Вокально-Инструментальная Эра (1960-1988)
www.via-era.narod.ru
Михаил Тонконогов и Наталья Бравичева.
Чермен Владимирович Касаев
Интервью 19 февраля 2006 года. Москва4
Михаил: Чермен Владимирович, а как Вы перешли на телевидение?
В 1976 году я был заведующим отделом на радио, а мне предложили перейти на телевидение заместителем главного редактора всей музыкальной редакции. Очень не хотелось переходить. У нас был слаженный коллектив, хорошие отношения, интересная работа. С Юрием Васильевичем Силантьевым был полный контакт. Когда мы составляли программы новых концертов, каждый сам по себе. Потом сравнивали - получалось одинаково. Мы одинаково чувствовали!
И я сказал заместителю председателя, что я подумаю, что мне не хотелось переходить на телевидение. Тогда в начале 70-х у нас вообще к телевидению было пренебрежительное отношение. Радио - это традиции, профессионалы высокие, а телевидение - это дилетантство. Я подумал, посоветовался со знакомыми. Все говорят: "Зачем тебе? У тебя хороший коллектив. Нормальная, налаженная работа. Зачем ты будешь переходить на телевидение, где интриги, возня какая-то?"
Я пошел к начальнику Управления кадров Петру Ильичу Шабанову и отказался. Он за голову схватился, говорит: "Что ты делаешь? Ты с ума сошел! Ты не знаешь, чем это тебе обернется!". Я говорю: "А чем мне это обернется? Я работаю хорошо. Ко мне нет никаких претензий. Кроме благодарностей я ничего не имею". Я ничего не боялся.
Раз я отказался перейти добровольно, через два месяца устраивают мой отчет на коллегии Гостелерадио. И вот там начинается настоящий цирк! Лапин делает все, чтобы подкопаться под меня. Тогда, как раз, под непосредственным патронажем Сергея Георгиевича был создан ансамбль "Советская песня". Виктор Сергеевич Попов совсем недолго им руководил, вскоре его заменили Краснощековым. Это был бездарный человек, бывший инструктор горкома партии. Не творческий, а канцелярский работник. Мне совсем неинтересно с ним работать. И вот на коллегии Лапин спрашивает: "Как Вы относитесь к ансамблю "Советская песня?". Я искал как сохранить вежливую форму, поэтому сказал: "У них смена руководства, они ищут свое место, свой почерк, свое творческое лицо". А он мне говорит, в своей манере: "Да бросьте Вы ерунду говорить! Вы его просто терпеть не можете!" Короче говоря, коллегия принимает решение: перевести меня на телевидение. Но уже не в песенный отдел, не в эстрадный, а в отдел фонда, который занимался всеми жанрами.
Юрий Васильевич Силантьев пошёл к Лапину и спросил: "А какие у вас претензии к Чермену?" - "У меня к нему никаких претензий, - ответил Лапин. - Вот вы были дирижёром, потом стали композитором. Так и он: поработал на радио - пусть теперь поработает на телевидении".
В отделе фондовых записей я проработал месяца два или три. За это время мы сняли все симфонии Чайковского - и с Федосеевым, и со Светлановым: Потом, в 1976 меня все таки вернули на эстраду, но теперь уже телевизионную.
 |
Михаил: Вы наблюдали зарождение, отмирание жанров. Как менялась музыкальная мода на радио и телевидении?
Новые течения шли исподволь. Мы не могли прямо сказать: вот это - новое. Нас бы обязательно ударили по шапке. Другое дело, если мы в старое вливали современные ритмы. Когда Арно Бабаджанян писал твисты, никто не называл их твистами. Если за новыми ритмами стояли большие мастера, это проходило; а если не очень известные, хотя, может быть, и талантливые музыканты, - тогда нет.
 |
Михаил: Например, Юрий Антонов. Как он появился на телевидении?
С Юрой мы были хорошо знакомы еще в начале 70-х, когда он работал в разных ансамблях, и был очень популярен. Потом он куда-то исчез, хотя никаких запретов на него не было. Сам исчез. И вдруг приходит ко мне на телевидение, говорит: "Чермен, сделай что-нибудь. Меня никто никуда не берет". Стали вспоминать, какие песни у него есть. Отобрали "Зеркало". Эта песня сразу же принесла ему огромный успех. Он мне тогда сказал: "Ну, все! Чума пошла! Такой спрос! Меня даже гаишники не останавливают".
А вот Вячеслава Добрынина на телевидение почти не пускали. Лещенко пел его песни, я иногда пускал их в эфир. "Прощай", например. Ведь очень просто и одновременно очень сложно отличить шлягер от пошлости. Когда Юрий Антонов спел "Белый пароход", одна дама с телевидения сказала, что это пошлость, а я ответил: "Нет, это шлягер". Понимаете, нашей главной задачей было то, чего сейчас не существует, - вкус и профессионализм редактуры.
Вокально-инструментальные ансамбли мы тоже отбирали. Из большого количества ВИА мы, музыкальная редакция, сотрудничали с ансамблями "Ариэль" и "Песняры". Это был высочайший уровень! Я был в командировке в Риге и часто встречался с Раймондом Паулсом. Раймонд мне однажды говорит: "У нас на студии "Мелодии" записан замечательный ансамбль. Хочешь послушать?" Я говорю: "Конечно, хочу!" И вот я услышал русские народные песни в исполнении "Ариэля". Я просто в восторг пришёл! Когда вернулся в Москву, начал думать, как подать их в эфир, знал, что Сергей Георгиевич не примет такую обработку народных песен. Тогда я пригласил к себе в студию близкого друга Лапина Никиту Богословского, дал ему послушать, и он, конечно, тоже был в восторге. Я говорю: "Вот, Никита, пойди и скажи Сергею Георгиевичу, что ты слушал "Ариэлей" и тебе очень понравилось". После этого всё пошло, как по маслу.
В своей книге Валерий Ярушин приводит рассказ самого Никиты Владимировича:
"Иду я как-то на ЦТ по коридору. Вдруг меня буквально хватает за руку Чермен Касаев (в то время - главный редактор музыкальных программ Центрального телевидения) и тащит в тонателье: "Пошли, - говорит, - послушаешь клeвый ансамбль!" Я спрашиваю: "Откуда они?" Из Челябинска. Что?! Да некогда мне провинцию слушать..." Но он неумолим: "Только две песни!" По мере слушания мои зрачки расширялись, и, пока я все не прослушал, не произнес ни единого слова. Все, что мне интересно было узнать - это название коллектива и город. Я был полностью уверен, что ансамбль работает в филармонии, в полном порядке...".
С "Песнярами" был интересный случай. Я пригласил их на авторский концерт Михаила Матусовского. Они пели "С чего начинается Родина". Я нашёл для них ещё одну песню - "Вологда", и передал Мулявину через редактора, что надо эту песню выучить. Он сначала отказывался, но мне удалось его уговорить, и эта песня стала одним из их шлягеров. Кашепаров после исполнения "Вологды" стал просто звездой номер один! До этого звездой у них был Борткевич.