Георгий Симонян
Совершенно не "советский" человек.
2-Расскажите об этом подробней?
Петр Топчий был эмигрантом. Во время войны он вместе с родителями оказался в Австрии. Потом учился в миланской консерватории на факультете неаполитанской песни и, в конце концов, оказался в Новой Зеландии. Именно в Новой Зеландии во время гастролей с ним познакомился известный украинский певец Дмитрий Гнатюк. Гнатюк стал уговаривать Петра Топчия вернуться на Родину, но у него не получалось. А когда в Новую Зеландию приехал наш цирк, то Топчий влюбился в воздушную гимнастку Ирину Щетинину. Это все и решило. Они поженились и приехали в Советский Союз, в Москву. Топчию предложили работу в Москонцерте и самому выбрать себе музыкантов. Насколько я знаю, он побывал в нескольких городах Союза в поисках музыкантов, и в конце концов оказался в Харькове. Это был сентябрь 1972 года.
 |
Я пришла на очередную репетицию и Володя мне сообщил, что нас едут прослушивать аж из Москвы. Эмигрант, который ищет себе группу. Топчий прослушал нашу концертную программу и пришел в полный восторг. В итоге он решил работать не в Москве, а в Киеве, в Укрконцерте. Он не забыл русский язык, но говорил с заметным акцентом. И, конечно, выглядел как иностранец. Помню, что он показывал сохранившиеся у него программки, из которых было понятно, что он работал в одних концертах с Битлз, с Томом Джонсом и еще со многими известными в мире музыкантами.
Наш коллектив перебрался в Киев и с ноября мы сели на репетиционный период. Нам был дан, можно сказать, «зеленый свет». На валюту была приобретена аппаратура. Шили очень дорогие костюмы, а мне было сшито бархатное дорогущее платье. Были красивые и дорогие декорации, которые менялись в каждом отделении. В первом отделении мы пели на украинском и русском. Основной темой первого отделения было то, что человек возвращается на Родину. А во втором мы пели почти все на иностранных языках. Вроде как путешествие по разным странам. Было позволено всё. В декабре 72 года мы поехали на первые гастроли в город Пермь.
Но довольно скоро Петр Евгеньевич понял, что ему хочется немного другой музыки, более камерной, исполнения под рояль. И хотя он нас сам выбрал, мы ему нравились, но его душа просила другого. Через год он решил с нами распрощаться. Его супруга вела концерт и работал с ним один аккомпаниатор. Таким мобильным составом они и работали.
До сих пор считаю, что моим главным учителем пения был именно Петр Топчий. Он многое мне дал. Как ставить дыхание, что такое вокал вообще. И очень много полезных советов.
-Что было дальше?
Мы остались в Киеве, но необходимо было новое название коллектива. Решили называться «Лыбидь». Это совсем не значит - «Лебедь». Это имя девушки, сестры братьев-основателей Киева – Кия, Хорева, Щева.
-Наверное, в России часто путали с лебедем?
Регулярно так переводили, что вызывало мое возмущение.
 |
-Музыканты в этом коллективе были те же самые, харьковские?
Многие - да. Но за время работы с Топчием у нас появились и киевские музыканты.
Харьковчане – это гитарист Слава Диденко (он мой ровесник, ученик Володи Белоусова. Позже работал у Миши Муромова и на записях у Стаса Намина). Очень хороший, сильный гитарист и композитор. Сейчас живет в США, в Бостоне. Вокалист Сергей Птушко, трубач Виктор Зерников (друг детства Володи, сейчас директор Саши Маршала), саксофонист Борис Переверзев ( с детских лет дружил с Володей, хотя был старше года на четыре). Это все наши друзья, с которыми я с шестнадцати лет.
-В Киеве Вы проработали около двух лет. Почему перебрались в Ужгородскую филармонию?
