Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Валерий Колпаков.
ГосТелеРадио СССР и Чермен Владимирович Касаев
ноябрь 20221
От автора.
Интервью с Черменом Касаевым, прочитанное в 2006 году, было первым, где для меня раскрылись некоторые внутренние механизмы функционирования советских Радио и ТВ. Стало понятным, как и кем принимались решения, оказывающие влияние на жанр ВИА. Последнее сподвигло меня к более глубокому изучению всей системы ГосТелеРадио СССР.
 |
Недавно я наткнулся в Сети на статью , посвященную Чермену Владимировичу Касаеву, и вышедшее в том же 2006 году, но спустя 9 месяцев после его интервью для сайте "Попса". Прочитанное в статье меня сильно озадачило и тогда я вновь перечитал то давнее интервью, и некоторые мысли, возникшие при этом, решил изложить здесь.
1. Оркестр Вадима Людвиковского.
... оркестр постигла неудача. Они иногда выступали по телевидению. А телевизионщики под выступление оркестра давали любые фонограммы - совершенно жуткий, дешевый репертуар. Они там делали вид, что играют, какие-то певцы чего-то пели, но это не был репертуар оркестра. Я в это не вмешивался, потому что на телевидении своя редактура, а Вадим не мог отстоять. Все это вызвало у Лапина негативное отношение к оркестру. А тут еще совпадение, вышел указ об ответственности за нарушение общественного порядка. Вадим Людвиковский был в ресторане "Новый Арбат", вышел оттуда в состоянии хорошего подпития. В общем, милиция, протокол. И все это пришло к Лапину. Он тут же принимает решение: разогнать оркестр! Сначала убрали Людвиковского, потом и весь оркестр расформировали. Музыканты ушли на фирму "Мелодия". Там стали называться "Мелодия". Но это уже с Георгием Гараняном.
 |
Для понимания причин того, что произошло с оркестром надо смотреть на эту картину гораздо шире, чем её излагают многочисленные авторы.
К приходу С.Г.Лапина в ГТР в его составе было 6 различных оркестров. В своей книге "Апология памяти" Лев Лещенко пишет:
... одних оркестров было шесть — Большой симфонический оркестр под управлением Геннадия Рождественского, Малый симфонический под управлением Максима Шостаковича, Эстрадно-симфонический под управлением Юрия Силантьева, Эстрадный оркестр под управлением Бориса Карамышева, Концертный эстрадный оркестр под управлением Вадима Людвиковского, Оркестр русских народных инструментов под управлением Владимира Федосеева.
Эстрадную музыку и песни советских композиторов исполняли четыре последних коллектива. Так свою первую запись на радио Лещенко сделал именно с оркестром Федосеева— спел песню Александра Долуханяна «Я себя не мыслю без России».
Кроме того этим же занимался еще и Ансамбль Электромузыкальных Инструментов (ЭМИ) Всесоюзного Радио И Телевидения п/у Вячеслава Мещерина.
 |
Итого пять достаточно многочисленных составов, по сути выполнявших одну и ту же работу.
Штаты ГТР были раздуты до неприличия и процесс этот был трудноуправляем.
Приход Лапина положил конец этой вольнице. Один из главных редакторов ТВ В.Егоров писал:
...уже в первые дни на новом месте председатель принял ряд принципиальных решений и шагов, которые во многом оздоровили телевидение, укрепили его организационно. Было сокращено около полутора тысяч работников, которые оказались беспомощны в огромном, открывшемся после введения в строй Останкина, море программ. При тогдашнем уровне профессионализма недавно пришедших сотрудников, при неуправляемом процессе производства и выдачи телепрограмм по четырем каналам Центрального телевидения, действительно, нужны были решительные меры по овладению новым централизованным массовым средством информации и пропаганды.
Лапину скоро стало ясно, что такое количество оркестров ему не нужно. Они все равно не могли работать параллельно, а только в очередь, поскольку студий и павильонов на все редакции не хватало.
Кроме того, оркестр Людвиковского был концертным и значит много времени проводил на гастролях, работая в интересах различных концертных организаций, не связанных с ГТР. Так оркестр постоянно участвовал в международной концертной программе "Мелодии друзей" организованной Госконцертом СССР. Получалась странная картина, оркестр содержался за счет Лапина (штаты, инструменты, зарплата, репетиционная база и т.д.), а зарабатывал он для Минкульта.
 |
Концертная востребованность оркестра Людвиковского, популярность его музыкантов и высокие заработки, шли во вред внутренней жизни коллектива: сильно упала дисциплина. Музыканты открыто выражали недовольство советской музыкой, которую им приходилось исполнять в рамках потребностей музыкальных редакций Радио и ТВ. Вадим Людвиковский оказался не на высоте своего положения и не смог навести порядок внутри коллектива.
