Георгий Симонян
Сергей Соловьев.
Сергей Соловьев.
Вам посчастливилось работать с этими людьми...
(июнь 2011)1
Эта встреча состоялась довольно давно, в 2011 году. Но по определенным причинам, о которых, думаю, все знают, это интервью не могло появиться раньше.
После сумасшедшего лета 2010-го года, следующий летний сезон выдался холодным и дождливым. И вот в очередное дождливое воскресенье 19 июня мы с Сергеем Соловьевым ехали на встречу с легендарным музыкантом вокально-инструментального ансамбля «Веселые ребята» Игорем Гатауллиным. И выглянуло солнце, что стало довольно символичным. Свернув с Дмитровского шоссе на Бескудниковский бульвар, мы остановились у многоэтажного дома, в котором Игорь с супругой снимал квартиру.
Первое впечатление – зачем двоим снимать такую большую трехкомнатную квартиру? Но потом стало понятно. Одна комната – это студия Игоря, в которой помимо аппаратуры, клавишных и еще многого, стояли и висели семь или восемь (сейчас точно не вспомнить) его гитар. Другая комната – гостиная, где нас потчевали бутербродами с чаем, и третья – спальня. Все логично. Да, был еще балкон, на котором мы провели очень много времени, так как Игорь постоянно курил. Чувствовалось, что эти воспоминания ему давались нелегко.
И был еще один момент в тот день. По НТВ шла передача из цикла «И снова, здравствуйте». И надо же было такому случиться, что именно в этот день и именно в этой программе был сюжет об ансамбле «Веселые ребята». Этот сюжет был по длительности минут десять, не больше. Смотрели его мы втроем, не отрываясь, молча. И за все это время Игорь произнес только одну фразу. В момент, когда Анатолий Алешин рассказывал об отношениях Слободкина и Пугачевой, Игорь произнес:
- Да ладно тебе, Толик! Она же тебя…
Мы очень долго сидели и говорили. Игорь вспоминал, рассказывал, ругался, возмущался. Все было очень эмоционально.
Возможно, что сегодня какие-то моменты, о которых мы беседовали, выглядят немного иначе. Но, считаю, что этот материал обязательно должен был дойти до любителей жанра ВИА. Все-таки, это справедливо.
Георгий Симонян
Февраль 2018 г.
Февраль 2018 г.
 |
-Игорь, с чего всё началось?
…А началось все с лотерейного билета. У нас в семье была традиция – мама всем покупала и дарила лотерейные билеты. Помните, были такие по 30 копеек? Так вот, мама покупала мне, старшему брату и отцу и подписывала. И однажды билет, подписанный моим именем, выиграл пианино «Заря». Мне было лет 6. Кроме того, я занимался в хоре мальчиков.
Помимо этого в моей жизни присутствовало фигурное катание. Я докатался до кандидата в мастера спорта. Мог бы стать и мастером спорта, но в 65 году услышал «Битлз». На этом для меня фигурное катание закончилось, хотя мои родители были против. В мою жизнь навсегда вошла гитара. Я и до этого поигрывал, но именно в 65-ом году я увлекся этим серьезно. Практически во дворе мы организовали ансамбль, который назвали «Кузнецы грома».
Мой друг Валера Письменный, как человек наиболее продвинутый, был лидером группы и ее солистом и гитаристом. Саша Альтерман был барабанщиком, Сережа Шайкин играл на клавишных, Николай Гаранин – на бас-гитаре и я играл на гитаре. Объединил нас всех Эдик Эпштейн. Согласитесь, неплохая аналогия: у «Битлз» же был Эпстайн…
Мы были очень популярны в моей родной Уфе. Расскажу такой случай. Министерству культуры республики стало известно, что некая команда молодых ребят собирает народу больше, чем филармонические концерты, выступления оперных певцов. Заинтересовались. Мы идем на концерт и видим ряд черных Волг. Оказывается, чиновники приехали посмотреть на нас.
Спустя некоторое время на гастроли в Уфу приезжает ВИА «Поющие гитары». Чиновники посмотрели концерт «Поющих гитар» и, видимо, им понравилось. Так как эти чиновники попросили участников ВИА «Поющие гитары» послушать нас («Кузнецов грома») и дать свое заключение…
«Поющие гитары» приехали к нам на репетиционную базу, послушали нас. Сказать, что мы им понравились – ничего не сказать. Мы им очень понравились. Познакомились, пообщались. Но надо сказать, что мы играли действительно хорошо.
-Какой это был год?
1967-ой.
-У кого-то из ансамбля было музыкальное образование?
Ни у кого не было. Кроме того, мы много общались в кругу джазменов Уфы. И были ими признаны.
В итоге филармония приняла решение взять нас внештатным коллективом с названием «Романтики». Какое-то время мы варились в филармонии, а потом резко сорвались в Одессу. У Саши Альтермана там жила бабушка и были кое-какие связи.
-Вы к тому времени закончили школу?
