Георгий Симонян
ВИА со мной навсегда.
(февраль 2014 г.)1. "Каракум".
1
 |
-Вы родились в Волгограде?
Нет, я родился в Воронежской области 2 июня 1949 года в селе Елань-Колено на реке Елань, рядом с городом Бутурлиновка. Елань впадает в Хопер, а Хопер уже в могучий Дон.
-Вы же закончили музыкальную школу. По какому классу?
По классу баяна. Многие мальчишки послевоенного времени занимались на этом инструменте.
Моя мама во время войны ушла добровольцем на фронт, дошла до Берлина. В Австрии она познакомились с отцом, офицером Советской Армии. А по окончании войны привезла трофейный аккордеон "HOHNER TANGOII" и патефон с пластиками вальсов Штрауса.
С раннего детства в доме звучали песни Утесова, Шульженко, военные песни… Мама самостоятельно научилась играть на аккордеоне. Потом она поступила в Воронежский пединститут и преподавала в школе географию и на полставки музыку. Мама сказала, что у меня нет слуха, но мне очень хотелось заниматься музыкой, и я упросил ее отвезти меня на экзамены.
Наверно я был очень упрямым и настойчивым ребенком. Она сдалась моим уговорам, повела на прослушивание, но при этом жестко сказала:
- Ну, смотри!
Очевидно волновалась за свой авторитет среди своих коллег преподавателей. Я тоже очень волновался, все было страшно интересно и непонятно, как в тумане. И тут я слышу :
- Мальчик, ты хочешь играть на скрипке?
На что я ответил твердо:
- Хочу играть на баяне!
Пришлось маме купить этот инструмент, который в моей жизни сыграет большую роль. В то время был знаменитый фильм «Солдат Иван Бровкин»,где главную роль играл Леонид Харитонов. Он пел любимую всеми песню– «Если б гармошка умела». Она мне очень нравилась.
Мой первый учитель по классу баяна Матузков Петр Дмитриевич потерял зрение во время войны при эпидемии оспы и, я - маленький, не понимал, что он был лучшим среди преподавателей в музыкальной школе. Только со временем я понял, сколько он в меня вложил своей души и любви к музыке!
-Когда проявились первые увлечения?
По семейным обстоятельствам мы с мамой переехали в Сталинград, так назывался тогда замечательный город на Волге. Все поначалу было очень трудно: большой город, новая жизнь и новые друзья. Параллельно, продолжая учебу в музыкальной школе, я поступил в судостроительное училище и стал петь в Народной капелле Дворца Культуры Волгоградского Судостроительного завода у замечательного дирижера и музыканта Цыбышева Альберта Павловича. Ему тоже большое спасибо!
 |
Но мне нравилась музыка эстрадная и мне очень хотелось ей заняться. Я не знал с чего начать. И вот его величество случай! В разгаре отчетного концерта, как выяснилось, нет солиста эстрадного оркестра, пропал и никто не знает, где его искать. Ко мне подходит руководитель капеллы и просит заполнить паузу. Я вышел на сцену и запел под баян первое, что пришло в голову. И был ошеломляющий успех! Я спел на «бис» шесть раз подряд песню из репертуара Анатолия Королева «Этого мне только не хватало» на стихи Якова Голякова, и сразу же был приглашен Борисом Ходосом в его эстрадный оркестр солистом. Капеллу пришлось оставить, но самую важную роль сыграли в моей жизни ребята из оркестра, которые по выходным играли на танцах. Я с ними подружился и стал петь с их ансамблем. Они были фанатами современной музыки, пели Чака Берри, Элвиса Пресли, Битлов и Роллингов. Двое - Валера Бахолдин (бас-гитара) и Володя Арсентьев (гитара и вокал) стали моими друзьями. С Володей до сих пор общаемся и это здорово!
 |
Пришла пора защищать Отечество! Воинскую службу довелось проходить в Закавказье, в Батумском Пограничном Отряде. Впервые увидел море, горы, субтропики…
После принятия присяги я спел песню Сальваторе Адамо «Из сказочного сна» под баян, который по совету мамы я взял с собой. И сразу получил приглашение в военный оркестр от дирижера Владимира Мясникова.
Так я стал военным музыкантом, освоил сложный инструмент кларнет и научился играть не только марши. По субботам в клубе мы играли на танцах для офицерского состава, их жен и детей. Наш ансамбль назывался «Альтаир».
В Батуми я поступил в музыкальное училище на вокальное отделение, и, кажется, был единственным русским среди учащихся. У нас в части служил Жора Потороча. Ему присылали с гражданки записи Битлов, все последние хиты, и мы старались их «снимать».
 |
Раз в месяц я нес репертуар на утверждение начальнику политотдела. Песни маскировали либо под отечественные, либо под песни протеста с западным произволом капиталистов. Вместо Леннона или Маккартни я писал: стихи М. Подберезского (был такой подтекстовщик песен на самом деле), музыка композитора Ветрова (это имя было вымышленным). Моя хитрость была шита белыми нитками, но поскольку дальше отряда наше пение никто не слышал, то начальник политотдела, глядя на меня и улыбаясь, говорил:
- Хороший композитор Ветров!
После армии я вернулся в Волгоград. Поступил в местное музыкальное училище, правда на хоровое отделение. Встретился с теми же ребятами-музыкантами и снова стал выступать в эстрадном ансамбле.
