Валерий Колпаков.
Совсем другая история.
(апрель 2012- январь 2024).19
Ободзинский, Попов и Шауро.
 |
Этому способствовала огромная масса людей, писавших об этом человеке.
Вернее так: кто-то, когда-то, что-то сказал, а все последующие "интерпретаторы" бодро стали это переписывать додумывая разные "подробности" для убедительности и при этом совершенно не вдаваясь в суть.
Первым связал вместе эти два имени: Попов и Ободзинский, Павел Шахнарович):
- В 1971 году случилось так, что на один из концертов Ободзинского пришел министр культуры РСФСР некто Попов. Он так был шокирован "западничеством" Ободзинского, что издал распоряжение, запрещающее певцу работать в РСФСР. Длилось это безобразие около года...
 |
Давайте внимательно рассмотрим рассказ Шахнаровича.
Слово "западничество" применительно к Ободзинскому используют все авторы, но никто толкового обоснования этому не дает. То есть, что конкретно, делал на сцене Ободзинский по-западному, чтобы ему запретили выступать?
Я был на его концертах трижды: в 1974, 75 и 78 годах. Никакого "западничества" я там не увидел и ничем таким не поразился.
Специально про это я спросил Татьяну Алексеевну Тухманову:
-Везде пишут, что у Ободзинского была несовесткая манера поведения на сцене.
Он был совершенно советский певец и пел по-советски. И в его манере не было ничего крамольного. Красивые песни болгарского плана. Все это было уже потом придумано.
Серьезно, исходя из каких-то политических соображения его никогда никто не закрывал. Я об этом ничего не слышала. Он прекрасно пел. У него был прекрасный голос. Он был очень похож на К.Гота. Там нечего было закрывать. Он никогда не пел антисоветских песен. Его погубило пристрастие к спиртному: то один концерт сорвет, то другой. И на все это шли письма в газеты, на радио и ТВ. В том числе и к Лапину. Он был закрыт исключительно по этой причине.
Но продолжим рассказ Шахнаровича и обсудим факт реабилитации Валерия.
Шахнарович:
И вот однажды в Днепропетровске на концерт пришел Шауро - заведующий отделом культуры ЦК КПСС, "всесильный" человек.
Я очень обрадовался:
- Валера, выдавай на всю катушку, а я уж с ним поговорю.
Мы пришли к нему на Старую площадь вместе с Валерием. Он тут же распорядился: уже через несколько минут в Донецкой филармонии знали, что нам можно работать где угодно.
УСПЕХ.
Сначала узнаем, кто такой этот "всесильный человек".
Василий Филимонович Шауро (6 ноября 1912 - 13 апреля 2007, Москва).
Советский партийный и государственный деятель, первый секретарь Минского обкома КПСС (1956-1960), заведующий Отделом культуры ЦК КПСС (1965-1986). Кандидат в члены ЦК КПСС (1966–86).
Отдел культуры ЦК КПСС курировал Министерство культуры СССР. Василий Филимонович был начальником над Алексеем Ивановичем и даже над Екатериной Алексеевной.
 |
А кто такой был Павел Шахнарович?
Ефим Дымов, руководитель ВИА "Верные друзья", который работал с Ободзинским:
В интернете присутствует много статей, написанных со слов Павла Шахнаровича, где он представляет себя директором коллектива Ободзинского с 1966 по 1978 год, а иногда даже директором оркестра Лундстрема. На самом деле в нашем коллективе он никогда не был директором, а был рядовым администратором у Горшкова, директора оркестра Лундстрема...
http://www.peoples.ru/art/music/stage/obodzinskiy/history.html
Вот представьте себе эту ситуацию.
На концерт приходит заведующий Отделом культуры ЦК КПСС и администратор говорит Валерию:
- Валера, выдавай на всю катушку, а я уж с ним поговорю.
Что Валера должен выдать?
И при этом мы должны поверить, что рядовой администратор мог запросто попасть на прием и "поговорить" с заведующий Отделом культуры ЦК КПСС?
И даже, как-то на него повлиять?
Но, видимо, Шахнаровичу это удалось! Запрет-то был снят!
Правда, концерт был в Днепропетровске, а встретились Шауро, Ободзиинский и Шахнарович уже в Москве на Старой площади.
Но это несущественные детали. Главное, что Василий Филимонович "тут же распорядился: уже через несколько минут в Донецкой филармонии знали, что нам можно работать где угодно".
Хотя по оценке бывшего секретаря Союза кинематографистов СССР Караганова А.В.:
-Шауро был более цивилизованный, чем Поликарпов (заведующим отделом культуры ЦК до 1965 г.),более сведущий в вопросах культуры… Но очень осторожный. Трудно было добиваться у него каких-то решений. Даже на прием к нему попасть было не легко.
(Цит. по: Фомин В. И. «Кино и власть. Советское кино: 1965-1985 гг.).
А еще говорят, что Валерия партийные чиновники не любили. Но почему-то квартиру для его ансамбля в Донецке выделили по распоряжению первого секретаря обкома В. И. Дегтярева, а не через директора филармонии Омельченко.
