Георгий Симонян
Мой голос не вписывался в формат.
(февраль 2016).
1. "Ребята" и "Мозаика".
1
Вячеслав Малежик.
Фото Сергея Соловьева.
|
Мы познакомились с Вячеславом Ефимовичем 4 декабря 2015 года перед концертом группы «Аракс» в ЦДХ. Общение показалось взаимно интересным и его было решено продолжить. Результатом этого стала наша беседа.
К тому же, 17 февраля у Вячеслава Малежика день рожденья. Этому событию мы и посвящаем это интервью, и поздравляем Вячеслава с Днем рожденья.
-Первым серьезным коллективом, в котором вы играли, была группа «Ребята». Вы попали в группу «Ребята» в 1967 году?
Да. Но до этого существовала группа «Челенджерс» (Бросающие вызов), в которой играли
Юрий Валов, Ярослав Кеслер, Александр Жестырёв, Николай Воробьев. В какой-то момент Кеслер женился и покинул группу. После этого ансамбль поменял название и стал называться «Ребята». Я уже пришел в группу «Ребята», когда в составе были Жестырёв (ударные), Воробьев (бас-гитара, вокал) и Валов (гитара).
С Юрой Валовым мы поиграли несколько месяцев, начиная с апреля, когда я там появился. Надо сказать, что Юра очень хотел, чтобы в «Ребята» пришел Александр Градский и постоянно приглашал его. В то же время сам Градский очень хотел перетащить к себе Колю Воробьева. В итоге никто никого не сумел перетащить, так как и Градский и Воробьев были по натуре лидерами и вряд ли смогли бы вместе работать.
А летом 1967 года мы поехали в летний студенческий лагерь МГУ играть на танцах и поднимать художественную самодеятельность. Валов там заболел желтухой и отбыл обратно в Москву. Мы взяли одного парня из своего окружения на ритм – гитару ( это был Сергей Корякин), а я стал выполнять функции соло-гитариста и вокалиста. Вы помните, что раньше было такое разделение: бас-гитара, ритм-гитара и соло-гитара? К нашему приезду в Москву, Валов, вылечившись, стал играть с гитаристом Сергеем Дюжиковым и бас-гитаристом Виктором Дегтяревым. И назывались они –
«Скифы».
-С Юрием Валовым вы знакомы с детских лет?
В 9-ом классе мы переехали в новый район недалеко от метро «Проспект Вернадского». И я перешел в школу, где учился Валов. Правда, тогда у него была фамилия Милославский, которую он поменял сразу после окончания школы.
Юго-запад Москвы тогда был довольно продвинутым в плане музыки. С одной стороны многие увлекались бардовской песней – Окуджава, Клячкин, Высоцкий с другой – западной музыкой. А все потому, что в этот район получали квартиры ГБшники, журналисты и дипломаты. Разумеется, привозились пластинки, появлялись современные записи. И наш район был впереди планеты всей.
Кстати, интересный факт. Однажды ко мне подошел Андрей Бильжо, представился и сообщил, что его мама была у меня классной руководительницей. С Андреем мы подружились и у нас есть творческие планы.
-Если говорить о Валове, то известен такой факт, что он записал соло на гитаре в песне «Веселых ребят» - «Алешкина любовь»?
Да. Но был и такой факт… Автор этой песни
Сергей Дьячков никогда не скрывал, что хотел сделать русский аналог Girl. И он где-то услышал Girl в исполнении «Мозаики», где я солировал. Через общих знакомых Дьячков меня нашел, мы встретились. Он предложил записать нам песню «Алешкина любовь» на пластинку. Но мы, в свою очередь предложили такой вариант – две песни «Мозаики», две песни Дьячкова – Гаджикасимова. Он сказал – да, и обещал решить вопрос. Но больше не появился. И через некоторое время эту песню и вообще пластинку записали «Веселые ребята». Если бы состоялась та запись, которую предлагали мы, то возможно многое пошло бы по-другому.
-Еще Валов спел «Ветер северный» в «Голубых гитарах»?
Когда я пришел в «Ребята», то Юра Валов практически не пел. Кажется, только одну Юра пел песню из Beatles , которую Ринго исполнял - Act Naturally. Так как Воробьев сам прилично пел, и плюс ревностно относился к другим. Он и мне-то не особо давал расширять репертуар, а Юре и подавно.