В 74 году из Киева массово уезжали заграницу многие музыканты, в том числе из нашего «Лыбидя». Пошло такое массовое сознание, что здесь работать нельзя, а там – свобода. Можно хорошо устроиться, петь всё, что хочешь. К тому времени мы с Володей еще не были женаты. И Володя планировал фиктивно меня выдать замуж за отъезжающего, а сам на такой же отъезжающей жениться. А заграницей мы бы развелись и с ним уже расписались.
И мы решили на время перебраться в Закарпатскую филармонию. Все поближе к Западу. Новый директор филармонии познакомился с Володей и предложил хорошие условия. Мы решили ехать в Ужгород. Ансамбль решено было назвать «Музыки». Что в переводе означает – музыканты.
Но жизнь обычно все решает по-своему. У Володи заболел желудок, открылась язва. И об отъезде заграницу пришлось забыть.
В Ужгороде мы появились в январе 1975 года. И нам показалась, что мы действительно на Западе. Включили в номере телевизор, Боже мой: американские фильмы, музыка. Один канал показывает Польшу, другой – Венгрию. А если поставить приставку, то можно смотреть Мюнхен, Берлин. Дискотеки и прочее. Нас это очень вдохновило.
Можно было даже изучать языки. Конечно, венгерский довольно трудный язык, но у меня получалось. У нас в ансамбле работал солист Александр (Шандор) Михалко, местный кадр. Еще несколько музыкантов венгерского происхождения. Они помогали в изучении языка.
-Состав получился смешанным?
Харьковчане, были ребята из Запорожья и были местные. Например, известный ныне музыкант Александр Солич к нам присоединился после армии. А до этого, учась в музыкальном училище, он часто бывал у нас на репетициях, на наших концертах.
Янош Пишпеки, Михай Неймети – местные духовики, выпускники музыкального училища. Кроме того, приезжали ребята из Харькова – гитарист Владимир Долгов, саксофонист Виталий Дьяченко. Тоже друг с детских лет Володи.
 |
-Гастроли были по всему СССР?
Смотря кто предлагал гастроли. Укрконцерт делал нам гастроли по Украине, Росконцерт – по России.
-На сколько уезжали?
Около полутора месяцев гастроли, полторы-две недели – отдых.
-В Ужгороде в гостинице жили?
Первое время – да. Потом – в общежитии.
-Какой репертуар был у ансамбля «Музыки»?
Песни советских композиторов, народные закарпатские песни в современной обработке, украинские песни. Но поскольку мы не любили песни советских композиторов, то брали народные украинские песни и делали свои версии, меняя ритмически и гармонически.
-Получался джаз-рок?
Получался и очень хорошо. Иногда проникало в наши программы что-то иностранное. Много пели песен стран социализма. Например, из репертуара венгерского ансамбля «Локомотив ГТ». Наш солист Александр Михалко пел также венгерские шлягеры: Яноша Кооша, групп «Гемини», «Иллеш». Я пела песни из репертуара Юдит Сюч, Кати Ковач. Также пели композиции из польского репертуара – Марыли Родович, «Червоных гитар».
-А совсем западную?
Играли, но в рапортички это все не вставлялось. А рапортички по нам находились в каждом городе. Мог прийти человек из местного отдела культуры и отмечать какая песня звучала и в каком порядке.
-Приходилось сталкиваться с худсоветами?
Приходилось, конечно. Не принимали программы, снимали с гастролей. И когда работали как «Лыбидь», и как «Музыки». В Тернополе нас (когда работали как «Музыки») сняли с гастролей. Приехал какой-то представитель и запретил. Кстати, на территории России нам было проще. А что касается «Сhicago», «Blood. Sweat&Tears», «Whether report»,то все это было и игралось. На этом репертуаре мы шлифовали свое мастерство. Кстати, нам даже привозили альбомы с нотами этих групп.
Шли на обман. Запустим, например, «Сhicago», а в рапортичке пишем, что это обработка украинской народной песни.
-А снимали с гастролей за что?
Нашли несоответствия. В рапортичке одно, поем – другое. В коллективе 15 человек, на сцене - девять.
 |