Валерий Колпаков
Судьба барабанщика.
(декабрь 2014 г.)1
От автора.
Сегодня я начинаю публиковать историю жизни Александра Цыгальницкого. Сейчас он живет вблизи Донецка и потому наше общение было и есть весьма сложным и долгим. По этой причине я буду выкладывать этот материал по мере готовности очередных глав. Так что наберитесь терпения. Уверен, будет интересно.
29 декабря 2014 года.
1.Хабаровск.
 |
Я родился в Биробиджане и до 16 лет жил там. Начал играть с 14 лет в школе в 8 классе. У нас был небольшой оркестр. Со мной вместе учился трубач Игорь Абаев и пианистка Ася Берович (потом стала известной в Новосибирске). Руководителем оркестра был учитель пения. И было еще 2 десятиклассника: гитарист и еще один, кажется он играл на баяне, точно не помню. Играли мы на школьных и иногда на детских городских мероприятиях, о чем даже была статья с фотографией в местной газете. Про Битлз мы тогда не слышали и поэтому играли обычный эстрадный репертуар и какие-то фирменные вещи. У меня был пионерский барабан и возможно какая-то тарелка, хотя точно не помню. Кадло барабана я обклеил бумагой и разрисовал звездами.
В то время, не было телевидения и, естественно, компьютеров, поэтому основным занятием для школьников были различные кружки в Доме Пионеров. Со второго класса я начал ходить в кружки и практически прошел по всем техническим кружкам, а задержался в радиокружке, куда ходил года два подряд пока не увлекся музыкой.
К нам в седьмой класс пришел ученик Игорь Абаев. Он был на год старше меня, так как остался на второй год. Его карьера сложилась очень интересно. Он учился в Хабаровском музучилище по классу трубы, но бросил его то ли на втором то ли на третьем курсе и музыкантом не стал. В Биробиджане в него влюбилась одна девушка, отец которой был большой партийный начальник. Не помню, или первый секретарь обкома, или горкома партии Он и повлиял на судьбу Игоря. Заставил его закончить торговый институт, устроил на работу в систему торговли. Когда я последний раз был в Хабаровске на юбилейном джаз-фестивале в 1988 году, он занимал должность Начальника Треста ресторанов и Кафе города Хабаровска. Потом во времена перестройки он был на каких-то высоких должностях и украв 1 миллион долларов, как писали хабаровские газеты, благополучно отбыл в США. Дальше его судьба мне неизвестна, да и рассказ не о нем.
Вернемся к школьному периоду. Когда он пришел в наш класс сначала мы с ним даже подрались, но потом подружились. Он жил в самом центре города в государственном доме, а я жил в железнодорожном поселке в частном доме, но ходил в школу №1, что была в центре города. Он занимался на трубе в том же Доме Пионеров и предложил мне ходить в кружок. Я записался в кружок духовых инструментов, по-моему, он так назывался, мне выдали трубу и я начал в нее дудеть, но это было не долго. Мой отец работал на Биробиджанской ТЭЦ, и работа его была посменная. Придя со смены, он должен был поспать, а мне надо было дуть длинные ноты, музыку я еще на трубе не играл. Начались конфликты, и мне пришлось закончить карьеру трубача, но желание заниматься музыкой осталось. Дома была радиола «ЖИГУЛИ» и очень много пластинок, которые я слушал часами.
Кстати серия пластинок ВОКРУГ СВЕТА, что в то время выпускала фирма МЕЛОДИЯ, давали возможность познакомиться с зарубежной музыкой. У нас в классе было несколько девочек, которые ходили в музшколу по классу фортепьяно, а в старших классах были ребята играющие на гитаре и баяне.
Кому пришла в голову идея создать оркестр не помню, но ее подхватил наш учитель пения и мы организовали маленький оркестр. Естественно мне как человеку, не играющему не на чем, но уже имеющему «отношение» к музыке досталась должность барабанщика. Про первый барабан я уже рассказывал, палки не были проблемой, я их сам выстругивал, слава богу, руки росли не из ж…, а вот щетки, которые я подсмотрел у какого-то барабанщика, были мечтой. Их звучание и возможность играть тихо интриговали меня. Я их сделал сам из какой то проволоки, которая не была достаточно сталистой и тонкой и потому всегда гнулась, доставляя большие неудобства при игре.
