировать певице или играть и петь в составе ансамбля- это огромная разница. Первый концерт прошел с таким ажиотажем, которого я раньше не видел. Все песни – хиты. Зал свистит, кричит, хлопает. У Гюлли была абсолютно другая, камерная обстановка.
-По сути все лавры вокалиста доставались исключительно Андрианову?
Да. Поначалу Боря Коршунов пел одну песню «Ай-яй-яй, тебя люблю я, Ай-яй-яй, но ты молчишь…» Остальное пелось Владом или группой.
-Что вспоминаете о Владиславе Андрианове?
Только хорошее. Влад был лидером. Но не только нашего ансамбля, а лидером всего этого жанра. Такого голоса, такой подачи я больше не встречал. Окрас тембра уникальный. Я всегда удивлялся: вроде поет низко, а на самом деле – высоко.
-Влад рассказывал в коллективе, когда он записывался на альбом «По волне моей памяти»?
Да, мы знали, что он записывался у Тухманова. Но когда вышла пластинка – это был шок. Мы не думали, что это будет такое эпохальное событие. Влад рассказывал, что его пение (думаю, что и он сам) очень нравились жене Тухманова Татьяне Сашко. Кстати, заглавную композицию с этого альбома мы играли иногда в концертах.
-К тому времени у ЛП уже вышло несколько пластинок. Одна – с песней «Прощай», вторая – с песнями Тухманова?
Мне кажется, что еще выходили пластинки. С песней «Санки», например. Или с «Ласточкой» Березина и двумя песнями Птичкина.
-«Прощай», конечно, шедевр?
Безусловно! Кстати, она записывалась с двумя барабанными установками. Не знаю, зачем, но тем не менее.
-Партия гитары какая, в отличии от исполнения Лещенко?
Да, разница огромная. Селезнев – классный гитарист. Кстати, Лещенко очень часто приходил на наши репетиции. Именно тогда мы и познакомились.
-Пластинку с песнями «Стучит дождик» и «Кто тебе сказал» вы записывали?
Нет, это тоже было до меня. Позже был интересный факт. Ансамбль «Лейся, песня» выступал по отделению в концерте с «Поющими сердцами» В Куйбышеве это было. Игорь Иванов уже работал у них. И пришлось «делить» песни. «Прощай» исполнили мы, Андрианов спел. А «Кто тебе сказал» - «Поющие сердца». У них солировал Офицеров. В итоге обошлись без Иванова (смеется).
-Когда ушел из коллектива Селезнев?
Через несколько месяцев после начала моей работы. Где-то в середине 76-го года. Причины нам никто не объяснил. По слухам, у него не сложились взаимоотношения с руководством филармонии. Вместе с ним ушел и вокалист Сергей Кукушкин, который проработал пару месяцев.
Получилось следующим образом. Мы закончили гастроли в республиках Средней Азии и должны вылететь в Кемерово. Там был запланирован Правительственный концерт. Заходим в самолет, а Селезнева, его жены Оксаны (она была костюмером) и Кукушкина нет.
Прилетаем в Кемерово. Концерт должен был состояться в цирке. Нас собрал за кулисами директор филармонии Геннадий Потылицын и представил нового художественного руководителя Михаила Шуфутинского. Шуфутинский приехал вместе с гитаристом Сергеем Бурченковым и саксофонистом и флейтистом Валентином Мастиковым. Они уже знали репертуар. Небольшая репетиция и вперед.
Валера Селезнев поехал в Донецк и хотел устроиться в местную филармонию также под названием «Лейся, песня». Их называли «птичья «Лейся, песня»: Селезнев, Кукушкин и к ним присоединился Воробьев из Горького. Но что-то там не срослось. Но потом Селезнев создал ВИА «Апрель» при Архангельской филармонии.
Конечно, Валера – великолепный музыкант. Про игру на гитаре, не говорю. И пел здорово. Мог вверху петь, что не отличишь от женского вокала. Но у него напрочь отсутствовали административные способности. Он – музыкант!
 |