Валерий Колпаков.
Валентин Витебский: жизнь под знаменем "Битлз".
6
 |
При мне была совершенно потрясающая сцена с фонограммой на "Динамо". Это было смешно и особенного скандала не было. Нам надо было бежать через поле, влезть на сцену, включиться, якобы, и только тогда должна была начаться фонограмма. А тут мы добежали до сцены, но еще не забрались, а уже пошла музыка. И начался свист.
-Петерсон рассказывал, что на этой фонограмме был и голос звукорежиссера:
- Раз два три, начали!
Я этого не помню, но так вполне могло быть. Очень много шуток у нас было на концертах.
 |
Мы одно время ездили с Борисом Владимировым и Вадимом Тонковым (Вероникой Маврикиевной и Авдотьей Никитичной). Это потрясающие люди. Настоящие интеллигенты и артисты. Они на концертах столько шуток разыгрывали.
Например, привязывали веревку к ножке рояля и на соло Слободкина потихоньку тянули веревку. Было страшно смешно, когда Павел Яковлевич на полусогнутых продолжая играть, догонял рояль.
Полонский- великий хохмач до сих пор. Иногда он мне здоровенный гвоздь засовывал между струн перед самым открытием занавеса.
Кому-то из гитаристов перестраивали гитару на полтона ниже. Открывается занавес, звучит какое-то вступление и врывается гитара диким диссонансом. Все укатываются со смеху.
Самому Полонскому подкладывали в хай-хэт мешочек с канифолью. На одном из концертов кошка прошла спокойно так по рампе с одного края до другого. Все были в восторге.
Паше опускали стул для рояля в самое нижнее положение. И он выходя посередине какой-нибудь лирической песни в темноте и прежде чем начать играть со скрипом крутил свою табуретку. Он почему-то думал, что это делая я, но это было не так.
-Паша, это делал не я. Знай это!
-А как нарисовалась Чехословакия?
Это была вожделенная мечта всех наших музыкантов. Все фирмачи, которые приезжали к нам на гастроли они же были оттуда. "Скальды","Но То Цо", "Червоны гитары"... Югославские какие-то группы. Они все были такие же как мы, но они был оттуда.
Сейчас уже никто не смотрит на Запад теми глазами, которыми смотрели мы. И я так понимаю, сейчас, что смысла в этом не было. Надо было хорошо заниматься своим делом. И настал бы момент. Вот как в материале про Бергера у вас написано, кто-то из музыкантов сказал:
-Надо было просто перетерпеть, на все наплевать и заниматься своей музыкой. И шанс у тебя обязательно будет.
Я, например, на своей жизни не раз уже в этом убеждался. Настает какой-то момент, и ты видишь, что надо делать- вот это. Ты начинаешь этим упорно заниматься и проходит какое-то время, боженька видит это и говорит:
- Ты, молодец, и вот тебе возможность реализовать этот твой упорный труд.
Так было всегда.
Чехословакия-это был прорыв на Запад. И самое главное, нас там очень хорошо принимали. Несмотря на 1968 год. Там была полностью антисоветская атмосфера, но нас принимали хорошо. В одном зале была явная провокация. Прямо посереди концерта вырубили свет, но никто не ушел и никто не свистел . Они по-чешски нас подбадривали, что не волнуйтесь, сейчас все наладят. Мы за 45 дней дали почти 45 сольных концертов. Причем, мы с собой свою аппаратуру возили.
Запомнился там еще такой момент. Мы писали какую-то песню в студии, расположенной в зале ресторана. Утром- студия, вечер-кабак. Мы сидели на высоких барных стульях, и у каждого была огромная кружка пива.
Поездка в Чехословакию была апогеем. Чтобы наши поехали заграницу и там еще проходили хорошо? Это было выше крыши. Чехословакия была для меня тем взлетом, к которому я стремился. После нее уже можно было менять жизнь. И она для меня, в конечном итоге, изменилась. Можно было остаться и не уходить или перейти в другую группу. Потом Полонский, когда уже работал в "Самоцветах" посватал меня к Маликову. Я тогда в балете работал. Маликов сказал Полонскому:
-Пусть приходит. Месяц ему на раздумья.