В последствие, до того как у меня уже появилась барабанная установка я использовал всякие барабаны которые мог где-то найти в нашем городе. Особой гордостью был китайский барабан, во-первых он был стальной, а может быть алюминиевый, я уже не помню, но он был полированный и потому блестел и никаких украшательств уже не требовал, что приходилось делать с пионерскими барабанами. Во вторых он звучал прилично, пока у него не стали лопаться замки, так как они были алюминиевые и не выдерживали натяжки. На барабанах была кожа, и она опускалась при сырой погоде, для того чтобы ее натянуть надо было нагреть, так как имеющиеся приспособления на барабане не позволяли довести кожу до нужной кондиции.
 |
В барабаны вставляли лампы, которые включали во время выступления, и на людей это производило неизгладимое впечатление, так как установка светилась, так что кроме основной задачи подсушить кожу было еще и шоу.
В Биробиджане был комбайновый завод ДМЗ и у них был оркестр, который играл на танцах. Там был барабанщик, у которого был HI Hat или, как мы в то время говорили, чарльстон. Я очень завидовал ему, так как это устройство и его звук производили шокирующие впечатление. Без Hi hat барабанная установка была не полноценная, можно было обойтись без большого барабана, но без Hi hat никак, ведь в современной музыке акцент на вторую долю, так называемый off bit был очень важен, как и в джазе.
У нас дома было несколько медных самоваров, которые сегодня стоили бы бешеных денег, но в то время это не представляло никакой ценности, и я спилил все основания, так как там было четыре ноги и это было то, что нужно для Hi Hat.
После 8 класса я пошел работать на этот завод, изучал там шлифовальное дело, и когда барабанщика забрали в армию, я стал играть в этом оркестре. Перед этим заводом я еще работал автослесарем в автоколонне, в которой должен был участвовать в самодеятельном оркестре, но там что-то с оркестром не получалось и мне надоело проходить «курс молодого бойца», шприцевать грузовики солидолом и ходить в вечно грязной спецовке. Хотя я очень гордился тем, что работаю в автоколонне, и я ушел на завод.
В то время была очень популярна песня "Селена". Один заводской парень аккордеонист привез ее из Югославии. И вот мы ее разучили и играли.
Кроме того у нас были местные гастроли по ЕАО с заводской самодеятельностью. Еще у нас был большой оркестр, который играл на танцах во Дворце культуры 2 раза в неделю. Он состоял из «старперов». Вот там я впервые увидел настоящий скрипичный контрабас. До этого я видел только домровый контрабас. Я познакомился с настоящим контрабасистом этого оркестра. Звали его Николай Волков. Он был из Ярославля и после института его послали отрабатывать 3 года в Биробиджан. Он уже тогда любил джаз и плотно им занимался. Я стал с ним играть. Еще с нами играла девушка - пианистка из Москвы звали ее Татьяна. У нас образовалось вот такое трио, и мы поигрывали, но не на танцах, а так, для себя.
Волков много мне рассказывал о джазе. Я стал слушать по приемнику джазовые передачи Уилиса Каннновера. Тогда уже появилось много пластинок в основном чешских. Помню оркестр п/у Карела Влаха. Наши пластинки "Вокруг света"... Я еще мало что понимал, но уже какие-то знания появились. Ритм bossa nova в то время был очень модный, и я выучил его не зная еще такого ритма, как румба.
Румбу мне показал барабанщик оркестра, который играл в ДК. Он играл аккомпанемент по барабану, эпизодически применяя тарелку для акцентов и этот ритм использовал практически во всех произведениях среднего и быстрого темпа. HAI HATа у него не было, он отстукивал ритм большим барабаном по старинке, так играли многие барабанщики того времени, я же уже играл современно «чес» по тарелке и сбивки по барабану.
