Валерий Колпаков.
Том Джонс и старое советское радио.
(апрель 2019)4
 |
- После ухода, что было дальше?
Я приехал в Москву и стал думать, что делать. То ли в готовую команду влиться, то ли свою создать. Ведь я ехал в Москву, чтобы её покорить, а не чтобы на метро покататься.
Я обошел все московские группы, провел свой кастинг. Мне понравилась группа в ресторане "Русь" Жени Гаврилова и их вокалист Толик Гареев. Хорошая группа была в Белграде-2. Я целенаправленно смотрел ресторанные команды, а на советскую сцену больше выходить не собирался. Я ведь убежал от БАМа и всей этой комсомольской муры. Я хотел петь западный репертуар, а это возможно было только в крупных городах, в ресторанах. В итоге я пробыл в Москве нелегалом 8 лет.
Первой моей точкой, которую я пробил, но ни дня там не работал был вновь построенный финский ресторан напротив ресторана "Русь", с другой стороны железной дороги в Салтыковке. Я его пробил через председателя Балашихинского исполкома. И группа органиста Эдика Григорьева, ныне покойного, с которой мы тогда репетировали, туда села. Однако я туда не пошел, потому что не мог больше выдерживать Эдика и его аранжировки.
И тут я узнал, что мощная харьковская группа пересаживается в ресторан "Русь", и освобождается ночная точка, куда приезжали всякие "деловые". Это ресторан "Старый замок" в Красногорске, в Павшихе. Я "убедил" директора и сел туда. Сделал директору такое предложение от которого он не смог отказаться.
Команды своей у меня не было. И мне кто-то порекомендовал старую московскую группу "Глобус", еще они назывались "Удачное приобретение". Там играл Алик Гусейнов по кличке Чарли, гитарист Леша Вайт, барабанщик Миша Соколов, басист Володя Матецкий. Я их никого не знал. Поехал к ним на репетицию на Беговую, в здании газеты "Московский комсомолец", послушал их, и предложил им работать со мной. Они согласились. Мы сели в ресторан и там около года проработали. Помню наши разговоры с Володей Матецким. Они мне говорил, что хочет писать песни и сделать себя на этом поприще.
 |
-Вы, западноориентированный музыкант, придя в "Синюю птицу", да и в дальнейшем работая в этом направлении, понимали тогда, что подобный подход в творчестве не имеет будущего в СССР? Или в то время об этом не думали?
Будучи молодым человеком тогда, я о бесперспективности этого пути не думал. Хотя я понимал, что на зашоренной советской сцене, подобное не разрешат. Кое-что, правда, ради удовольствия удавалось пропихнуть на концертах. Это не в "Синей птице" было, а позже, особенно в брянской группе. Там я пел как хотел. Я понимал, что сделать карьеру и имя себе на этом в Советском Союзе не разрешат. Но не взирая на это, понимал, что весь мир в этот момент жил другой музыкой, более естественной и правильной. И моё сердце рвалось туда. Мне этого хотелось, а не той лабуды про комсомол, про партизан и прочую квасную пропаганду. Из-за этого я и ушел с официальной сцены в зените славы "Синей птицы". И не жалею об этом. В итоге вся их жизнь превратилась в "рабство на галерах", а я шел на работу, как на крыльях, все 15 лет работы в Москве, будучи широко известным тем, кому это было интересно. А таких было много и среди них были многие известные тогда люди. Без ложной скромности скажу, что мы делали своё дело хорошо.
-Так-то это, так. Но вот пройдет еще какое-то время и про вас никто не вспомнит, а "Синяя птица" навечно останется в истории советской эстрады. Понимание этого, не вызывало у вас внутри сожаление?
Нет. Абсолютно. Меня не особенно интересовала личная слава. А вот качество исполнения и качество личной жизни - это да. Господь распорядился так, что моё имя все равно останется в истории "Синей птицы". А вне её оно останется по моим сегодняшним проектам "Старое радио", AudioPedia и возможно в поэзии. Это для меня сегодня гораздо важнее.
- Но я не про сегодняшнюю жизнь. В то время человек, стремившийся на сцену и при этом не имеющий амбиций и тщеславия, выглядел как-то неправдоподобно. Или я ошибаюсь?
