Георгий Симонян.
Александр Лопаткин:
Вот такие были времена.
(апрель 2012 г.)1
Часть 1. Учеба.
 |
Вы один в семье?
Нет, у меня еще младшая сестра, сейчас работает преподавателем музыки. Семья была музыкальная, отец и мать играли на разных инструментах, пели. В музыкальную школу я пошел раньше, чем в общеобразовательную.
По какому классу?
По классу фортепиано.
И как Вам классическая музыка?
Люблю музыку Бетховена, Баха, Шопена.
Когда появились интересы в сторону популярной музыки?
Я окончил восьмилетку и перешел в другую школу, чтобы закончить 10 классов. И вот в 9-ом классе все и началось. Мы с друзьями ходили на танцы, и под впечатлением от игравшего на этих танцах ансамбля, в школе мы создали вокально-инструментальный ансамбль. Назвались «Квартон». Купили водолазки, стали отращивать волосы, чтобы выглядеть стильно. Но при этом у барабанщика не было даже большого барабана.
Играли на школьных вечерах и довольно редко на танцах. Кажется, раза два на танцах всего сыграли.
Вы играли на клавишных?
Да, была такая органола «Юность». Ну и пел.
Что нравилось?
Битлз, Криденс… это мы и исполняли. Были и попытки сочинительства.
А из отечественных?
"Поющие гитары". Позже мне стали очень нравится «Песняры». Чувствовался высочайший профессионализм.
В каком году Вы закончили школу?
В 71-ом. И поехал в Ленинград поступать в Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Репина.
А почему в Ленинград?
Таких заведений было всего два: Суриковский в Москве и Репина в Ленинграде. К тому же у меня родственники жили в Ленинграде. Вот и выбрал Ленинград.
С первого раза поступили?
Да. На Архитектурный факультет.
Поселились у родственников?
Нет, в общежитии.
Там продолжилась музыкальная жизнь?
Конечно. Какого-то одного коллектива не было. Играл с разными ребятами, в разных составах. Бывало, что полвечера играешь в одном составе, а полвечера – в другом.
Один состав из художников писал «шизофренические» тексты и играл довольно простецкий, но жесткий рок. В другом же мы пересеклись с Владимиром Рекшаном. Он много писал довольно интересных произведений еще со времен группы «Санкт-Петербург».
Хватало уровня музыкальной школы для игры в составе вокально-инструментального ансамбля?
Нет, конечно. Приходилось самостоятельно заниматься, много репетировать с ребятами. Вообще, это очень большая разница.
Из тех, кто с Вами играл в студенческие годы, стал ли кто известным?
Нет, никто не выбился. Большинство просто играли в свое удовольствие.
Наш институт был местом очень прогрессивным, постоянно проходили какие-то мероприятия, концерты, танцы. Народ со всего Ленинграда и области ломился к нам.
Кстати, на несколько курсов старше в это же время учился Альберт Асадуллин.
И он тоже приехал из Татарии, только из Казани. Там и познакомились. В институте была такая традиция – знакомиться землякам. А потом я следовал везде за ним. Он пришел-ушел в «Веселые голоса», я пришел-ушел в «Веселые голоса». Он пришел-ушел в «Пульс», я пришел-ушел в «Пульс».
Дальше?
В нашем институте учатся шесть лет. И я знал, что меня вряд ли распределят в Ленинград. В итоге меня распределили во Владимир. В реставрационную мастерскую. Работа мне совершенно не нравилась. Да и особой работы не было. Я уехал в Ленинград, продолжал поигрывать с институтскими ребятами на танцах.