Валерий Колпаков
Светлая печаль Рудольфа Манукова.
(октябрь 2016)1
 |
- Как Вы, Рудольф Кимович, попали на Радио?
Перед тем как туда попасть, скорее, согласиться работать официально на радиостанции «Юность», я несколько лет до этого, начиная с 5-го курса Московской консерватории, часто участвовал в записях и концертах различных симфонических оркестров и ансамблей. Таким образом, я прирабатывал к своей скудной зарплате молодого педагога.
Однажды в 45-й класс консерватории пришла Ирина Михайловна Зинкина (музыкальный редактор р/с «Юность») к своей подруге Ольге Михайловне Жуковой - ассистенту моего профессора, тогда уже Владимира Владимировича Софроницкого. По-моему, мы играли 1-ю часть 5-го концерта Бетховена. Так зародилось наше знакомство с И.М. Зинкиной. Несколько раз мы встречались с ней на записях в здании ГДРЗ (Дома звукозаписи). Она заинтересовалась мною - молодым пианистом-композитором и решила сделать небольшую передачу на радиостанции «Юность», записав в моём исполнении две фортепианные пьесы, одна из них моя токката, а вторая пьеса Шопена, предложив мне ещё записать одну из моих эстрадных песен про Арбат. Тогда я не знал ни бардовских песен, ни знаменитую в то время песню Окуджавы «Ах, Арбат, мой Арбат». Мою же песню любезно исполнила Тамара Миансарова. Эта небольшая передача обо мне - выпускнике Московской консерватории состоялась 29 сентября 1963 года. В этом же году меня пригласил на р/с «Юность» в качестве внештатного редактора. Год ко мне присматривались, а потом взяли в штат.
- Что из себя представляла тогда радиостанция «Юность»?
Она была интересна тем, что нам давали больше свободы, чем другим редакциям. А руководили нами люди из ЦК Комсомола.
-Кто были эти люди из ЦК ВЛКСМ?
Они были главными редакторами «Юности». Когда я пришел, это был А. Патерсон, далее В. Янчевский, потом В. Фадеев и Е. Широков.
С 1 апреля 1964 года я стал официально работать на Радио. Вместе со мной работали музыкальные редакторы: Геннадий Андреев, Наталья Суркова, Татьяна Бодрова… Задачей «Юности» было занять молодежь не только досугом и лёгкими песенками, а постепенно привлечь их к лучшим образцам классической музыки.
-Вы пришли на радио в 1964 году. Это был период расцвета джаза. Как Вы к нему относились?
Джазом у нас занимался Аркадий Петров. Очень хороший специалист и музыкант. Он у нас в редакции был ответственным за джаз. В последствии, вместе с Алексеем Баташевым они стали пропагандировать камерный джаз, разнообразные советские джазовые коллективы.
У них в авторах были ребята из оркестра Людвиковского: Алексей Зубов, Георгий Гаранян, мой сокурсник по Московской консерватории Николай Капустин - пианист и композитор. Коля был учеником профессора А.Б. Гольденвейзера. Очень хороший пианист, которым я просто восхищался. Он джаз играл, как негр. Техника его игры на фортепиано была высочайшая.
-А сами Вы джаз играли?
Моя первая учительница игры на фортепиано Лидия Николаевна Егорова не разрешала мне играть импровизации. Она развивала меня только в академическом плане. Импровизациями и сочинениями в форме рондо и вариациями я стал заниматься позже.
-На Радио Вы работали музыкальным редактором. Каковы были обязанности музыкального редактора?
Музыкальное оформление всех радиопередач. Главной из них была ежедневная часовая передача, которая шла с 17-00 до 18-00 по будням по Первой программе Всесоюзного радио.
 |
-На этом фото Вы берете интервью? Это входило в ваши обязанности?
Я редко брал интервью и только у музыкантов. Это было по заданию Главреда. Обычно это было под какое-то событие типа музыкального фестиваля.
-Тогда все музыкальные редакторы должны были иметь музыкальное образование?
Да, музыкальное или искусствоведческое. Если музыкальный редактор, то, конечно, должен был иметь высшее музыкальное образование. Но были и исключения. У нас в редакции был Костя Португалов - химик по образованию. Так вот, он лучше, чем любой музыкант, знал музыкальную литературу и фортепианную, и оркестровую, и симфонии, и что угодно.