Мы жили вдвоем с мамой. У меня умер отец, а еще раньше утонул старший брат. Когда мы с Колеей Волковым познакомились, то я ему предложил жить у нас. Мы жили в своем доме, и он стал снимать у нас комнату. Так мы с ним очень сильно подружились. Он потом умер очень молодым. У него появилась какая-то болячка, он ее содрал, кровь не смогли остановить, и он умер.
 |
В 1964 году к нам на гастроли приезжает ансамбль песни и пляски Дальневосточного военного округа. Там были два музыканта, которые сыграли в моей дальнейшей судьбе важную роль. Один Вячеслав Захаров, он до сих пор действующий музыкант, играл тогда на кларнете и саксофоне. И контрабасист Олег Кичигин. Мы с Волковым познакомились с этими двумя музыкантами, и даже таким квартетом поиграли джем - сейшн.
Тогда мы очень подружились с Аликом. После джема Алик пошел меня провожать, и мы очень долго общались. Перед тем как они уехали, Алик дал мне представление о блюзе, о гармониях. Коля меня учил просто: блюз это 12 тактов. Надо просто считать и от этого отталкиваться. А Алик показал мне, как блюз устроен гармонически. И это сразу у меня отложилось в голове. Мы поиграли, подружились и расстались. Дальше мы даже не переписывались. Хотя я и числился на заводе, но поскольку мы много занимались музыкой в заводском оркестре и много ездили на разные мероприятия, то я фактически там просто числился.
Как-то перед Новым годом мы поехали на гастроли по Еврейской области. Ездили по каким-то селам... У меня были два товарища- трубача. Оба учились в Хабаровском училище искусств (ХУИ). Об одном я уже говорил-это Игорь Абаев, а второго звали Михаил Захаревич. В Хабаровске, куда я приехал, мы очень подружились с Мишой Захаревичем, сначала снимали вместе квартиру, потом, когда я получил квартиру от ОДОСА, вместе жили в моей квартире. Когда его забрали в армию, и он женился на девушке из Подмосковья, я потерял с ним контакт.
Как-то он приезжал в Донецк на гастроли, но это было давно, и больше я с ним не общался, хотя очень хотел бы. И вот кто-то из них, не помню кто, приехав из Хабаровска, сказал мне:
-Езжай туда. Там в Доме Офицеров хороший ансамбль, но у них барабанщик попал под следствие, и они сейчас ищут другого.
Я уже собрался в Хабаровск и тут мне приходит телеграмма, что меня приглашают на телефонный разговор.
А тут до этого к нам в Биробиджан приезжали Лившиц и Ливенбук. И вот у них я впервые увидел барабаны «Премьер». Они приехали с оркестром и там был такой Фима Бурц контрабасист, был еще пианист звали его Марк, но фамилию не помню. И вот я пришел к ним перед концертом и предложил поиграть. А я уже к тому времени знал много произведений. Вот тогда я с ними поиграл на «Премьере». Им очень понравилось, и они, будучи в Хабаровске, рассказали обо мне. Хотя в то время я еще был никаким музыкантом. Правда, сам я считал, что играю неплохо. Учился я так: включал приемник, слушал какую-то музыку и играл вместе с тем барабанщиком. Это уже потом, по мере взросления и своего профессионального роста, чем больше я познавал, тем явственнее я различал, какая бездна между мной и тем как играют великие люди.
И вот мне пришла телеграмма, что меня вызывают на телефонную станцию на разговор. Звонил Олег Кичигин. Он сказал, что у них проблема с барабанщиком и предложил мне приехать к ним. А я уже и так готов был ехать, и я поехал.
Я был до этого в Хабаровске один раз, уже не будучи школьником. Наша школа выехала на смотр школьных коллективов Дальнего Востока в Хабаровск. Наш коллектив исполнял какую-то песня про поезд. И никто кроме меня не мог изобразить поезд. А я это делал щеточками на барабане. И вот меня тогда взяли в эту поездку. Хотя в школе я уже не учился.