Еще стоит отметить и тот факт, что часть музыкантов оркестра не имело музыкального образования и, соответственно, у них возникали трудности при работе с нотным материалом.
Все это вместе, очевидным образом, снижало шансы оркестра в конкурентной борьбе с себе подобными. Решение избавиться от лишнего оркестра руководство ГТР приняло в 1972 году. Удобным поводом к этому послужил случай, рассказанный Касаевым. Некоторые подробности к этому добавил Теодор Ефимов.
Когда Лапин получил из милиции материалы на Людвиковского, то немедленно его уволил, а дальше сделал всё, что этот случай не стали достоянием прессы. Более того, Вилен Егоров в статье "Развитие и стагнация советского ТВ (1970-1985)" писал:
-Лапин добился от секретариата ЦК КПСС, чтобы все аналитические-читай критические- материалы по проблемам телевидения, которые готовились в центральной печати, перед опубликованием передавались бы ему для "предварительного анализа..." .
Что касается оркестра, то по истечении 1972 года договора с музыкантами продлены не были, а сам оркестр в январе 1973 года был ликвидирован. Часть музыкантов во главе с В.Чижиком и Г.Гараняном перешла работать на фирму грамзаписи "Мелодия". Те, кто предпочел остаться, перешли в оркестр Ю.Силантьева.
Кстати, я думаю, что даже, если бы случай с Людвиковским не произошел, его оркестр был бы, все равно, расформирован по окончанию 1972 года.
Саксофонист Алексей Зубов, участник тех событий, позже рассказвал об этом так:
- Оркестр пытались разогнать очень долго. Формальной причиной послужило поведение самого Вадима Николаевича, который, как известно, был не дурак выпить — так же как и все мы — и немножко хулиганил. Но это была формальная причина. Другой причиной, кстати, было то, что «они» не могли установить никакого доступа к информации об оркестре: там не было стукачей! Нам даже назначили старого вояку — директора, которого мы тут же совратили в свою веру. Он просто стал свой, и всё. То есть оркестр существовал, но что в нём происходит — никто не знал. И, конечно, мы играли много такого, что «им» не нравилось...
... в потоке работы с вокалистами ... мы всё время старались вставлять что-то такое джазовое. Это была постоянная подрывная работа. В общем, одно из неудовольствий в Радиокомитете, вызвавшее в конце концов разгон оркестра Людвиковского, было вызвано как раз тем, что мы вставляли слишком много джаза в общую текущую программу.
 |
Надо сказать, что подобный случай у Людвиковского был не первым. До этого он работал музыкальным руководителем в оркестре Л.Утесова. Во время гастролей в Грузии Вадим Николаевич позволил себе перед концертом "злоупотребить". И на концерт его доставили в невменяемом состоянии. Вот как Леонид Осипович рассказывал потом о случившемся на тех гастролях:
Я сижу у себя в гримуборной. Идет танец... И вдруг слышу, что оркестр дает какие-то сбои — меняется темп, музыка останавливается. Я подбегаю к кулисе, смотрю: стоит растерянная танцевальная пара, оркестр молчит, у микрофона — Вадик Людвиковский, шатается из стороны в сторону, держит микрофон в руке, стучит по нему. Это был грандиознейший скандал.
После этого случая Людвиковский был уволен.
Функции оркестра Людвиковского после расформирования разделили между оркестрами Силантьева и Карамышева. На этом реорганизация музыкальных коллективов в рамках ГТР не закончилась. В следующем 1974 году был ликвидирован Большой симфонический оркестр под управлением Геннадия Рождественского. Сам Рождественнский уволился, а его оркестр был расформирован. Большая часть его работы перешла к эстрадно-симофническому оркестру Юрия Силантьева, которому было под силу исполнять не только эстрадный, но и классический репертуар.
ЭСО п/у Ю.Силантьева стал главным музыкальным коллективом ГТР СССР. Этому всячески способствовал и сам Юрий Силантьев, который железной рукой руководил своим коллективом.
Интересную характеристику ему дает Лев Лещенко в книге "Апология памяти":
Конечно же Юрий Васильевич был уникальной личностью. Помимо того что он был непререкаемым авторитетом в области дирижерского искусства, его познания в других сферах жизни поражали своей энциклопедичностью. Просто не верилось, что человек способен так много знать и помнить...
