Валерий Колпаков.
Совсем другая история.
(апрель 2012- январь 2024).21
Ободзинский и "песни о БАМе, партии и пр.".
Вообще, работая над этим материалом и сравнивая разные источники с книгой Стронгина я сделал для себя один важный вывод. Сейчас очень часто всякие исторические исследования дополняются подзаголовком- "Как это было"!
Так вот всю книгу Стронгина надо было выпустить с подзаголовком- "Как этого не было".
На фоне такого позитивного вывода, не могу отказать себе в удовольствии еще раз процитировать этот труд, а заодно порассуждать на тему "Ободзинский и песни про БАМ".
Стронгин:
Потом гастрольная судьба свела меня с Ободзинским лишь однажды – в Братске, на фестивале «Огни магистрали». Мы с ним выступали в одних концертах, виделись часто, но говорили мало. Я видел, что-то раздражало Валерия, злило его. Настроение, словом, было не лучшим.
– Черт возьми, заставляют петь о БАМе! О стройке века! – бросил он мне однажды, выходя из кабинета начальства.
– Как можно петь о железнодорожных путях, рельсах, шпалах, каких-то стыках и прочей чепухе? Да еще прославлять их! Как будто бамовцы не люди, а железные истуканы! Разве они не влюбляются и ни о чем не думают, кроме укладки шпал? А живут в нечеловеческих условиях. Видел я эти песни о БАМе – знаешь, где – выругался он и направился к сцене.
Могло ли такое быть?
Этот фестиваль существовал под эгидой ЦК ВЛКСМ. Все артисты для участия в нем проходили утверждение ( в том числе и репертуара) в этой серьезной организации. Если артист попадал на это мероприятие, то все необходимые разрешения и согласования у него были. Его репертуар был утвержден и разрешен. В процессе гастролей ответственные товарищи внимательно следили за тем, чтобы артисты придерживались утвержденного репертуара, а не несли "отсебятину".
Известно, что в репертуаре Валерия была одна песня о БАМе- "Наша магистраль". Тем не менее его включили в число участников фестиваля.
И вот вдруг мы читаем, что оказывается в г. Братске кто-то требует у Ободзинского включить в утвержденный репертуар новые песни.
Кто этот тайный смельчак?
Где, по его мнению, Валерий должен был эти песни в Братске взять?
Когда разучить?
Кто их должен был утвердить и дать разрешение на исполнение?
 |
Как всегда, Стронгин не говорит что либо конкретное о мифическом смельчаке- начальнике, который отважился пойти наперекор воле ЦК ВЛКСМ, но мы попробуем, по возможности, его представить.
Итак,судя по словам:"...выходя из кабинета начальства....выругался он и направился к сцене", дело было в каком-то концертном зале или ДК. Самое высокое начальство, которое я могу представить в этих условиях- это директор (или парторг) Братской филармонии. Не уверен, правда, что такая филармония существовала. Но пусть будет, хотя бы в теории.
И вот вызывает директор (парторг) Братской филармонии Ободзинского перед концертом и начинает его склонять к административно- уголовной афере: включить в программу не утвержденные песни. Даже парторг филармонии, не говоря уж о директоре, прекрасно знают как этот процесс происходит в действительности. А тут решают его нарушить?
Почему?
Какое им дело до репертуара Ободзинского, ведь Валерий не является артистом Братской филармонии. У него есть свое начальство, которое этим вопросом ведает.
И почему подобное деяние было предложено только Ободзинскому?
Почему не предложили это же сделать Штоколову или Ольге Воронец?
Или самому Стронгину?
Зачем это было нужно Братскому начальству?
Им надоело работать на своих местах?
Им захотелось заняться физическим трудом в лесу на свежем воздухе?
Совершенно очевидно, что этот случай- чистая выдумка автора и не более.
А ему не хотелось петь о Ленине, о партии – ему это претило. Он был настоящим певцом любви, ему нравилось петь по-русски западные песни из репертуара, например, «Битлз» или Демиса Руссоса, Тома Джонса, Робертино Лоретти. В них была только любовь и романтика, а руководство Гостелерадио ждало от Ободзинского реперутара, в котором есть произведения о всесоюзных стройках и партии.
(http://kp.ru/daily/25843/2814352/)
Сначала давайте разберемся, как формировался репертуар эстрадного певца. Кто на него влиял и как.
Весь репертуар, обычно, подбирал себе сам певец. Он для себя определял, что ему подходит и по своим критериям готовил концертную программу. Для того чтобы эту программу увидел зритель, ее надо было утвердить на Худсовете той филармонии, в которой певец работал. После утверждения Худсоветом певец получал право гастролировать с этим репертуаром по всему СССР.
Таким образом, главной влиятельной силой на репертуар Ободзинского до 1972 года могла быть только Донецкая филармония, а после 72 года- Росконцерт.
Обе эти организации существовали на коммерческой основе. В основе их существования был финансовый план. Чтобы его выполнить надо было зарабатывать деньги. Чем больше, тем лучше. В основе чистый капитализм. Сделать это можно было только с помощью раскрученных и популярных артистов. А популярными артистов делал главным образом - репертуар, в котором наличие "произведения о всесоюзных стройках и партии" было обратно пропорционально успеху. Руководство филармоний это прекрасно понимало и потому смотрела сквозь пальцы на то, что утвержденный репертуар зачастую на гастролях существенно менялся.