-Сколько получал музредактор «Юности»?
Если не ошибаюсь, от 110 до 160 рублей, в зависимости от занимаемой должности.
 |
-На одной из Ваших фотографий Вы сидите в комнате для прослушивания. Что это за комната?
Это комната, куда приходили наши авторы со своими «творениями». Это были композиторы, поэты, журналисты, писатели... Это огромная комната на р/с «Юность». Там даже ансамбли могли разместиться. В углу, где я сижу, стояло пианино. И, если приходил композитор, то он на нём показывал свои новые песни.
Авторы приносили нам свои произведения. Мы их слушали и решали, что кому подойдет и что надо записать. Кто мог петь, пел сам, кто не мог, приходил с певцами. Мы – музыкальные и художественные редакторы сидели вместе и выбирали для себя лучшие вещи.
Иногда песни других авторов приносили журналисты. Или они сами приводили своих авторов, если эта песня им нужна была для какой-то определённой передачи.
До моего прихода многие авторы, особенно барды, использовали только лишь два-три аккорда на гитарах. Я и мои коллеги стали постепенно приучать наших авторов к качественному инструменталу. Мы начали приглашать профессионалов- аранжировщиков, таких как Алексей Мажуков, Давид Тухманов, Юрий Якушев, Владимир Хорощанский, Георгий Гаранян … Я сейчас называю только известных, которые делали оркестровки даже Фельцману, Бабаджаняну и многим другим известным композиторам.
Интересно было бы рассказать, как свою последнюю песню "По грибы" мне на пианино тремя пальцами показывал Юрий Визбор, подпевая нечто. В первую очередь, я слушал стихи. К его исполнению я отнёсся корректно, - мы с ним дружили.
Необычный случай получился с Жанной Бичевской. Меня с ней кто-то познакомил, сейчас не помню. Она в то время пела «неубедительный репертуар» и плохо играла на гитаре. Все редакции радио и ТВ отфутболивали её и не хотели с ней работать.
Мне лично позвонил кто-то из секретарей ЦК комсомола Армении и попросил ей помочь. Она пришла на Радио ко мне. На 10-м этаже в нашем здании в 102-й студии мы встретились. Она весьма прилично пела, но неважно играла на гитаре. В таком виде её нельзя было выпускать на Всесоюзном радио. Вся её программа состояла из песен Окуджавы. Кстати, я его знал, мы пару раз встречались по поводу его песни «Московский муравей».
По результатам прослушивания я предложил Жанне попробовать себя в русской народной песне. У неё манера к этому очень располагала. Я ей посоветовал поездить по областям и поискать фольклорные народные песни. Ещё я ей посоветовал обратиться к какому-нибудь гитаристу-профессионалу, чтобы он её подучил игре на инструменте.
Так она и сделала. Когда она вернулась через несколько месяцев, я выбрал из её нового репертуара несколько песен: две народные (одна из них «Черный ворон»), одну песню Окуджавы и одну советскую. В конце концов, с этим материалом я её записал.
В это время, уже известная Ирина Михайловна Зинкина, перешла в «Кругозор», где работала с Людмилой Кренкель. Прослушав записанные мною песни с Жанной Бичевской, они решили выпустить эти записи в своём журнале «Кругозор» на мягком диске.
Позже ко мне приходил Юрий Антонов. И он сказал, что с ними в ансамбле «Добры молодцы» сейчас работает Жанна Бичевская. В это время у меня появилась новая песня в русском стиле «Белая лебёдушка» на стихи Эдуарда Вериго. Я предложил им её посмотреть и дал им клавир.
 |
Еще был случай с Ниной Бродской. Её тогда запрещали, потому что она пела джаз в оркестре Эдди Рознера. Приходит ко мне Миша Пляцковский и говорит, что надо помочь Нине, а то её нигде не пускают. Я предложил ему написать стихи с яркой русской интонацией. Через несколько дней появилась песня "Неваляшка". В музыкальный материал песни я вставил джазовый рефрен, а на него наложил ритм и интонацию русских частушек. И с этой песней Нину Бродскую разрешили дать в эфир.