Вячеслав Малежик.
|
-Почему Юрий Валов не стал известен здесь– отъезд в США?
Возможно. Но вот, если возьмем
Лёню Бергера, то он уезжал вполне известным. И на пластинках «Веселых ребят» была его фамилия, и с
Тухмановым он записывался. Но после отъезда его образ стал обрастать легендами до небесных вершин. На «Рождественских встречах» 1989 года, куда его пригласила Пугачева, его образ не совсем совпал с тем, что рисовало мое воображение.
В литературе очень часто писалось о потере корней. Например, Стравинский ничего не написал, уехав с Родины. Я в принципе согласен с этим. А Юре предлагали поменять стилистику и петь шансон, но он на это не пошел. Остался верен рок-н-роллу.
-Неформальным лидером в «Ребятах» был Воробьев?
Он был однозначным и харизматичным лидером. Воробьев, как я уже говорил, играл на инструменте лучше всех, он пел лучше всех, и слышал лучше всех. Например, он отлично пел песню Beatles - Eleanor Rigby, а мы не знали, как ее сыграть. В оригинале был струнный квартет, и это у нас вызывало проблемы потому, что мы не знали как на гитарах изобразить звучание скрипок и виолончелей.
-Почему на Воробьева был такой спрос?
Он был хорошим бас-гитаристом и очень хорошим певцом. И вообще, был музыкально одаренным человеком. Другое дело – его человеческие качества. Назовем их спорными.
Широкой публике известно его детище –
ВИА «Музыка». А этот ансамбль, как известно, одним из первых создал рок-оперу, или оперу-феерию, как тогда называли. В конце 70-х я был на одном из концертов, где ансамбль «Музыка» давал концертный вариант оперы «Алые паруса». Партию Ассоль пела Ольга Зарубина (у нее был фантастически красивый голос, несмотря на ее внешнюю хрупкость), Грея – Сергей Станишевский, а отца Ассоль и еще некоторые роли – Коля Воробьев. И надо сказать, что голос Воробьева был намного мощнее и интереснее, чем у Станишевского.
Но, если честно, меня мало тогда интересовало творчество ансамбля «Музыка», как и других ансамблей. Поскольку, мы (я на тот момент работал в «Голубых гитарах») кроме себя никого не видели, и считали себя на тот момент самым крутым ансамблем. Причем, также считали и участники других ансамблей. Некий гигантизм (смеется).
Надо сказать, что уходя из «Ребят» на профессиональную сцену, Воробьев со многими испортил отношения. Я, родившийся в московском гетто у Белорусского вокзала, тем не менее, был маменькиным сынком, и мне было очень сложно сражаться силой духа с Воробьевым, который был слесарем Метростроя и довольно зрелым мужиком. Я уходил с репетиций нервно больным, с тиком на лице в пяти местах (смеется) после общения с Воробьевым. Но при всем этом, Коля смотрелся на сцене великолепно. Женщины с ума сходили! Когда Воробьев шел своей женой Галиной Аглицкой, то казалось, что это идет Ален Делон с Вивьен Ли Так они тогда смотрелись.
Николай Воробьев.
|
-Николай Воробьев основал ансамбль «Музыка» в 1973 году. А где он работал до этого?
Он уехал в Кировскую филармонию. В ансамбль «Возьми гитару». С ним там работали двое ребят из московской команды «Искатели» - Владимир Кулаков и Анатолий Беляков, и один из команды «Мушкетёры» Александр Копылов. Бас-гитарист Беляков и гитарист Копылов впоследствии работали в ВИА «Музыка». А конферансье у них был известный Александр Рузов. Они играли много композиций из репертуара «Ребят», в том числе и мои - «Русалку» и «Наташку».
- Что представлял из себя репертуар группы «Ребята»?
Много было
каверов Beatles. Доходило до смешного. В песне Dive my car в третьем куплете Маккартни и Леннон поют не синхронно. Сколько же мы времени угробили на репетициях, чтобы достичь такой же асинхронности. С другой стороны под влиянием Beatles мы начали сами писать. Когда я пришел устраиваться в «Ребята», то самым важным фактором для Воробьева стало то, что у меня уже была песня собственного сочинения.
-Кто занимался аранжировками?
