Галина Стельмах
Я-женщина!
(март 2013 г.)6
 |
-Ирина, мы уже говорили о том, что все артисты «Самоцветов» были с разными голосами, но они были и с абсолютно разными характерами. Как из таких разных людей можно было создать коллектив?
Это верно, характеры были совершенно разные, а самый лучший у меня - ха-ха-ха! Нет, но я всё-таки единственная женщина, поэтому я ни с кем не ссорилась, а у ребят конфликты, были. Правда я тоже иногда с ними немного цапалась, но это так, по мелочам.
А у них между собой были конфликты довольно серьёзные. Сам Юрий Фёдорович Маликов всегда умел воспринимать критику. И надо отдать ему должное, он всегда умел быть дипломатом. Да и меня всегда терпел, я всегда говорю, что думаю, и он спокойно к этому относился.
Я как - то недавно, может быть года три назад сказала:
- Юр, ну как ты мог выдерживать тогда? Ведь каждый был гений и звезда в двадцать-то с лишним лет. Каждый выпендривался, как мог. Как ты мог выдерживать эту браваду?! Если бы ты не был музыкантом, то должен бы был стать дипломатом.
Он ответил:
-Да, было трудно!
-Он и сам был очень молодой!
Он был молодой, но был намного умнее и мудрее всех. Он всегда умел держать себя в руках. Он никогда не переходил на крик, я никогда не слышала от него ни одного матерного слова. Он всегда был спокоен, даже если внутри всё бурлило.
Мне было проще, я одна женщина и соперничать мне было не с кем. А между ребятами шла борьба за первенство. Каждый из нас был молодой, каждый – максималист страшный, всё: Я-Я-Я ! Всё-то мы знали: что и как лучше делать, что лучше в репертуар брать и прочее. Это сейчас я говорю:
-Не знаю, я должна подумать.
А тогда я всё всегда знала! Тогда я могла сказать – эта певица ерунда, а эта хорошая! Сейчас я подумаю и скажу, что это мне не нравится, но это не обязательно означает, что это плохо. Просто МНЕ не нравится!
Молодёжь сейчас тоже такая же какими и мы были. Мир меняется, происходит стремительный технический прогресс, а человек каким был, таким и остался со всеми своими и пагубными и хорошими страстями. Так что Пандора со своим сундучком всегда рядом.
-А насколько сложно было строить личную семейную жизнь при такой работе? Коллектив круглый год месяцами гастролировал, и ребята подолгу не видели свои семьи. Но им всё же проще, чем Вам, когда муж здесь же в коллективе. Все 24 часа в сутки вместе, и все семейные проблемы и ссоры у всех на глазах.
Я, скажем, могу разругаться утром с мужем на всю жизнь, потом уйти на работу. Там дела и коллеги закрутят так, что к вечеру уже ничего не помню, что там было в начале дня. Придя домой, если он вдруг на меня дуется, с трудом вспоминаю, что мы, кажется, ссорились.
А каково это быть вместе постоянно ?
Расскажу о себе. И первый, и второй муж у меня были в коллективе. Многие удивлялись, спрашивая:
-А вы что, и в отпуск вместе ездите?!
Да, и в отпуск мы вместе ездили, и характер у меня не сахар, могу сказать откровенно.Но я человек уживчивый. Я обожала обеих своих свекровей. Они у меня были совершенно разные. Одна мне ближе по духу. Она была администратором Эдди Рознера, всегда была среди музыкантов. А вторая - простая женщина из маленького городка, всю жизнь проработавшая бухгалтером. Я их обожала и они меня. Я не люблю скандалов и очень часто позволяла на себе ездить, лишь бы не было выяснения отношений. Ладно, пусть уж так будет, лучше промолчу, пропущу. Я очень вспыльчивая, но быстро отходчивая женщина.
Потом, наша личная жизнь в поездках хотя и проходила нос к носу, но общались очень мало. Репетиции, четыре концерта в день, между этим успеть поесть, прийти в номер совершенно уставшими, опять что-то поесть и дальше упасть в одну койку или в разные. Загруженность такая, что иногда за день и трёх слов сказать друг другу некогда. А утром рано вставать, репетиции и дальше всё заново.
Когда приезжали в Москву, тут же московские концерты, репетиции бесконечные, на радио записываться, на пластинки записываться, иногда съёмки на телевидение.
Нас никогда не было дома. Мы как-то подсчитали, что в месяце из 30 дней нас не было 25. И вот эти 5 дней на всю семейную жизнь. Поругаться толком было некогда.
А ребята когда приезжали домой, то жёны уже по ним соскучились полностью, они соскучились по жёнам и детям, поэтому у них в семьях был мир.
Ну бывали, конечно, иногда скандальчики. Помню как-то был у нас долгий репетиционный период в Москве, больше месяца готовили новую программу… Тогда одна из жён мне сказала:
-Господи, скорей бы он уехал! Я так отвыкла от этого: каждый день ему готовить, чего-то ему стирать, гладить. Я так устала! А так он приехал, привёз груду грязного белья, я перестирала раз, положила всё чистое и опять его не вижу. Ни готовки, ничего, а тут столько проблем! Утром его будить, а мне же тоже на работу надо бежать. Скорей бы вы на гастроли уехали!
