Георгий Симонян
Валерий Колпаков
Сергей Соловьев
Валерий Колпаков
Сергей Соловьев
Но так не случилось.
(июнь 2013)1
1.Группа Макара.
 |
-У Ваших родителей очень необычная судьба?
Мой отец был военным летчиком родом из города Тебриз. Это иранский Азербайджан, север Ирана. Папа коммунистом не был, но был сочувствующим социалистическому лагерю.
-Где он учился летному делу?
В Тегеране. У него были сложные взаимоотношения с правящим кланом Пехлеви. Отец и его сподвижники хотели отторгнуть северную часть Ирана и присоединить эту территорию к Советскому Союзу, но задумка не удалась и многие были арестованы. А отцу удалось бежать. Он просто угнал военный самолет их Тебриза и перелетел в Советский Союз, приземлившись в Баку. Причем, улетел он вместе с мамой. Мама ни о чем даже не догадывалась, так как отец предложил ей просто летную прогулку. Прогулка продлилась целых тридцать лет (смеется). Те, кто не смог бежать из Ирана были казнены.
А мама была родом из древнего и очень красивого города Истфахан. С юных лет она писала стихи и к моменту побега из Ирана у нее уже вышло два сборника стихов.
В первые годы пребывания в Советском Союзе они жили и работали в Баку. Здесь же родился мой старший брат Бижан. Я тоже родился в Баку, но сразу после моего рождения отца пригласили работать в Институт Востоковедения, и мы переехали в Москву.
-А как у них было с русским языком?
Сложно им было, но папа освоил русский. Мама хуже владела им, но тоже освоила. Папа, как я уже сказал, работал в Институте Востоковедения, был специалистом по Ирану. А мама продолжала писать на фарси, и при этом была членом Союза писателей.У нее были переводчики, и она очень много издавалась здесь все годы.
-Где Вы жили?
Поскольку родители поначалу оба учились в МГУ, то мы и жили в общежитии МГУ. Тот район для меня остается родным и самым любимым в Москве. С большим удовольствием там бываю. Потом жили в коммуналке, а позже оказались на Ленинском проспекте в районе площади Гагарина
-Там же учились в школе?
Да, я заканчивал школу № 196 с химическим уклоном.
-В семье увлекались музыкой?
Мама в детстве играла на скрипке.
-Вы учились в музыкальной школе?
Нет. Меня не привлекала классическая музыка, но у меня была знакомая девушка, которая преподала мне первые уроки игры на фортепиано.
-Какими были первые увлечения?
Beatles. У меня был друг Фаршед Саиди, тоже сын иранских беженцев, Мы с ним и собрали ребят и стали репетировать в помещении нашего ЖЭКа. Сам Фаршед играл на бас-гитаре, а я пел.
-Когда начали петь?
С пяти лет. Родители рассказывали, что я ходил по этажам общежития и пел.
-Мутации голоса не помешали?
Нет, ничего не было.
 |
-Откуда приходила информация? Пластинки, прослушивание «вражеского радио»…
На Ленинском проспекте был знаменитый дом № 45. Там жили исключительно дипломаты. Преимущественно западные. Мы дружили с детьми дипломатов и без проблем брали у них самые модные пластинки.
-А что было дальше?
Дальше я поступил в МИСИ на градостроительный факультет. Иранские родители всегда советуют своим детям становится инженерами или врачами (смеется). Я решил сделать приятное своим родителям. Закончил институт я в 1976 году.
Все годы учебы я посвятил музыке. У нас была вполне рок-н-рольная группа. Тот же Фаршед тоже поступил в МИСИ, и мы с ним продолжали играть. Остальные участники у нас довольно часто менялись. Кстати, Фаршед и сейчас живет в Москве, стал успешным бизнесменом, но музыкой не занимается.
-Как называлась Ваша группа?
У нас было много названий и довольно нелепых, но известны мы были как группа Макара. Меня все тогда называли Макар. Мы участвовали в разных фестивалях в Таллинне, в Москве вместе с «Машиной времени», со «Скоморохами». Именно тогда мы познакомились с Градским, Макаревичем, Маргулисом. И дружим до сих пор.
Очень сильное впечатление производили «Скоморохи». Градский, Саульский и Фокин. Ух, что они творили втроем! У этого состава было очень необычное звучание. Играли Led Zeppelin, Monkeys... Тогда Саша Градский очень мало пел по-русски.
-Какое было к нему отношение как к музыканту?
Его все очень уважали.
-Репертуар вашей группы был англоязычным?
Да, исключительно. Играли модные тогда Led Zeppelin, Deep Purple…
-Как было с английским?
Я его изучал всю жизнь. Сначала в школе, потом в институте, да и самостоятельно изучал. Приходилось часто общаться с иностранцами и это тоже давало определенную практику.
-А как обстояли дела с аппаратурой для группы?
В Москве на улице Горького был иранский клуб, куда входили почти все иранцы, живущие в Москве. А таких было много. Клуб существовал под эгидой Красного Креста. В клубе были связи за рубежом, можно было достать в том числе и музыкальную аппаратуру. Таким образом, у нас был довольно приличный аппарат для того времени. Из ГДР.
Мы с группой ездили на юг, давали концерты прямо на пляже. Милиция нас отслеживала прибегая к самым жутким способам. Например, однажды в Алуште я отлучился после концерта, а наших ребят побрили наголо. Мне удалось избежать этой кары (смеется). Выдавали справки, чтобы мы покинули регион в течение семи дней и так далее…
И еще момент. У нас - детей эмигрантов - не было советского гражданства.
-И что же Вы получили в 16 лет?
Такую синенькую книжицу, что-то вроде вида на жительство. Нам запрещалось выезжать за сорок километров от Москвы, посещать закрытые города.
-Но Вы рисковали?
Еще как.
-Вы работали в группе под названием «Динамо». С Олегом Петровым, Валерием Варвариным (в будущем звукорежиссером ВИА «Апрель») и Сергеем Григоряном (группа Стаса Намина)?
Да, что-то припоминаю. Помню, что у Олега была кличка «Алена».
-Как Вас нашел Алексей Козлов?
В Подмосковье на Можайском шоссе в поселке Голицино был престижный ресторан «Иверия». Я там работал с прекрасными музыкантами. Все они довольно давно уехали на Запад. Илья Циммерман и другие. Там была мощная духовая секция. Мы играли и пели Chicago, Blood, Sweet &Tears. Там меня и услышал Алексей Козлов и пригласил работать в «Арсенал».