Что же касается манеры общения Силантьева с людьми… Кто-то, допустим, говорит о его высокомерии, вспыльчивости, несдержанности. Я же скажу прямо, да простит меня Юрий Васильевич, ибо лучше всего всегда говорить то, что думаешь… Маэстро Силантьев был откровенно грубым человеком. Высокомерие здесь абсолютно ни при чем. Как это могло в нем совмещаться, ума не приложу: с одной стороны — изощренный «высоколобый» интеллектуал-энциклопедист, с другой — совершенно беспардонный мужик, готовый в любой момент послать кого угодно и куда угодно!
 |
...Силантьев окончил Московскую консерваторию с золотой медалью по классу скрипки. То есть был, по свидетельству знающих людей, великолепным, блистательным скрипачом, которому все прочили феерическое будущее. Но так уж получилось, что Юрий Васильевич не стал, увы, ни новым Коганом, ни новым Ойстрахом. Мало того, ему, человеку, посвятившему себя, казалось бы, целиком и полностью чисто симфоническому жанру, судьба, словно в насмешку, не дала даже этой возможности! И как бы Силантьев ни мечтал выступать, скажем, в Концертном зале имени П. И. Чайковского с большим составом симфонического оркестра, в реальности ему пришлось трудиться на эстраде (то есть, с точки зрения строгих ревнителей классики, спуститься на гораздо более низкую ступень в музыкальной «табели о рангах»).
Правда, к чести его нужно отметить, что он не упускал ни малейшей возможности прикоснуться, так сказать, к высшим сферам (иногда на конкурсах имени П. И. Чайковского Силантьев выступал в качестве дирижера симфонического оркестра, аккомпанирующего скрипачам и виолончелистам). И вообще его всегда тянуло к высоким образцам классической музыки. Но так как ему в жизни приходилось играть песенные шлягеры Фельдмана, Подэльского, Мажукова, Птичкина и им подобных, у Юрия Васильевича, по моим наблюдениям, развился в этом смысле сильный комплекс. Другое дело, что играл он эти шлягеры совершенно гениально, и оркестра, равного Эстрадно-симфоническому оркестру Центрального телевидения и радиовещания, в Союзе просто не было! Этому оркестру было подвластно буквально все — от классики до авангарда.
... конечно же работать с ним порой было весьма непросто. Надо было обладать немалой выдержкой и слишком уважать Силантьева, чтобы в ответ на какую-нибудь его очередную резкость в твой адрес не сорваться на нечто подобное. Впрочем, как я предполагаю, эта его знаменитая грубость была все же в большей степени защитной реакцией, чем сутью его натуры. Силантьев по складу своему был интровертом, закрытым, замкнутым человеком, не допускавшим никого в свой внутренний духовный мир. Поэтому проникнуть в его истинную сущность было чрезвычайно сложно, тем более что многое нем просто отпугивало непосвященных — массивность, солидность, острый пронизывающий взгляд из-под очков…
К чести Силантьева, следовало бы еще добавить, что, поливая кого-либо (или что-либо) матом, он никогда не делал этого просто так, от нечего делать или по причине врожденного хамства. У него всегда был точный адресат. Если ему категорически не нравилась какая-нибудь музыка, переубедить его было невозможно. То же самое относилось и к певцам. Он никогда не шел на компромисс...
В работе он, как правило, не щадил ни себя, ни других.
...в принципе Юрий Васильевич был человеком справедливым и очень пунктуальным. Он всегда клал перед собой на пульт часы, по которым время репетиции высчитывал до секунды. Все это знали и старались выкладываться до седьмого пота, лишь бы маэстро не устроил им сверхурочную работу.
В этой же книге Лещенко рассказывает забавный случай на эту тему, случившийся с ним на концерте, посвященном пятидесятилетию композитора Арно Бабаджаняна, в 1971 году в Колонном зале Дома союзов. Это был прямой эфир, где Лещенко должен был спеть три песни, две из которых были новыми. Перед самым выходом на сцену Лев Валерьянович начисто забыл слова новых песен:
Чувствуя, как у меня стали ватными ноги, оборачиваюсь в последней надежде к хору: «Ребята, у я кого есть текст песни, кто знает первые слова?» Причем стою я, понятно, спиной к залу, что не совсем этично по отношению к публике. А что еще остается делать в такой безвыходной ситуации? Тем более, что время не ждет и оркестр начинает уже играть вступление к песне. Однако вступление заканчивается, пора начинать что-то петь. Я же стою как в рот воды набрал, остолбенело вытаращив глаза на дирижера. Силантьев, бешено сверкнув на меня очками, шипит, задыхаясь от ярости: «Пой, сука, пой… твою мать!» И тогда я, так и не вспомнив ни первой, ни второй строчки, вступаю с третьей. Несу какую-то околесицу: «Солнцем согреты бескрайние нивы, в нашей душе расцвела весна, слышим песни заводов и пашен…» И не в силах придумать ничего нового, обреченно повторяю: «В нашей душе расцвела весна!» Тут, слава Богу, подходит время припева. Хор бодро подхватывает: «Ленин с нами…» и так далее. Припев пробуждает во мне смутные ассоциации с последующим текстом, в памяти всплывают кое-какие слова, и я, весь в поту, как от тяжелой работы, с грехом пополам допеваю песню до конца.
Естественно, что львиная доля текста сочинена мною тут же, собственноручно, не сходя, так сказать, с места.