Я не был хулиганом и не участвовал в разных сомнительных компаниях. Когда я уезжал, мама очень огорчилась, но она понимала что я еду заниматься серьезным делом и особо не препятствовала.
Приехал я вечером и пришел домой к Олегу. Он жил на улице Вокзальной на 2 этаже. Звоню, а там женский голос. Это была его мама. Я сказал, кто я. Она сказала, что Олег придет позже и мне пришлось его ждать в подъезде. А он где-то загулял и пришел в час ночи. Когда мы устраивались на ночь, Олег сказал мне,:
-Ты клопов не боишься? А то у нас тут клопы.
А я не знал что такое клопы. Мы жили в частном доме, и у нас их не было. Поэтому клопы для меня было что-то страшное. И вот я полночи не спал, ждал, когда меня укусят клопы. Утром мы с Олегом пошли в Дом Офицеров, где базировался их оркестр.
Там руководителем был пианист Вадим Горовиц. Придя на репетицию в новый коллектив, мы с Олегом и Вадимом сыграли несколько произведений. Им понравилось, и так я стал с ними работать и жить в Хабаровске. Мне тогда было 16 лет. Меня взяли на работу в Дом Офицеров. Мы играли на танцах, давали концерты и самое главное - каждый день репетировали. У нас был только один выходной. Это была настоящая работа.
Кроме того все концерты в Хабаровске известных исполнителей проходили на сцене ОДОСА и мы имели возможность посещать их, а также устраивать джем-сейшины с музыкантами, которые приезжали в Хабаровск. Здесь были многие джазмены того времени: оркеcтры- Юрия Саульского, Литовского Радио и ТВ, где играл Раймонд Паулс и очень крутой саксофонист того времени Александр (забыл фамилию буду вспоминать), оркестр Анатолия Кролла, Герман Лукьянов, Алексей Козлов и многие, многие другие известные музыканты.
Эти встречи давали не только возможность поиграть джем- сейшн, но и пообщаться, обменяться записями ведь тогда новая грампластинка была большим дефицитом. Я помню, мы сидели часами в отеле и переписывали записи.
Еще было одно событие, которое запомнилось. В 1966 году к нам приехал японский оркестр по линии дружбы. В это время очень плотно налаживались отношения с японцами, и они устроили выставку в Хабаровсе на стадионе им. Ленина. И было культурное мероприятие, на котором японский оркестр, он носил космическое название, но точно я уже не помню, играл у нас на танцах на летней площадке ОДОСА, точнее мы играли вместе.
Барабаны у японца были фантастические, и он мне подарил тарелку ZILJAN, подставку под нее, подставку под малый барабан и все свои палочки и щеточки в чехле с его лейблом. Этот чехол служил мне верой и правдой очень долго, скорее всего, до конца моей музкарьеры. Этот акт презента вызвал много всяких толков и больше всего я боялся, что КГБ заберет у меня эти подарки ведь я работал в ведомственном учреждении, но слава богу обошлось.
Спустя какое-то время меня пригласили в филармонию. Я хотел уже было уезжать, но тут мне дали ведомственную квартиру, и я остался.
В Хабаровске прошли мои молодые годы. Оттуда мы 2 раза ездили на джаз - фестивали: в Таллин и Москву. Оба раза были отмечены наградами. В первый раз нас отметил Уилис Коновер (Willis Conover).
На фестиваль в Таллин 1967 году мы ездили составом: Вячеслав Захаров-альт-саксофон, Виктор Иванов –гитарист, Олег Кичигин-контрабас, Вадим Горовиц -рояль, и я на барабанах, а в Москву на "Джаз 68" без гитариста, но уже с трубачом Александром Фишером. Так мы и работали этим составом.
 |
Последний раз в 1969 году мы были в Сочи в лагере «Спутник». Там мы месяц играли на танцах, репетировали, и потом был отчетный концерт в кафе «Молодежное» в Москве. Потом мы вернулись в Хабаровск, и вскоре туда приехал Валерий Ободзинский.