И запрет министра культуры на гастроли в РСФСР снимают по распоряжению заведующего Отделом культуры ЦК КПСС.
Вот и попробуй понять, где тут истина?
Однако на самом деле тут всё очень просто, потому что этот рассказ Шахнаровича выдуман.
В 1971 году Алексей Иванович Попов НИКАКОГО запрета на Валерия Владимировича Ободзинского на широких просторах РСФСР не вводил.
Потому что, министром культуры РСФСР Алексей Иванович Попов был до декабря 1965 года!
В 1971 году какие-то ограничения по работе у Ободзинского были, но не потому, что рассказывал Шахнарович, а только потому, что он был фигурантом уголовного дела Д.Л.Брусина. И вполне мог попасть под статью за подделку документов.
И попал бы!
Если бы власти имели к этому хоть малейшее желание. Но ничего подобного не произошло. Кто-то очень влиятельный за него замолвил словечко и Ободзинский только лишился незаконно приобретенной квартиры. Однако он тут же перебрался из Донецка в Москву (по квоте Росконцерта) и через некоторое время уже законно вступил в жилищный кооператив.
 |
И всё-таки, откуда взялся в жизни Валерия Ободзинского Василий Филимонович Шауро- человек по статусу выше министра культуры СССР? Откуда Шахнарович, сочиняя эту историю, взял эту фамилию, мог ведь, обойтись и более привычными именами (типа Фурцевой)?
И вот здесь, я хочу изложить свою версию пересечения Ободзинского и Шауро.
В 1971 году, когда возникло уголовное дело Д.Л.Брусина с участием В.Ободзинского, последний работал в Донецкой филармонии. Пока шло следствие ( до весны 1972) гастрольная деятельность Валерия была серьезно ограничена, поскольку ему приходилось участвовать в следственных мероприятиях (допросах, очных ставках и пр.), периодичность которых задавала Прокуратура. По этой причине ему нельзя было никуда уезжать надолго. Тем не менее, какие-то концерты у него были. И вот один из таких концертов посетил Шауро. После концерта он пришел за кулисы, поблагодарить Ободзинского за концерт.
Воспользовавшись этим, Валерий попросил Шауро принять его по личному вопросу. Встреча состоялась в Москве на Старой площади, где находился аппарат ЦК КПСС. Встреча происходила один на один. Никакого Шахнаровича там не было и близко. Такие разговоры ведутся без чужих ушей.
На этой встрече Ободзинский попросил Василия Филимоновича Шауро помочь ему выпутаться из ситуации с Д.Л.Брусиным. Шауро обещал помочь.
И помог.
Именно он был тем влиятельным человеком, который где надо "замолвил словечко". Его властных полномочий для этого вполне хватало.
Так эта ситуация видится мне в реальности.
Потом Ободзинский рассказал об этом своему администратору, но в несколько другой интерпретации. Позже Шахнарович досочинил в этой истории своё личное в ней участие, и в таком виде изложил её в фильме про Ободзинского.
А дальше эта история пошла гулять по свету.
Обращение "обиженных" артистов к В.Ф.Шауро за помощью и поддержкой не было чем-то из ряда вон выходящим. Доподлинно известен подобный случай, произошедший в середине 80-х в отношении Льва Лещенко. Когда у него начались проблемы с прокуратурой, связанные с финансовыми нарушениями концертной деятельности, то он обратился с письмом в ЦК партии к Василию Филимоновичу Шауро. В своей книге "Апология памяти" Лещенко так описывает этот случай:
В 1980 году я ушел из Гостелерадио, организовал свой собственный эстрадный коллектив и стал работать в Росконцерте... Для того чтобы как-то заработать на жизнь, приходилось пускаться на всякого рода ухищрения — то выступать от имени каких-то фондов, то попросту устраивать по три-четыре концерта в день... И чтобы сделать свою работу более качественной, я старался выбирать лишь те площадки, где мне могли платить хотя бы двойную ставку, как это было принято в некоторых дворцах спорта. То есть так или иначе в нашей реальной концертной работе происходили какие-то незначительные нарушения тогдашней финансовой дисциплины. За что, собственно, начиная с 1984 года меня, Аллу Пугачеву, Соню Ротару, Валеру Леонтьева, Володю Винокура таскали по органам прокуратуры.
...творящийся произвол требовал принятия каких-то мер для защиты, что и побудило меня обратиться с письмом в ЦК. Шауро обещал помочь и обещание свое сдержал — ставку мне увеличили. А спустя еще какое-то время я был принят в партию. Но, как ни странно, даже столь явно выраженное заступничество всемогущего ЦК не охладило пыл прокуратуры, по-прежнему рьяно пытавшейся инкриминировать мне и моим коллегам по искусству какие-то противоправные действия. Объяснить сие могу только тем, что работники этого ведомства терпеть не могли ни музыку, ни эстраду, ни искусство вообще и всеми силами пытались доказать, кто у нас тут хозяин. И только когда до них дошло, что все их попытки дискредитировать меня в итоге не приносят никаких результатов, от меня отступились.