Идеология идеологией, но деньги на пути к Коммунизму играли не меньшую роль. А на эстраде и большую. В этом смысле не могу не привезти здесь фразу, сказанную Ниной Бродской в своей книге "Голая правда":
-Мы уже в ту пору в Москонцерте жили при капитализме — каждый себе.
Почему, все-таки, так распространено мнение, что от Ободзинского (какое-то?) руководство ТВ требовало петь песни о партии?
И могло ли руководство Гостелерадио влиять на репертуар Ободзинского?
Могло!
Но очень ограниченно.
ТВ создавало продукт только для собственного потребления. Оно выступало в роли ЗАКАЗЧИКА. И потому имело полное право диктовать ИСПОЛНИТЕЛЮ свою волю.
Например, для какой-то телепрограммы по сценарию требуется записать несколько песен. В этом случае редактура ТВ определяется с исполнителем и предлагала ему сделать нужную запись. Соглашаться на это или нет- решает сам исполнитель. У него всегда есть выбор. Чаще всего такое предложение принималось. Но, наверняка, были и случаи отказа.
В.Н.Козловский- заместитель главного редактора Главной редакции народного творчества на ТВ:
В то время (70-е годы) заполучить на телевидение выдающегося деятеля культуры само по себе было большим событием. Отказывались они в итоге от участия по разным причинам: срывались иногда назначенные съемки, отснятые пленки попадали в брак, посланные за артистами машины приезжали с опозданием или не приезжали вовсе и так далее… Все это рассматривалось как личное оскорбление, и мы получали отказ от участия в программе. Да и оплата артистов была чисто символической.
Таким образом, последнее слово всегда за исполнителем.
И надо хорошо понимать последствия подобного отказа. Одно дело, когда исполнитель не может в этом участвовать (болен, гастроли, нет в Москве и т.д.) и совсем другое дело, если ему не нравиться предложенный материал.
А теперь поставьте себя на место редакторов ТВ. Как только сценарий программы утверждался, он тут же попадал в "вещательную сетку", то есть, ему назначалась дата эфира. И попробуй, к этой дате не успеть!
Начинается бешеная гонка по созданию программы, чтобы успеть к назначенному сроку.
Представим себе процесс записи песен для этой программы. Сначала редактор должен договориться с исполнителем. А тот может не согласиться, и тогда надо искать другого. Другой может согласиться, но в назначенное время его не окажется в Москве. Или он заболеет. Наконец, все срастается и запись благополучно осуществляется, но снятые пленки оказываются с браком. Опять все идет по кругу.
Когда и это, наконец-то, благополучно решается, то вдруг руководству редакции не нравиться внешний вид исполнителя и все надо снова переснимать. А вещательную сетку никто не корректирует и срок сдачи программы тоже никто не меняет. А тот исполнитель уже не хочет или не может приехать на сьемки и надо искать другого. И тут уже подойдет любой, кто есть под рукой.
При этом эта запись самого исполнителя ни к чему не обязывала. Он мог впоследствии ее никогда больше не исполнять, если она его по каким-то причинам не устраивала.
Почему же этот сугубо частный случай сейчас возводиться в какую-то глобальную проблему для них в то время?
Вот скажем, любому человеку на любой работе приходилось выполнять какие-то обязанности, которые ему не нравились. Почему же никто из обычных людей не делал из этого трагедию и не рассказывал потом, что таким образом ему мешали (или запрещали) работать?
Почему только творческие люди должны в своей работе руководствоваться своими желаниями, а все остальные своими обязанностями?
Снова Стронгин:
Положенные ему концерты на том фестивале он отработал полностью, а вот число запланированных выступлений в Москве, в Театре эстрады, ему сократили вдвое.
– У вас в репертуаре нет песен о партии, комсомоле, начисто отсутствует колхозная и военная тематика, – заметило ему московское начальство в Управлении культуры.
– Я расстался с комсомолом, – хмуро ответил Ободзинский. – И не могу быть вечно молодым, вырос из пионерских штанов…
– Ваше право, – отрезало начальство. И дало негласное указание не предоставлять певцу генеральных и престижных концертных площадок.
Читая этот отрывок я, извините за грубое слово, ржал. Потому что как не напрягался так и не смог вспомнить ни одного советского эстрадного певца, у которого бы присутствовала в творчестве "колхозная тематика". И даже песню смог вспомнить только одну:
-Зачем он в наш колхоз приехал,
Зачем нарушил мой покой...
И этот эпизод полностью выдуман, потому что произойти в таком виде он не мог.
Свои гастроли (официальные) Ободзинский никогда не планировал сам. За него это делал Росконцерт, где он работал. Если гастроли уже запланированы, то Управление культуры Москвы (подчиненное в этом аспекте Росконцерту) не могло их отменить. По этой же причине оно не могло диктовать Ободзинскому какой у того должен быть репертуар. Это мог делать только Росконцерт. И если у Валерия на тот момент не было в репертуаре "песен о партии, комсомоле, начисто отсутствует колхозная и военная тематика", то это только потому, что этого от него Росконцерт не требовал.
И вообще, любое утверждение, что Валерий Ободзинский пел что-то, что петь ему запрещали, и не пел то, что от него требовали, является выдумкой.