Тогда, как раз, Леша Цейтлин ушел или уходил и ему нужен был басист. Но я не стал разрушать то что уже имел. Я это не люблю. Как Леша Пузырев, например. Он - революционер, а я - нет. Я люблю стабильность.
А как Алексей попал в "Веселые ребята"?
Он мне об этом не рассказывал, но он пришел перед Чехословакией и принес какую-то песню, которую он аранжировал.
-"Размышления деревенского почтальона"-"Скальдов".
Да. Он ее принес уже готовую, и перед поездкой мы ее на репетициях делали. Он приехал в Чехословакию позже, через неделю или через 2-3 дня, наверное. Потому что у нас уже были билеты, а он пока еще только оформлялся. Потом он приехал совершенно один, как-то добрался до нас. Что-то он в той поездке играл и пел. Он не супергитарист, но он может сыграть любое, потому что он может выучить все. Тем более с его талантом.
Там была с ним одна страшная история, которую сделал Полонский. Он это и до сих пор умеет. У него есть такой птичий язык. Мало того у него и с дикцией- лажа полная. Он картавит на все буквы Советского Союза. Вот он говорит с тобой, по какой-то серьезной проблеме и вдруг быстро спрашивает что-то на этом птичьем языке, который состоит из каких-то непонятных слов, а заканчивается вопрос уже на нормальном языке. Ты в какой-то момент теряешь мысль и перестаешь его понимать. Начинаешь переспрашивать. И вот на это, он даже до сих пор многих ловит, включая и меня, который это все знает.
И вот Леша приехал за границу в этот капиталистический мир. И Полонский взял его в оборот, а все мы ему подыгрывали. Получилось так, как будто, мы тут что-то тайное задумали. Весь коллектив, вроде как, в сговоре. Типа свалить на Запад. И он с Лешей разговаривал, а он тогда был совсем мальчик, в таком духе:
-Ты смотри, от тебя будет все зависеть, твое будет последнее слово.
Вот так он его накручивал на полном серьезе, а он ничего не понимал. И мы так его держали две недели. Он чуть с ума не сошел. Он понимал, что что-то назревает, а что понять не мог. То к Бергеру подойдет, то ко мне, вроде как старый друг, я ему говорю:
- Леша, я этими вопросами не занимаюсь, ты лучше к Бергеру подойди. Он у нас серьезный уважаемый человек, но ни в коем случае не говори Слободкину.
Потом это все раскрылось. И эту шутку мы вспоминаем до сих пор.
Чехословакия для нас еще чем была хороша? Мы впервые увидели Запад. И Запад настоящий, потому что Мальборо, Винстон или Кока-колу можно было там просто так купить. Что-то было в этом для нас недоступное. Хотя в Союзе у нас были фирменные сигареты. Мы у фарцовщиков покупали. Тогда преклонение перед Западом было сногсшибательным. Сегодня, то за что мы боролись столько лет, мы получили. Но это оказалось не лучше. Это не лучше того, что было у нас.
 |
-А вы что-то в этой поездке зарабатывали?
Да, что-то мы заработали там, потому что я купил жене сапоги за 450 крон. Это одна из многих покупок, которые я там сделал. Потом мне пришлось их продать. Я заснул с фломастером в руке и он у меня выпал на одеяло и там образовалось большое пятно и чтобы возместить этот ущерб, я продал сапоги и расплатился за это одеяло.
Потом я купил себе 12-струнную гитару, весь оделся. Что-то мы там зарабатывали. Хрусталь мы там покупали, вот у меня даже одна рюмка из того набора сохранилась. Более умные люди покупали огромные вазы из чешского стекла. Достаточно было привезти оттуда 2-3 таких вазы и здесь можно было себя обеспечить надолго.
Потом уже когда я ездил с балетом, никто уже ни о чем не думал, потому что мы все одевались на Западе. Когда наших советских пацанов окунули в этот западный мир, мы почувствовали, как же там хорошо!
-Как произошел ваш уход из ансамбля?