Я понимаю ваш вопрос. Давайте я на него отвечу по-другому. Как вокалист советской эстрады в том ключе, в котором она тогда трактовалась... Подкобзонивание или исполнение в стиле такого певца например как Игорь Иванов или Малежик? Я не считал для себя подобный путь приемлемым. Я не хотел быть певцом этого сегмента эстрады. В творческом плане это меня никогда не интересовало. Тот наш советский период никакого значения в мировом смысле не имеет. Он ничего не создал. Вернее создал какую-то свою внутреннюю школу с огромными искажениями: и вокальными, и культурными, и эстетическими, и композиторскими. Это малоинтересный период для меня, как музыканта. В это время вокруг были совершенно фантастические музыкальные явления. Когда мы в "Синей птице" со сцены исполняли "Родину", в это же время творили группы "Кровь, пот и слезы" и "Чикаго" или многие им подобные. Это великие музыканты. Ну, можно сравнивать уровень "Лед Зеппелин" или "Юрайя Хип" с нашим? Не говоря уже, о Д.Хендриксе или М.Джексоне. Уровни не сопоставимы. Я понимал, что советская эстрады чисто внутренний продукт. Как советский футбол. Меня от всего этого воротило. Я ничего поменять в себе не мог и потому ушел.
- А уехать за бугор? Такой вариант рассматривали?
Какое-то время я чуть было не уехал. Это был 1981 год. Когда я по "договорному" браку отправил туда свою вторую жену Татьяну (сестру В.Шурыгина). Она поехала в Ганновер, куда позже собирался приехать и я. Собираться-то, собирался, но тут главная инициатива исходила от Татьяны. А у нас в отношениях возникли сложности, которые сначала привели меня к раздумьям, а потом и к отмене. Я понимал, что мне придется опять бороться с необузданным характером Татьяны. Она была очень мощным человеком, сильнее меня, как я это сейчас, понимаю. Это была одна проблема, а вторая в том, что мне придется вживаться в чужой язык, страну, быт. Я не видел себя в немецкой культуре. Было бы проще, если бы это всё перенеслось в Штаты.
- Но ведь из Германии легко можно было туда перебраться?
Нет. Это было бы потеря времени и навыков. Приезжая в Америку, вы сразу понимаете, какие у вас шансы. Скорее всего, никаких. Потому то, как я сейчас уже это понимаю, никто из наших вокалистов не сделал карьеру в англоязычной стране. Это всегда был третий сорт. Нужно вырасти там, чтобы встроиться в медиакультуру на Западе. Иначе, вы всегда иностранец. И вы никуда от этого не денетесь. Отношение к вам всегда будет другим. И это ваша судьба.
- Я общался с Дьячковым, когда он только вернулся в страну в 2005 году, и спросил его, считал ли он для себя возможным, сделать там такую же карьеру, как в СССР? Он ответил, что был тогда таким наивным, что считал, это возможным. Но очень быстро понял обратное, что будь он даже Моцартом, пробиться там шансов у него не было. Чужих там не любят.
Это правда. Там очень жесткий рынок, но тогда мы этого не понимали. Я не поехал, потому что не хотел бросать эту свою кайфовую жизнь. Я здесь очень хорошо себя чувствовал. Я зарабатывал больше, чем в "Синей птице". Я знал всю Москву, а вся Москва знала меня. Все удовольствия и все прелести богемной жизни у меня были.
- А Татьяна там осталась?
Она после 81 года трижды приезжала в Россию с вопросом: едешь или не едешь? Мы встречались обычно на курорте в Сочи. Она приезжала по туристической визе, как иностранка, и я приезжал к ней туда. За нами следили кгбшники. Они нас дергали на допросы и всё такое прочее. Хотя ничего так и не пришили. Мы вели себя безукоризненно. У нас была личная встреча и они это поняли, но все равно прослушивали телефоны.
-Вы оставались тогда в браке или уже развелись?
Тут произошла интересная история. Мы развелись, но она пошла оформила развод и получила штамп в паспорте. Вышла замуж фиктивно за немца и уехала, а я не пошел оформлять. И формально остался женатым. Когда меня вызывали на допрос, то я показывал свой паспорт с этой отметкой. Меня спрашивали, собираюсь ли я воссоединиться и уехать. Я говорил, что пока ничего не решил, колеблюсь. Я к тому времени уже был тертым человеком. Не раз замечал за собой слежку еще до её отьезда. Но мы не занимались политикой, нас это не интересовало.
 |
- В итоге у неё жизнь там сложилась?
Я приезжал к ней 2 раза. К тому времени она уже вышла там замуж, предварительно разведясь. Вышла на основании подбора мужа по компьютеру за большие деньги. Тогда это там было в моде: подбор спутника жизни на основании компьютерной обработки анкет. Вышло удачно. Это был дизайнер Франко Берг, она помогла ему раскрутиться и поднять большие деньги. У неё был большой дом и участок Ганновере. Я у них там был, когда уже перестал работать на сцене. В те годы меня была попытка записать некоторые свои музыкальные вещи. Я сделал демо и привез им, но никуда это, конечно, не пошло.
Потом она пропала. У неё очень усложнился внутренний мир. То, что она мне говорила в редких телефонных беседах из Ганновера, было за гранью нормальной жизни. Она очень сильно ушла в мистику. Никаких контактов и связей дальше у нас не было, и я не знаю ничего о ней последние лет 8.