-Вы только пели? На инструментах не играли?
Я всегда только пел. А в руках у меня был бубен. Был период, когда я хватался за гитару, за ударные, но руководитель нашего оркестра посоветовал не распыляться.
Параллельно я работал и в ресторане Волгоградского Дома офицеров. Разумеется, втайне от руководства училища.
И тут приезжает в наш город коллектив «Кубанский сувенир» из станицы Каневская. Народный коллектив, представлявший колхоз-миллионер. Мы с ребятами впервые увидели хорошую аппаратуру. Это нас очень привлекло. Прослушались и влились в этот «Сувенир». Платили 150 рублей оклад, кормили в станичной столовой. Ездили по всему Краснодарскому краю. Но при этом нас отправляли на сельхозработы. Возмущению нашему не было предела. И однажды мы закидали машину председателя колхоза (на минуточку, Героя соцтруда) собранными помидорами.
Мне в трудовой записали - «уволен за дезорганизацию труда при полевых работах». Практически, «желтый билет». Мы вернулись в Волгоград.
В Волгоград приезжали различные коллективы и многие из них приходили к нам в ресторан. Во время моего выступления ко мне подходит руководитель ансамбля «Привет из Ашхабада» Григорий Никитич Плотников и спрашивает:
- В каких коллективах Вы ранее работали?
Я говорю:
- Ни в каких.
- А Вы хотели бы работать на профессиональной сцене?
Разумеется, я хотел. Это было моей мечтой. Он сказал, что меня вызовут.
И с того момента я перестал ходить в училище. Для мамы это было большим ударом.
 |
В общем, дождался я телеграммы из Ашхабадской филармонии и купил билет в Ашхабад. Но полетел я не один. Мы полетели дружной компанией, договорившись с руководством коллектива по телефону. Поехали я, гитарист Володя Арсентьев и бас-гитарист Валера Бахолдин. И еще мы прихватили из Волгоградского Дома офицеров саксофониста Виктора Кателевича. Попали в русскоязычную бригаду Ашхабадской филармонии имени Мыллы Тачмурадова. Ансамбль назывался, как я уже сказал, «Привет из Ашхабада», а нас – вокально-инструментальный ансамбль в составе этого коллектива назвали «Каракум». Это был 1973 год.
Там же в Ашхабаде параллельно создавался ансамбль «Гюнеш» под руководством русского парня саксофониста Станислава Морозова. Очень сильный коллектив. Мы с удовольствием посещали их репетиции. Там уже работал знаменитый барабанщик Ришат Шафиев, показывал свои чудеса. А музыкант этого коллектива, один из его создателей, Олег Королев написал нам песню «Каракум». Но это не всем известная песня (группы «Круг» - прим. автора), другая. Там были слова:
«Каракум, встречай своих гостей,
Мы приплыли с песнею своей,
Мимо проплывают Каракумы,
Старые и новые аулы…»
Наша первая поездка продолжалась… девять месяцев. Мы объездили всю Сибирь и весь Дальний Восток. И после этих девяти месяцев мы решили вернуться домой. Очень сложно выдержать такой график.
-Как решили вопрос с записью в трудовой книжке?
В Туркмении даже тогда были свои законы. Этот жуткий вердикт просто заклеили и поставили печать.
-Кто-то известный в будущем с Вами работал?
Нет. Вот только нашего барабанщика Юру Тарасцева ( по кличке «Чапа») я неожиданно увидел на нижегородских фотографиях известного вам Дмитрия Закона.
Из «Гюнеша» я водил дружбу с двумя ребятами. Это Саша Стасюкевич, трубач (к сожалению, уже покойный) и Стас Морозов, саксофонист (сейчас живет в Нюрнберге).
 |
-Что исполняли тогда?
Очень много пели из репертуара польских «Червонных гитар». Помните?
«…У тебя глаза, словно бирюза, чьими они будут, чьими они будут…»
Мы еще выдавали и польский акцент (смеется).
Многое мы принесли из своего волгоградского репертуара, например, песни Анатолия Королева.
Помимо Сибири и Дальнего Востока мы еще работали на днях Туркмении в Абхазии. А перед этим к нам в коллектив по распределению попала молоденькая певица. Она закончила в Москве эстрадно-цирковое училище и оказалась в Ашхабаде. Познакомились мы практически в аэропорту, и пока летели в Сухуми, я в нее влюбился.
У нас состоялся концерт, и эта девушка по имени Лариса предложила отметить свой дебют. А я, будучи в романтическом настроении, предложил ей прогуляться по ночному Сухуми. Только мы вышли на улицу, как ее схватила местная милиция. Я, разумеется, стал заступаться, и в итоге забрали нас двоих. Отвезя в отделение, с нами начали разбираться. Разобравшись, что мы артисты, вроде отпустили и даже предложили подвезти до гостиницы. Но в итоге мы оказались в местном вытрезвителе. Меня избили и бросили к алкоголикам, а ее изнасиловали. К утру нас выбросили оттуда, как какое-то дерьмо. И сидим мы с ней спина к спине, абсолютно растоптанные. Жесточайший удар по психике! Суровые будни гастролей…
Из Ашхабада мы уехали, а трудовые наши остались там. С большим трудом нам удалось уладить этот вопрос.