А какие аранжировки? Если играли кавера, то пытались снять один в один. Если исполняли мои песни или Валова, то придумывали что-то совместно. По вокалу мог Жестырев кое-что показать и сам придумывал партию ударных. Саша же был студентом Гнесинки.
-Записей «Ребят» не сохранилось?
Мне не попадались. Хотя моя песня «Наташка» в то время была каким-то образом растиражирована, ее пели во дворах.
-На каком курсе МИИТа вы учились в 1967 году, когда пришли в группу «Ребята»? И почему выбрали именно этот ВУЗ?
Я учился на третьем курсе. В школе я был продвинутым по точным наукам. Ездил в МИФИ в физмат школу. Но в МИФИ я не поступил. Тогда в июле экзамены сдавали в МГУ, МИФИ и МВТУ, а в августе во все остальные менее престижные ВУЗы. И поступил я в институт, в который набирали больше всего учащихся, если не считать МГУ.
Когда я начал серьезно играть на гитаре, то стал намного хуже учиться. После каждой сессии вставал вопрос – не вышибут ли меня за «хвосты». Но спасало то, что я участвовал в художественной самодеятельности, поэтому были кое-какие послабления.
Одно время база ансамбля «Ребята», а потом и «Мозаики», была в ДК МИИТа. Но когда комитет ВЛКСМ пытался заставить петь нас правильные песни на предстоящем мероприятии, то мы отказывались и съезжали в МГУ. Аппаратура у нас была своя, и проблем с переездом не было.
-Ярослав Кеслер был студентом МГУ?
Да, химфака. А Валов учился на юрфаке. Я успел порепетировать и на химфаке и на юрфаке.
-Когда вы пересеклись первый раз с Дюжиковым?
Тогда же. Жестырёв окончил Гнесинку и проходил службу в Театре Советской армии. Ему не всегда удавалось вырваться на наши выступления. И однажды «Ребята» на танцах в каком-то клубе работали в таком неожиданном составе: Воробьев (бас-гитара), Малежик (гитара), Дюжиков (гитара) и Валов (ударные). Кстати, Юра Валов играл на ударных очень своеобразно. Почти как заяц (смеется).
Так что мы часто пересекались с Дюжиковым.
Юрий Валов и Сергей Дюжиков в США.
|
Летом 1968 года«Скифы» играли в спортлагере МГУ вместе с Бергером. А вернувшись в Москву, они выступили бит-клубе и произвели неизгладимое впечатление на биг-битовую общественность Москвы.
-Что это за бит-клуб? Я знаю, был клуб «Мелодия и ритм» на улице Алабяна.
«Мелодия и ритм» это уже был третий по счету бит-клуб. Комсомол, глядя на успех «волосатой» музыки, решил, что нужно что-то делать. Если какое-то явление не можешь одолеть, то его надо возглавить. Что было и сделано. Первый бит-клуб располагался в кафе «Молодежное» на улице Горького. Комсомолу, видимо, надо было переписать всех музыкантов. Помню, как Юра Валов, человек с юридическим образованием, спрашивал меня:
- Тебе не приходит в голову, зачем мы сдаем три фотографии? Одну – на членский билет, вторую – в администрацию клуба, а третью куда?
- В КГБ! - вместе решили мы.
В клубе было жюри: два-три представителя горкома Комсомола, два музыкальных деятеля. И они прослушивали каждый вторник по две различные группы, которые принимали или не принимали в бит-клуб. Такая форма демократии. А потом все это заканчивалось сейшном, где Саша Градский обязательно исполнял The house of the rising sun и битловский рок-н-ролл Boys. Все это продолжалось до конца 1968 года, а потом клуб прикрыли. Якобы мы мешали жителям соседних домов тем, что громко играли.
Но польза от этого клуба была большой. Музыканты перезнакомились друг с другом, стали общаться. Например, я впервые увидел у того же Дюжикова прием подтягов на гитаре, так называемое глиссандо. Этот прием он увидел в своем родном городе Измаиле по румынскому ТВ. Это был концерт Rolling stones. Таким образом, бит-клуб становился творческой лабораторией. Каждый пришел в бит-клуб, чувствуя себя королем своей подворотни. А тут оказалось, что есть ребята и поинтересней. Это стимулировало к творческому росту.
Второй бит-клуб был организован на Ордынке, в бывшей церкви. Процедурный регламент был такой же. Там я впервые увидел Андрея Макаревича и услышал «Машину времени»…