Н. Казанцева
МОЛОДЫЕ ГОЛОСА.
(журнал "Советская музыка" №11 1973)
О задачах самодеятельного искусства журнал «Советская музыка» писал неоднократно. Главные его заботы находятся в сфере эстетического воспитания широких масс. Это относится ко всем видам самодеятельности, в том числе и к эстраде. Поскольку самодеятельные вокально-инструментальные ансамбли и различные эстрадные группы возникают, как грибы после дождя, причем не только в областных городах, но и в рабочих поселках и в селах, а обеспечить их квалифицированным художественным руководством пока не удается, то можно лишь приветствовать желание работников телевидения взять этот, часто стихийный поток под хотя бы относительный контроль.
Думается, именно данный стимул породил в свое время передачу «Алло, мы ищем таланты». Передача эта вызвала серьезную критику и со стороны рядовых телезрителей, и со стороны профессионалов*, хотя у нее было и немало поклонников. Однако критическое мнение победило, «Таланты» на некоторое время замолкли. А затем телеконкурс эстрадных самодеятельных певцов возродился под новым названием - «Молодые голоса». В организации его, помимо телевидения, теперь участвует ЦК ВЛКСМ.
1 См.: С. Борисова, И. Яунзем.
Без ясной цели. «Советская музыка», 1972, № 10.
И вот в эфире заключительный этап смотра-конкурса (режиссер Л. Маслюк, редактор Г. Ульянова). Смотр имел представительное жюри, в которое вошли в основном композиторы и не только москвичи. Председательствовал М. Таривердиев. На сей раз данный судейский состав действовал не только на заключительном этапе, многие члены жюри принимали активное участие в предварительных прослушиваниях, что сделало его работу более ответственной.
На заключительный тур было допущено тридцать девять претендентов. Четырнадцать из них стали лауреатами. Это говорит о достаточной строгости жюри на последнем этапе соревнования и недостаточной на предшествующих прослушиваниях. В финале оказалось явно завышенное число участников, что осложнило работу самого жюри, «сбило с толку» по крайней мере двадцать пять ансамблей и солистов (выступая на заключительном туре, они не получили звания даже дипломантов) и, конечно, лишило верной ориентации многочисленных слушателей.
Из всех лауреатов больше всех запомнились И. Назарова, поющая в мягкой лирической манере, без малейшей форсировки звука, с очень чистой интонацией. Впрочем, это не удивительно, так как она преподает сольфеджио в музыкальной школе рабочего поселка Пильно Горьковской области, и музыкальность выгодно отличает ее исполнение. Хорошим голосом и живым артистическим темпераментом обладает В. Топорков, приятная внешность и эмоциональность выделяют Л. Артеменко.
Из вокально-инструментальных ансамблей самое яркое впечатление оставили «Сонор» (Кишинев) и «Товарищ» (Горьковская область). Их характеризуют свежесть и оригинальность инструментовок, жизнерадостность, молодой задор (что, к сожалению, встречается не так уж часто). Кроме того, «Сонор» был одним из немногих ансамблей, отмеченных национальными чертами. Однако не все оценки жюри показались справедливыми. Так, в исполнительской манере Э. Маркарян неприятно поразили натуралистические черты. Мы слышали уже в сущности не пение, а истерический крик.
В целом же нельзя не признать, что, по сравнению с «Алло, мы ищем таланты», в новой передаче произошел качественный сдвиг в лучшую сторону. Нет тех неряшливых, полуграмотных джазовых инструментовок песен. Меньше стало откровенного подражательства «великим», которое ощущалось и в манере пения солистов, и в игре вокально-инструментальных ансамблей. Но недостаток этот отнюдь не исчез. Причем подражают певцы не лучшим чертам какого-либо исполнителя или ансамбля, а чаще всего копируют некий стандартный комплекс приемов. Часто объектом для копирования служит запись какого-нибудь зарубежного коллектива, не всегда отличающаяся высокими художественными достоинствами. Огорчили и нотки унылости, характерные для исполнительской манеры многих коллективов и солистов, и патологическая громкость сопровождения (влияние западного «бита»), в котором все подчиняется уже не выявлению музыкального содержания, а всепоглощающему ритму. Некоторые выступления выглядели попросту вульгарными. Иногда это было следствием «свободной» оркестровки песен, которая ломала задуманные композитором манеру изложения, музыкальную форму. Порой же названное качество нес в своей интерпретации сам солист.