Да. После девятого класса я перевелся в вечернюю школу и по окончании поступил в училище искусств, где преподавали мои друзья. Отучившись год, я взял академический отпуск, и мы укатили в Одессу. Мы весь сезон играли на танцах. Там же в Одессе нас взяли в программу «Ты одессит, Мишка». Руководителем программы и одним из участников был очень хороший человек Гарри Сименс.
-Где Вы обосновались в Одессе, где жили?
В трех местах. В двух палатках на берегу моря. Еще проживали за сценой ДК и, если работали в городе, то останавливались у бабушки Саши Альтермана в типичном одесском доме. Со всеми с одесскими особенностями… И настало время мне идти в армию. Я мог бы, как сейчас говорят, откосить. Все-таки, мой дядя был руководителем одного из министерств, отец – председателем Оптторга. Мама, кстати, ей сейчас 96 лет, тоже занимала приличную должность. Но на семейном советы было решено, что мне надо идти в армию.
Первые полгода я служил в Уфе, а оставшиеся полтора в Куйбышеве в ансамбле песни и пляски. Мы много гастролировали, я пел и играл на гитаре. Армия мне много дала.
-Известные в дальнейшем люди служили с тобой?
Коля Соколов – классический гитарист, Богданов (он сейчас в Америке)… Если Вы интересуетесь джазом, то должны знать их.
-В ВИА-стиле никто не остался?
А что такое ВИА-стиль? Это условное название работы в советское время, просто место работы. Творчески объединенные люди, друзья в ансамбле – это большая редкость. Если интересы людей, объединенных идеей, сталкивались позднее, то это была большая редкость. Что иногда случалось в разных составах «Веселых ребят».
-Где сейчас бывшие «Кузнецы грома»?
Саша Альтерман давно живет в Нью-Йорке, у него большое шоу, вроде варьете. Валера Письменный – в Нью-Джерси, продюсер. Мы до сих пор очень тесно общаемся.
-Какой репертуар был у Вас?
Битлз, Роллинг Стоунз, Шеддоуз, Хендрикс, свои произведения.
-А известные отечественные?
В эту сторону мы даже не смотрели. Песнями советских композиторов мы стали заниматься, кто остался в этой среде, позже в силу необходимости, в силу условий.
-Условия ставились?
Конечно. Идеология партии и государства…
-А кто именно ставил условия?
Все филармонии, концертные организации и прочие учреждения, находящиеся под патронажем министерства культуры. Они получали жесткие и четкие ЦУ от Министерства культуры.
-Что было после армии?
Поскольку у меня была возможность во время службы бывать в Уфе, то я естественно общался в кругу старых друзей-музыкантов. И для меня ребята держали место гитариста в одной команде, которая называлась «Движение». В мае 72-го я демобилизовался. Мы почти сразу влились в состав ансамбля «Садко» и удачно прослушались в Ленинградскую филармонию.
«Садко» до этого был очень известным андеграундовым коллектив в Ленинграде. Руководителем был участник прежнего состава Саша Фохт. Он параллельно работал и в «Дружбе». Стиль – джаз-рок.
-Вас все-таки тянуло к джазу?
Я люблю джаз, очень люблю. Но за время моей жизни в музыке я очень четко могу отличать хорошую музыку от не очень, или от плохой. Музыку делают великие люди. И какой бы я не был Директор мира или начальник Черного моря, я никогда не смогу сделать из говна конфетку. Максимум что я могу – это сделать хорошую обертку.
С одной стороны профессия музыканта – обычная профессия, но с другой она наделена каким-то духовным разумом. Бывает, что человек выстреливает отдельными эпизодами, а бывает, что прослеживая всю жизнь музыканта, ты видишь его высочайший уровень.
Лето 72-го года было очень жарким. Саша Фохт договорился о том, что мы будем жить и репетировать в пансионате на берегу Финского залива. В ДК этого пансионата. А в этом пансионате жили иностранцы, которые приезжали на стажировку в Ленинград. Со многими мы очень быстро нашли общий язык, они нам привозили пластинки. Для них же мы играли на танцах.
-Что представлял собой ансамбль «Садко»?
Три дудки, остальные инструменты как у всех. Играли а-ля «Чикаго», БСТ… Аранжировки делали в этом же стиле. Я тогда стал делать их и для дудок. То есть мой процесс обучения продолжился и в «Садко».
-Не было желания попасть в какой-то известный ВИА?
Я об этом не задумывался, все шло само собой. Мне нравился сам процесс. Армия мне много дала в плане игры на гитаре, в плане вокала. Но, честно говоря, мне никогда не хотелось петь как Том Джонс или Хампердинк. Это может многим не понравиться, но мне не нравилось, как пели «Песняры». Но мне очень нравились и нравятся «Манхэттен Трансфер».
-Скажите, Игорь, а на кого Вы хотели быть похожим вокально?
Из советских певцов никто не нравился. Из западных мне нравились Крим с Эриком Клэптоном, Чейс…