Жена Петерсона работала завтруппой в Цирке на льду, и она меня познакомила с девочкой из этого коллектива Она была солисткой и в больших концертах в Лужниках у нас даже были совместные выступления. Мы на сцене - она на льду. Кончилось это тем, что мы присмотрели себе семейное место работы. Ее пригласили в Киевский балет на льду, в оркестре которого нашлось место и для меня. Я, конечно, понимал, что вываливаться из телеги на полном ходу опасно, догонять потом будет очень трудно, но молодости все не почем. К тому же была еще одна завлекалочка. Киевский балет на льду ездил каждый год на 2 месяца за границу. А для советского человека попасть за границу тогда, да еще по работе, практически было не реально. В Чехословакии я уже вдохнул немного западного воздуха, А в балете для меня была первая капиталистическая страна- Финляндия.
Я Паше официально сказал еще за полгода до ухода, что работать не буду, но привожу вместо себя очень хорошего музыканта, и привел Женю Казанцева. Он появился перед Чехословакией, играл на клавишных и постепенно учил партию бас-гитары. Когда он выучил первое отделение, то он становился на бас, а я в первом отделении играл на клавишных. К Чехословакии он уже знал весь репертуар, но он с нами туда не ездил.
Мы вернулись оттуда прямо перед Новым годом. Сразу на следующий день я написал заявление об уходе и улетел в Киев.
 |
-Как вы в целом оцениваете свой период работы в "Веселых ребятах"? Был ли он для вас полезен или, как сегодня пишут многие бывшие рокеры, это была просто возможность хорошего заработка, а никакого творчества в ВИА не было?
Отвечу сначала на слова этих некоторых, которым не хватало творчества. Могу сказать с полной ответственностью, что это не профессиональные разговоры! Вам никто не запрещал заниматься творчеством. И, если вы только для денег работали в "Веселых ребятах", то имейте честность признаться в этом. Разве у вас не было возможности заниматься композиторством, писать, например, свои собственные песни и инструментальную музыку? Или аранжировать чужую музыку, что, поверьте, не меньший творческий процесс. В конце концов, у вас была возможность собрать вокруг себя близких по духу музыкантов и , в свое удовольствие, играть и записывать независимый репертуар. Но вы, видимо, ничего этого не делали, работая в "Веселых ребятах". Вот почему лично у вас никакого творчества в там и не было
Теперь скажу, что я приобрел за время работы в ансамбле. Первое - это профессиональный подход к любой музыкальной работе. Среди самодеятельных групп довольно много ребят с музыкальным образованием. Но атмосфера "междусобойчика" не предполагает серьезной дисциплины в работе. Поэтому все творчество самодеятельных ансамблей носит характер, так сказать "торчка" от самих себя. Там нет слова "надо", есть слово "хочу". Лично я в "Веселых ребятах" по-настоящему почувствовал, что такое профессиональная работа и ответственность. Да, не всегда нравится музыка, которую приходится исполнять на сцене. Но публика не должна этого заметить. Ведь люди, заплатившие свои деньги, чтобы тебя послушать, имеют очень разные вкусы. Зал хочет услышать, порой, диаметрально противоположную музыку. И, если ты профессионал, то своим исполнением порадуешь и рокера, и народника.
Вот это то, что делали "Веселые ребята" в первый период своей работы вплоть до 72-го года. Очень важно было воспитать своего слушателя, выработать свой стиль и привлечь к себе наибольшую часть публики по всей стране. Я считаю, "Веселые ребята" к Чешскому периоду с этой задачей справились превосходно. В Чехословакии мы не играли на концертах всякой ерунды. К тому времени у ансамбля уже было свое характерное звучание, свой стиль, который воспринимался нашими западными соседями довольно горячо.
Между прочим, Леша Пузырев за эти 35 лет неоднократно делал программы и для "Веселых ребят", и для "Доктора Шлягера", и для разовых выступлений и записей на TV. И, мне кажется, в своих аранжировках он все время шел по возрастающей. А в последних программах, сделанных для "Веселых ребят", самых ярких по музыке и безукоризненных с профессиональной точки зрения, он сумел сохранить специфический стиль именно этого ансамбля. У него "Веселые ребята" всегда узнаваемы не только по песням, но и по стилю.
Это ли не творчество?