Так вот строилась личная жизнь, но, конечно, я уверена, в разлуке все тосковали, скучали.
А я всегда мечтала приехать и отдохнуть дома от суеты, от общения, не подходить к телефону. Потому что я всегда на каблуках, накрашенная и прочее. Хотелось побыть в халате, в шлепанцах и чтобы весь день никто бы не трогал, чтобы заниматься чем хочешь: хочу-книжку читаю, хочу - телевизор смотрю. Сейчас могу сказать:
-Не дай Бог, чтобы было очень много свободного времени, чтобы ходить в халате.
Лучше мечтать об этом, и испытывать радость, когда получаешь эти 2-3 дня. Не дай Бог зарасти мхом. Теперь, конечно, мы такой график бы не выдержали, как тогда, по 4 концерта в день, переезды, перелёты. Сейчас мы тоже очень любим выезжать и, дай Бог, поездки бывают, но не часто, и на концерт мы едем как на праздник.
Никогда не мечтайте о том, чтобы расслабиться побольше. Раньше, когда мы были полностью загружены, нам давали месяц отпуска, но через 2 недели уже хотелось на сцену. Если будучи в отпуске на юге приходили на чей-нибудь концерт, допустим на «Песняров» или кого-то ещё, то сама уже заводилась и тоже хотелось на сцену.
-Перед следующим вопросом хочу немного вспомнить историю России. Когда-то, поучаствовав в войне 1812 года, увидев Европу, проникшись витавшими там революционными идеями российские дворяне - офицеры устроили Декабрьское вооружённое восстание на Сенатской площади.
Вы, аналогично, вырвавшись за железный занавес, четыре месяца проведя в Латинской Америке, вернувшись домой, устроили свой собственный мятеж.
Почему?
Всё это получилось по дурости, по величайшей дурости!
-Так молодость – на то и молодость, чтобы иногда совершать глупые поступки…
Да, но мы были уже не такие молодые, с таким-то опытом работы!
Валентин Дьяконов опоздал на репетицию и сам Маликов потом говорил:
-Я не очень дипломатично поступил. Надо было более тактично сказать. Дьяконов обиделся, встал в позу.
У меня были свои личные причины. Я работала с мужем Алексеем Шачневым, он был в «Самоцветах» звукорежиссёром, но он великолепнейший бас-гитарист и ему очень хотелось на сцену. Маликов ему обещал, что ещё немного поиграет сам, а потом это место займёт Алексей, но этого не случилось. Алексей очень страдал.
А в новом ансамбле ему светило, что он выйдет на сцену обязательно.
Сергей Березин и Николай Раппопорт тоже сыграли определённую роль, помутили воду. У них был дальний прицел – стать руководителями. Они были гораздо старше, а мы тогда такими молодыми дурачками оказались.
Сейчас я, конечно, никогда бы не стала ради кого-то уходить из прекрасного дела. У меня там всё складывалось хорошо, а я поддержала этот раскол ради коллектива, ради других.
Ко мне даже Маликов приезжал и говорил:
-Ира, оставайся. Ты-то тут причём. У нас же с тобой нет никаких конфликтов. Ничего абсолютно. Твой Алексей будет играть на сцене, а я буду иногда выходить.
Приезжал он и к Валентину Дьяконову.
 |
Поступили мы тогда очень неумно, о чем теперь можно только сожалеть. Но вместе с тем нам удалось поднять другой ансамбль - «Пламя», сделать там уйму хитов... .
Хотя эти хиты мы могли бы делать вместе и в ансамбле «Самоцветы».
Между работавшими раньше с нами композиторами и поэтами тоже произошло разделение: кто-то писал для нас, кто-то только для Маликова, поскольку его очень уважали, а так бы всё шло в общую копилку.
Тем не менее, с 1995 года я опять работаю с Юрием Маликовым. Я вернулась домой и с того момента уже прошло семнадцать лет. Это больше чем в первых «Самоцветах», больше, чем в «Пламени».
Когда меня Юрий Фёдорович пригласил в 1995 году, то я решила, что в моей работе уже не будет ни мужей, ни братьев, ни сватов, ни родственников. Что я больше не буду из-за кого-то драть глотку, уходить, добывать для кого-то место на сцене. Уговаривать, чтобы не выгоняли из коллектива кого-то, кто напился и три дня прогулял, и пока держу данное себе слово.
Если кто-то не ко двору, то не должен из-за этого страдать другой человек: ругаться с начальством, кого-то уговаривать. Ты или добейся, чтобы ты был ко двору или уйди красиво. Нельзя использовать для этого другого, который трепет из-за этого себе нервы и портит отношения, тем более, что потом никто этого не помнит.
Считаю, что каждый должен отвечать за себя, хотя, при этом, я человек справедливый, и против несправедливостей всегда буду бороться.