О чем это говорит? Прежде всего о слабом руководстве самодеятельностью на местах, о недостаточном вкусе самих самодеятельных музыкантов. Но, с другой стороны, откуда же взяться у них хорошему вкусу, если очень средние по возможностям зарубежные исполнители или какой-нибудь наш не лучший эстрадный певец получали и, увы, теперь порой получают доступ на голубой экран.
Нельзя не посетовать и на некоторый оттенок развязности в поведении на сцене отдельных певцов и участников коллективов. Правда, здесь вина отчасти лежит на ведущем, который представлял каждого выступающего как своего едва ли не личного приятеля. К сожалению, форма обращения на «ты», по имени без отчества, довольно прочно утвердилась на телевидении. И это плохо. В атмосфере «амикошонства» (выражение К. С. Станиcлавского) трудно говорить об эстетическом воспитании. Грустно также, что все певцы поют в микрофон, который не дает возможности показать истинную красоту человеческого голоса, богатство нюансировки. Между тем сегодня микрофоном пользуются подчас даже оперные певцы. В результате слушатели разучились воспринимать живой человеческий голос и тем самым разучиваются сопереживать исполнителям. А ведь именно сопереживание всегда было смыслом искусства. Не проблема ли это на сегодняшний день?
Несколько слов о том, как показывались участники телеконкурса. В большинстве случаев мы ви дели крупные планы, которые, надо сказать, далеко не все исполнители выдерживали. Кроме того, операторы явно злоупотребляли демонстрацией на экране зрительного зала, причем большей частью во время исполнения.
Очень часто мы, с вполне понятной гордостью за самодеятельность, говорим о том, что тот или другой известный артист вышел из ее рядов. В этой связи вспоминают имя С. Лемешева. Но хочу особо подчеркнуть: самодеятельность привела Лемешева в консерваторию, а не в филармонию. А сейчас почему-то лучшим самодеятельным ансамблям и солистам «грозит» сразу же профессиональная деятельность. Работники молодежной редакции телевидения с горечью говорят о подобных последствиях пропаганды - был человек с хорошим голосом, а попал в филармонию и потерял голос, остался лишь гонор (еще бы, столько грамот получил пока пел в самодеятельности). Словом, искалеченная судьба. В этом трудно обвинять самих участников самодеятельности: для молодых неискушенных исполнителей слишком велик соблазн в один прекрасный день из участника самодеятельности превратиться в артиста. Но для этого у них нет ни достаточно обширного репертуара, ни умения самостоятельно работать над песней, ни, главное, необходимой певческой подготовки, выносливости, которая помогла бы им выдержать нагрузку, падающую на плечи профессионала. Повторяю, для того, чтобы стать профессионалом, надо учиться, получить специальное образование, совершенствоваться, причем, всю жизнь.
В связи с этим хочется поспорить с Э. Колмановским, выступавшим от имени жюри. Он сказал примерно следующее: «Многие участники данного смотра достигают уровня профессионалов». Это высказывание нелестно прежде всего для самих профессионалов, так как последним предъявляются совсем другие требования. К тому же, всякие завышенные оценки в искусстве вредны, особенно, если речь идет о молодых людях и, тем более, о самодеятельных артистах. Это способствует появлению и усилению таких черт, как зазнайство, преувеличение своих возможностей. Вообще к оценкам самодеятельных исполнителей необходимо относиться более строго. Менее всего ориентиром могут служить, например, аплодисменты в зале, где сидят В основном люди, еще менее искушенные в искусстве, чем участники самодеятельности. Ведь сегодня уже никому не придет в голову дать серьезный научный труд или изобретение крупного конструктора на конечную оценку рабочим низкой квалификации. Почему же в искусстве подчас еще побеждает точка зрения людей, очень далеких от него, судящих в основном по принципу «нравится или не нравится». Массовость советского искусства прежде всего в том, что благодаря реализму его выразительных средств оно доходит до сердец миллионов зрителей. Но это совсем не значит, что каждый зритель-слушатель способен дать объективную и профессиональную оценку любому художествен-ному явлению.
Конечно, смотры-конкурсы самодеятельных певцов и вокально-инструментальных ансамблей должны проводиться и впредь с участием работников телевидения (кстати, в поисках талантливых исполнителей, именно они объездили всю страну, от Хабаровска до Кишинева). Но на экран, на мой взгляд, можно допускать только лучших из лучших, оставляя за кадром все предварительные прослушивания (не случайно же даже участников крупнейших международных конкурсов мы видим и слышим только на третьих турах). Ведь возможность выступить перед многомиллионной телеаудиторией это уже само по себе награда. Да и с точки зрения эстетического воспитания такой принцип показа дает значительно больший эффект.