Георгий Симонян
Владимир Пресняков- футбол и музыка.
(январь 2013 г.)2
2. "Норок".
А дальше Василь Василич Кондаков определяет меня и Лену в ВИА «Норок». Это были последние дни, может быть недели, этого легендарного ансамбля. Перед разгоном.
-А за что разогнали «Норок»?
Поводом послужили беспорядки на концерте и после него в Одессе. А причиной было то, что они были очень похожи на западный коллектив. Ансамбль действительно выглядел как приличная европейская команда.
-Кто тогда работал в ансамбле?
Руководителем, разумеется, был Михай Долган, солисткой – его жена Лидия Ботезату, гитаристы – братья Казаку, ударник Валентин Гога, солист Штефан Петраке, бас-гитарист – Борис Ершов.
-Ион Суручану работал?
Уже нет.
В Кишиневе все было перекрыто для выступлений и чтобы как-то продолжать работать поменяли название на «О чем поют гитары» и перебрались в Черкасскую Филармонию. Но здесь были свои сложности. Все песни пришлось перевести с молдавского на украинский язык. Представляете, песню «Поет артист»? На украинском звучало:
- Знову я одын
над Днипром стою
и спиваю я
про мрию свою…
Это же бред какой-то!
Постоянно нам устраивали какие-то проверки, проходили просмотры. То нельзя работать, то можно работать, но подальше от больших городов.
Через какое-то время Михай получает весточку, что ему разрешают вернуться в Кишиневскую Филармонию для организации нового ансамбль (он позже создал ВИА «Контемпоранул»). Надо сказать, что Михай и Лида очень тосковали по Молдове, по дому. И они поехали с удовольствием.
Что сказать о Михае Долгане?
Это был один из талантливейших людей нашего времени. Какие он писал песни! Мелодии все запоминающиеся, воистину народные. Услышишь, и потом ходишь целый день напеваешь.
Собрались мы все оставшиеся и решили, что руководить ансамблем «О чем поют гитары» должен я. Ну, я так я. Продолжили работать. Нападки на нас продолжались, работать было сложно. Вместо Долгана на клавиши пришел Валентин Дынга, тоже из Молдавии. Но тут заскучал по Родине и стал рваться туда Штефан Петраке.
В какой-то момент стало невмоготу и мы перебрались в Сочи в ресторан «Кавказский аул». Стало попроще. Но молдавские ребята продолжали уезжать. Братья Казаку еще раньше перебрались в Запорожскую Филармонию, остальные поехали на Родину. Я пригласил своих свердловских музыкантов, которые работали в ресторане «Уральские пельмени» – гитариста Валерия Парамонова, бас-гитариста Камиля Бекселеева, барабанщика Александра Маркова, звукорежиссера Володю Исупова. Василь Василич Кондаков определил нас в «Таджикконцерт».
Еще я подтянул ребят, с которыми я работал в концертно-актерской бригаде: певца Макиевского (его вокал напоминал голос Карела Готта) и саксофониста и вокалиста Кучму. Они некоторое время с нами поработали и ушли.
 |
Мы там очень неплохо работали, много ездили, пока я не упросил Кондакова устроить нам концерты в Москве. Как он меня отговаривал! Но я уже загорелся. Надо сказать, что мы выглядели очень модно, длинные волосы, свободный вид. Исполняли «Битлз», Саша Марков замечательно пел под Маккартни.
-Эти номера были офицально залитованы?
Нет, их мы исполняли только на концертах.
-Из прежнего репертуара что-то пели?
Да, конечно. Песни «Манекен» Долгана,«Не гадайте девушки зазря» Майорова, «Иоанне-Иоанне»… И кроме того, я сделал попурри из песен народов СССР. Взял по одной известной песне, обработал, сделал переходы. Например, «В Намангане яблоки» - узбекская, «В узких улочках Риги» - латышская и так далее. Позже мы это попурри играли и в «Самоцветах».
Возвращаясь к составу ансамбля, еще с нами работал «правильный» певец Владимир Гаврилов. Родом из Магнитогорска. Пел баритоном советского образца и был взят для прикрытия. Но он был человеком сильно пьющим и незадолго до московских гастролей нелепо умер на рыбалке.
И вот, приехали в Москву, стали выступать на разных площадках: в Парке Горького, в Парке Баумана, в Измайлово. Это было лето 75-го года.
На концерт в Парк Горького пришла журналистка Валентина Терская. С большим интересом и очень участливо расспрашивала о нашем коллективе, о нашей работе. Я как павлин, распушив хвост, рассказывал о песнях, о том, что мы хотим в них сказать.
На следующем концерте появился другой журналист по фамилии Эпштейн. Тоже живо интересовался нашим творчеством. Эпштейн обычно печатался в журнале «Музыкальная жизнь».
 |
Закончились московские гастроли и мы поехали в Одессу, а потом в Ростов. И вот перед одним из концертов в Ростовском Дворце спорта мы видим директора местной Филармонии, который трясет газетой «Правда» с разгромной статьей Валентины Терской о нашем ансамбле. Надо сказать, что статья Эпштейна вышла гораздо позже, где-то осенью.
Одной строчки из статьи Терской хватило бы, чтобы нас закрыть. А тут целая статья. И моя фамилия указана как организатора всего этого действа, и то, что мы по сцене скачем и поем безобразно. В общем, нам сообщили, что в 24 часа мы должны покинуть Ростов во избежание неприятностей.
Мы возвращаемся в Свердловск. И тут наступили тяжелые времена. Ни меня, ни Лену никуда не берут работать. Я пытался устроиться в один ДК руководить духовым оркестром ветеранов за 70 рублей. Директором этого ДК был мой хороший товарищ, но тоже ничего не смог сделать. Дал взаймы 25 рублей, но помочь с работой не смог. Перебивались какой-то халтурой. То на юбилее поработаем, то на свадьбе….
-А сам ансамбль остался существовать или нет?
Ансамбль не прекратил своего существования. Кондаков набрал туда новых ребят во главе со Шмидтом.
-Наиболее известную песню "Лотерейный билет", какой состав записывал?
Наш состав записывал. Эту песню принес нам композитор Шульга прямо в гостиницу, когда мы были в Москве. Фонограмму потом записали в Свердловске и привезли Шульге. Для кого эта фонограмма писались мы не знали и не предполагали.
-Как сложились судьбы музыкантов, с которыми Вы работали?
Валера Парамонов сейчас очень известен в музыкальных кругах, у него одна из лучших студий в Москве. Камиля, к сожаленью, уже нет, а Саша Марков остался в Свердловске и работает в оркестре Театра Эстрады.
Что касается молдавских ребят, то мой друг Валентин Гога стал директором «Молдова-концерт», Валентин Дынга – крупным чиновником. Братья Казаку потом работали у Юрия Антонова